Голова не только болела, но ещё продолжала кружиться.

— И что же я пропустил? Было ещё что-то кроме Тинни?

— Торнада. Она приходила в поисках своего любимого драматурга. Он к тому времени успел уйти, а она рвала и метала. Не верила в это. Доллару Дану вместе с Палёной удалось призвать её к порядку. Потом она ушла.

— В плохом состоянии?

— Пьяной вдрызг. Она слишком стара для мелодрам.

— А мы все нет? Но это пройдёт.

На минуту установилась тишина, мы задумались о нелепости наших взаимоотношений.

Морли спросил:

— Мужчины вообще могут преодолеть подростковую стадию?

— Может, и нет. Сейчас сильно не хватает Старых Костей. Он мог бы поделиться многовековыми наблюдениями.

— В смысле?

— В смысле, он может ответить на твой вопрос. Что касается меня, думаю, мы не можем не вести себя, как юные идиоты, пока не внесли вклад в дальнейшее продолжение своего племени.

— Если бы мы вели себя хорошо и думали головой…

— Мы рабы наших маленьких лучших друзей. Но у богов была причина создать нас такими.

— Отвратительное отступление от темы, Гаррет. Но ты, похоже, прав. И боги приняли меры, чтобы девушки были достаточно глупы и верили во всё, что мы говорим им, пока не состарятся. Природа хочет, прежде всего, физического присутствия следующего поколения на земле.

— Поскольку мы всё же разумны, то превращаем это чаще всего в приключения, придумывая способы обмануть природу.

Морли сменил тему. Он спросил:

— Куда мы идем, Гаррет?

— Никуда. Я собираюсь отсиживаться здесь и жалеть самого себя. Моя голова готовится взорваться через пару часов.

— Я имел в виду в наших отношениях.

— Что? Мы же мужчины. Мы не лезем в подобные вещи, не принимаем их всерьёз. Так ведь?

— Вы с Тинни практически объявили всем на свете, что собираетесь жениться. Вы даже начали жить вместе. Но после этого приглашений на свадьбу никому не пришло. Через некоторое время люди начали забывать, а сейчас ты связался с очень аппетитной булочкой с Холма. На неё, должно быть, наложено заклинание «люби меня». Даже Дину она нравится она больше, чем Тинни.

— Я не увлечён ей, пока.

— Ты спишь с ней в одной постели. Один из вас не боится, что об этом узнают. Она разместила свой багаж в твоей комнате. Я уверен, это можно квалифицировать, как увлечение.

— Откуда ты знаешь?…

— Палёная проговорилась. Уверен, как бы случайно. Она сказала, что у дамочки совсем нет стыда.

— Скажу по секрету, она обладает чувством приличия и не пытается сознательно причинить боль кому-либо.

Когда я был молодым, в таких делах всё было гораздо проще.

Вошла Палёная и подозрительно посмотрела на нас, одобряя меня за выбор винной бутылки.

— Пришли леди для проведения вечерних процедур, мистер Дотс. А вам, мистер Гаррет, нужно познакомиться с ванной и не помешало бы сменить одежду.

Ей пришлось выслушивать то же, что и моей мамочке.

— Я принимал ванну на прошлой неделе! — притворно прохныкал я, как восьмилетний ребёнок.

Одновременно произошло множество событий, начиная с заявления Дина, что ужин будет поздно, потому что Морли занят с крысючками. Дотсу удалось пожрать в три горла, а потом поучаствовать в обычном ритуале в моем бывшем кабинете. Палёная ушла упорно трудиться в свой. Я выпил кружку пива и отправился спать. Я был сыт и пьян, а окружающий мир в любом случае не собирался позволить мне что-нибудь совершить.

Я просто желал сбежать в страну грёз до того, как начнётся похмелье.

— Я стану сознательней в следующем году, мама.

Проснувшись для общения с ночным горшком, я обнаружил, что не одинок. Кара шевельнулась, но не проснулась. Когда я забрался обратно на кровать, она вплотную прижалась ко мне. Мне показалось удивительным, что она могла находиться так близко и при этом не доставлять для меня неудобств. Я долго не мог уснуть, мучаясь вопросом, как Кара оказалась здесь, не мог вспомнить, оставлял ли окно открытым.

Сейчас оно было нараспашку. Воздух был прохладен. Тепло от Кары доставляло приятное ощущение.

Пулар Палёная была недовольна своим боссом, хозяином или партнером, без разницы, какой статус в тайне она присвоила мне.

Она вломилась в мою комнату в самый неподходящий момент, и прошипев что-то вроде: «Теперь я уверена в этом», — ушла.

Кару это не волновало. У неё были другие заботы.

Поход на первый этаж сразу показала, что новый порядок принят всеми, как установленный факт. Дин тепло встретил Кару, прекрасно обходился с ней без малейших намёков на неодобрение. Палёная была более официальна, но спрятала своё личное отношение за замком. Она не питала антипатии к Каре, у неё всегда были трудности связанные с любыми изменениями.

Для любого было бы трудно не полюбить Кару, когда она не была Неистовым Приливом Света. Кроме Пенни Мрак, у которой были трудности иного рода.

Морли обратил моё внимание на то, что я не заметил.

— Девчушка прямо кинжалы мечет взглядом в дамочку, когда думает, что никто этого не видит.

— А какой в этом смысл. Она не знает Кару, и та не представляет для неё угрозы.

— Тебе этого никогда не понять. Ты в настроении для сегодняшней лечебной тренировки?

— А ты сам готов к ней?

— Я буду заниматься самостоятельной ходьбой. Это тебе нужно заниматься. Ты уже стал жиртрестом.

Это преувеличение было крайне жестоким, но недалёким от истины. Я всё ещё испытывал озноб, но худшее осталось позади. Если бы я чаще пользовался дыхательной баней Дина, мой нос не закладывало бы соплями, а из лёгких не откашливались бы комки слизи размером с кулак.

Морли сказал:

— Будет весело, подготовка к нашей личной войне.

Я сомневался, что остальной мир оставит от нас хоть что-то, если против него будет сделано хоть одно враждебное движение. Большинство пытавшихся положить конец ужасам покинули этот мир.

Я был уверен, что страх распространения паники и правового беспредела серьёзно отягощал мозги всех властителей мира. Если страх перед охотой на ведьм действительно имел какие-то основания, это объясняло, почему могущественные и избранные замалчивали самое худшее.

— Возможно, мы обманываем сами себя, дружище.

— Без разницы. Всё, что мы сделаем, будет не напрасно, это укрепит наши тела и очистит наши души.

У него наступило бойцовско-жизненно-философское настроение.

Я улыбнулся и пообещал:

— Приложу все силы!

— Ты животное. Опять тебе смешно.

— Мне не нравятся люди, которые говорят подобные вещи.

— Я знаю. У тебя отличные модуляции в голосе. Все слова из речи маленькой умирающей девочки в комедии «Шафл».

— Чёрт. Уел меня. Как ты узнал?

— Я смотрю всё, что ставят в Мировом. И хорошее и плохое.

— А кто тогда сделал из тебя дуршлаг? Что ты такого увидел, отчего кто-то решил: сейчас самое время отправить тебя на тот свет?

— Хорошо. Теперь ты меня уел. Я страдаю провалами памяти. Жаль, что мне одному не понравилась пьеса. Аликс Вейдер со своими мерзкими приятелями пытались изображать детей в возрасте Пенни.

— А мне понравилось. Когда-то у меня самого были признаки старых дев. Это было романтично.

— Ты сентиментальный, романтичный идиот. Что, как напоминает мне моя изумительная память, Палёная не так давно достаточно подробно описала.

— Моя столь же несравненная память заявляет о том, что ты находишься у неё в базе сплетников.

— Это что, музыкальный инструмент? В оркестровой яме используется? Что за музыкант играет на басе сплетников?

— С тобой всё ладно?

— Это, наверное, от лекарств. А, может, я просто снимаю напряжение и преобразую его в глупость. Как думаешь, мы можем улизнуть отсюда, если будем очень тихо на цыпочках идти?

— У Палёной нет пока сигнализации на двери, но не думаю, что мы далеко уйдём. Она сядет нам на хвост. С её носом. Потом Седлающая Ветер набросится и напустит на нас фурункулы или что-то подобное. При условии если Покойник не проснулся, а то он заморозит нам мозги в голове.