Я, покачиваясь, приблизился к нему и врезал дубинкой точнехонько между глаз. «Глимп!» — он отступил назад на полусогнутых. Я схватил его за ворот, бросил на колени и, скользнув за спину, завел под подбородок дубинку.

— Все отлично, красавчик. Сейчас я отклонюсь назад и ты узнаешь, что значит быть повешенным. — Для пущей убедительности и чтобы лишить его притока воздуха, я чуть-чуть усилил нажим. Теперь он будет думать только о том, чтобы как следует вздохнуть, и окажется более покладистым, если постоянно держать его на голодном кислородном пайке. — Ты все усек?

Он все усек и подтвердил это хрипом, для чего я чуть-чуть освободил ему дыхалку.

— Вот и прекрасно. Начинаем следующий акт драмы, в ходе которого ты мне поведаешь, кто тебя послал, сколько дружков тебя сопровождают и где это они попрятались.

Следует отдать парню справедливость. Он изо всех сил старался сохранить лояльность по отношению к своим корешам. Такое качество нынче нечасто можно встретить среди уличной шпаны. Прежде чем он сдался, мне пришлось чуть ли не придушить его. Парень сломался после того, как я прошептал ему на ушко:

— Я считаю, что лучший вид блефа — его отсутствие. Если ты мне сейчас не поможешь, мне просто придется отловить другого парня.

Блеф чистейшей воды.

Он начал издавать какие-то звуки. Похоже, мне все-таки удалось уговорить его пойти на сотрудничество. Я чуть-чуть ослабил нажим дубинки и по-отечески посоветовал:

— Тебе будет легче говорить на выдохе. Если ты этого не сделаешь, я могу рассердиться. Вы, ребята, потрепав меня прошлой ночью, полностью истощили мое терпение.

«Хоп!» — Я быстро придавил его, чтобы он и не думал о том, о чем вдруг начал думать.

— Ну кто тебя послал? — спросил я, не прерывая процесса удушения.

— Клифер, — с трудом прохрипел он. — Парень по имени Клифер.

— Сюрпризы, сюрпризы… — пробормотал я. — А он, случайно, не объяснил причину?

Последовал слабый хрип, означающий: «Нет» и «Это никого не колышет». Парень по имени Клифер, видимо, отстегивал неплохие бабки.

— Сколько твоих приятелей почтили меня своим появлением?

— Семь.

— Семеро? Я польщен. Твой Клифер очень высокого мнения о моей персоне.

Я тоже о себе крайне высокого мнения, но враги частенько не разделяют его.

Мой приятель проклокотал нечто, видимо, разделяя точку зрения моих врагов. Похоже, он слишком быстро приходил в себя. Пришлось его снова придушить.

Увы, с возрастом мы становимся все нетерпимее.

Мы тянули резину, пока я не выяснил, где прячутся его друзья и какова общая стратегия операции. Оказывается, они должны были захватить меня и доставить в логово босса. Мой дружок Грэндж Кливер, продавец живого товара, вознамерился поболтать со мной.

— А что? Мне эта идея по душе. Так мы и поступим, хотя, быть может, не станем придерживаться его первоначального плана.

Я еще раз придушил парня — и на этот раз достаточно сильно, чтобы он полностью отключился. Он очнется с головной болью, по сравнению с которой страдания, причиненные мне его бандой, покажутся милой безделицей.

Забавно, но я не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести.

Итак, я отправился в поход, вышибая по пути начинку из поджидавшей меня шпаны. Я разбивал им головы, пока это занятие не перестало приносить мне удовольствие. Интересно, как летописцы преступного мира опишут результаты побоища. Вдруг, претерпев в пересказе обычные преувеличения, они напугают тех, кто в будущем попытается стать на моем пути.

Не исключено, впрочем, что никто этим легендам не поверит. Все почему-то считают, что тяжелую работу выполняет для меня Морли Дотс.

Уложив самого низкорослого из всей команды (такой малыш наверняка гибрид) и перебросив его через плечо, я направился в «Домик Радости».

Иногда всем требуется дружеская поддержка.

Морли взъерошил малышу волосы:

— Он сумасшедший, Гаррет, и тебе следовало именно его оставить лежать в тишине рядом с твоим домом.

Мы находились в кабинете Морли на втором этаже его заведения. Пожиратели овощей вовсю веселились внизу.

— И это после того, как я решил его пощадить. Неужели кто-то из тех парней доводится тебе родственником, Упрямец? Или любовником?

Маленький гибрид сверкнул глазами.

— А мне этот парень нравится, — заявил Морли и, бросив суровый взгляд на Стручка, отыскивающего подходящее место на теле пленника, чтобы прижечь его, прикрикнул: — Прекрати!

— Почему?

— Потому что пока он формально наш гость.

— Ну ясно. Если бы я оказался гостем человека, который уложил всю банду, но пощадил меня, то изрядно бы волновался. Взгляните на этого идиота. Он уже прикидывает, как лучше причинить нам вред, будто мы, а не он, сидим по уши в дерьме.

— Нарциссио! Следи за своим языком!

— Парнишка в чем-то прав, Морли, — заметил я. — Клоуну следовало бы испугаться сильнее.

— Все еще впереди, Гаррет. Это только потому, что он не городской.

Я был с ним полностью согласен. Но решил проверить, насколько ход его мыслей совпадает с моим.

— Почему ты так думаешь?

— Да потому, что он не боится. Впрочем, погоди. Он, похоже, начинает понимать, в чьи руки угодил. Весь напрягся. Понимаешь, ему ничего не сказали, приглашая на работу. Просто сунули бабки в карман и велели помочь захватить тебя.

— Вынужден с тобой согласиться. — Я попытался изобразить злобную ухмылку, какая появилась бы у ребят из буйной палаты, если бы их вдруг выпустили порезвиться.

Морли действительно был прав. Наш гость наверняка должен был слышать о Морли Дотсе, даже если ничего не знал обо мне. Возможно, Торнада права, считая сложившуюся репутацию важным инструментом нашей работы.

— Сдается мне, у него начинают возникать позывы к сотрудничеству, — заметил Морли.

— Итак, — начал я, — будешь ли ты проходить у нас под счастливым седьмым номером или предпочтешь присоединиться к остальным шести?

— Счастливый седьмой меня вполне устроит.

— Нет, ты только взгляни, Морли. Парень не утратил чувства юмора. Отличный признак. Хорошо, Счастливчик. В чем состоял ваш план? — Обращаясь к Морли, я добавил: — Было бы крайне жаль не реализовать его.

— Это твоя лучшая мысль за много, много лет, — улыбнулся Морли без малейшей доли юмора.

Он был готов отправиться вместе со мной. Я был поражен, как поспешно Дотс согласился оказать мне помощь. Я припомнил взгляды, которыми он обменялся с Саржем и Рохлей. Неужели между ним и Дождевиком остались какие-то старые счеты?

Я страшно беспокоюсь, когда Морли становится покладистым. Каждый раз это кончается тем, что я остаюсь внакладе.

— Сколько ты готов затратить на операцию, Гаррет?

Я подумал о соглашении с Мэгги Дженн, вспомнил размер аванса:

— Совсем немного. У тебя возникли какие-то идеи?

— Вспомни репутацию Дождевика. Нам придется прибегнуть к помощи специалистов, чтобы успокоить его, если он решит разбушеваться.

— Специалистов? — Начиналась торговля. — Кого же это?

— Тройняшек.

Естественно. Его вечно безработных родственников. Не знаю, какие они специалисты, но успокоить человека эти создания могут. В Дорисе и Марше не меньше шестнадцати футов, и они способны уложить мамонта одним ударом. Этих наполовину гоблинов, наполовину троллей можно остановить лишь миной-ловушкой в виде нескольких бареллей пива. Ради того, чтобы надраться, они готовы бросить все дела.

Последний из тройни — существо небольшое, размером с Морли — болтун, годный лишь служить переводчиком своим братьям.

— Нет, Морли. И без них мы похожи на бродячий цирк. Мне и надо-то всего лишь поговорить с парнем и выяснить, почему он решил вмешиваться в мою жизнь.

Морли, глядя на Счастливчика, протянул:

— Эх, Гаррет. А я-то было решил, что у тебя начал прорезываться здравый смысл. С Дождевиком разговаривать нельзя. Он понимает лишь грубую силу. Или ты врежешь ему промеж рогов, или он залепит тебе пинок в зад. Если, конечно, он кардинально не изменился.