Невольно возникает мысль: странный способ доказывать свою «невиновность»! Но мыслимо ли было вообще одновременное совпадение всех указанных в меморандуме условий даже к лету. 1943 г.? И не значит ли это, что по существу Черчилль вообще отвергал второй фронт в Северной Франции и только вуалировал свое стремление нагромождением столь многочисленных предварительных условий? Право же, для всякого нормально мыслящего человека пресловутый меморандум 18 декабря говорит не за, а против тезиса, который хочет доказать Черчилль.

Меморандум Черчилля подвергся тщательному обсуждению в Вашингтоне, после чего был выработан «американский план» ведения войны, по крайней мере на ближайшие два года, который значительно отличался от британского. Сущность его сводилась к тому, что весной 1943 г. должно последовать англо-американское вторжение в Северную Францию силами 48 дивизий (в том числе девяти механизированных), из которых 30 дадут США и 18 — Англия. Вторжение будет поддержано воздушным флотом в 5800 самолетов, из них — 3250 американских и 2550 английских.

Американский план предусматривал еще одну вспомогательную операцию, получившую кодовое название «Большой молот», а именно, высадку осенью 1942 г. на французском берегу Ла-Манша десанта в пять-шесть дивизий, но только в случае, если в Германии неожиданно обнаружится глубокий внутренний развал или если ситуация на советском фронте резко ухудшится[216].

Обосновывая этот план, получивший в дальнейшем кодовое наименование «Оверлорд», начальник американского генштаба генерал Маршалл приводил следующие аргументы в его пользу: важно, чтобы первое большое наступление союзников произошло в Западной Европе; здесь такое наступление можно организовать быстрее, чем в каком-либо другом месте; здесь союзники могут обеспечить себе локальное превосходство в воздухе; здесь Англия и США легче, чем где бы то ни было, могут сконцентрировать необходимые сухопутные силы; здесь благодаря близости расстояния от базы наступления — Англии — до фронта в Северной Франции потребуется меньше всего тоннажа, в котором тогда ощущался большой недостаток; здесь США, Англия и СССР могут объединить свои усилия в совместном наступлении на общего врага; здесь, наконец, можно оказать максимум помощи СССР с целью облегчить положение на советском фронте.

Как видим, в аргументах Маршалла не было никакой сентиментальности. Они носили строго деловой, военный характер. Не случайно оказание помощи СССР упоминалось в последнюю очередь.

План, выработанный американскими генералами, получил одобрение Рузвельта и был энергично поддержан Гопкинсом.

При сравнении меморандума Черчилля и американского плана становится ясным, что Рузвельт и Маршалл, хотя и отбросили некоторые из многочисленных «если» английского премьера и признали желательность операции «Оверлорд», все-таки сохранили главный тезис черчиллевского меморандума, а именно, организацию второго фронта только в 1943 г.

8 апреля 1942 г. Гопкинс и Маршалл прибыли в Лондон и в течение недели вели переговоры с британскими представителями во главе с Черчиллем о выработке общего англо-американского плана ведения войны. Британский премьер вначале рассыпался в комплиментах в адрес американского плана и заявил о своем полном согласии с ним, однако в дальнейшем открыл систематическую кампанию саботажа против генеральной линии Рузвельта и Маршалла. Черчилль утверждал, что наиболее острой и неотложной проблемой момента является не помощь СССР, а опасность смычки германских и японских сил на Среднем Востоке и что сюда именно в первую, очередь должны быть брошены англо-американские армии.

Так как, однако, предложение британского премьера встретило сильную оппозицию со стороны не только американцев, но и некоторых англичан, то Черчиллю пришлось пойти на попятную и торжественно объявить, что «британское правительство и британский народ в полной мере и безоговорочно сделают свой вклад в успех великого предприятия», т.е. вторжения союзников в Северную Францию.

Это дало основание Гопкинсу послать Франклину Д.Рузвельту восторженную телеграмму о том, что британское правительство в основном согласно с американскими предложениями[217]. Однако радость Гопкинса была преждевременной. Заявление Черчилля, сделанное перед концом конференции, являлось с его стороны лишь лицемерным маневром. 21 мая в Лондон прибыл нарком иностранных дел СССР. Наряду с заключением англо-советского договора, о чем речь шла выше, он хотел — и это было его главной задачей добиться открытия второго фронта в 1942 г. 22 мая между Черчиллем и Молотовым состоялся большой разговор на эту тему, во время которого я также присутствовал в кабинете британского премьера. Советский нарком, кратко изложив положение на советском фронте, настойчиво потребовал скорейшего открытия второго фронта в Северной Франции с тем, чтобы он отвлек с восточного фронта по крайней мере 40 германских дивизий.

Черчилль отвечал очень подробно, с различными деталями и историко-философскими отступлениями, но суть того, что он сказал, была очень проста: Англия даже вместе с США в 1942 г. не в состоянии организовать эффективный второй фронт в Северной Франции, так как-де у них еще нет для этого достаточного количества самолетов, десантных судов и всякого иного военного снаряжения. Все, что могут западные союзники сделать в 1942 г., это усилить до максимума воздушные бомбардировки Германии и энергично готовиться к вторжению в Северную Францию в 1943 г. Премьер подкреплял свою позицию еще тем соображением, что уже сейчас англичане и американцы сковывают в Голландии, Бельгии, Франции, Норвегии, а также в Северной Африке свыше 40 немецких дивизий. Разве это не является весьма существенным вкладом Англии в дело облегчения положения СССР?

Аргументация Черчилля вызвала серьезную критику с советской стороны, однако к концу дискуссии с полной ясностью обнаружилось, что британское правительство будет всячески сопротивляться созданию второго фронта в Северной Франции в 1942 г.

Оставалась известная надежда только на США, куда Молотов отправился из Лондона. 29 мая он прибыл в Вашингтон и имел там беседы с президентом Рузвельтом по разным вопросам, но главным образом о втором фронте. Рузвельт оказался как будто бы более податливым, чем Черчилль, и в результате между американской и советской сторонами было согласовано коммюнике, в котором имелась фраза «При переговорах была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 г.». На обратном пути из США в Москву Молотов еще раз остановился в Лондоне и продолжил переговоры о втором фронте с Черчиллем. Последний согласился внести в англо-советское коммюнике о визите Молотова в Англию ту же самую фразу о втором фронте в 1942 г., которая содержалась в американо-советском коммюнике. 12 июня 1942 г. оба коммюнике были опубликованы в Москве, Лондоне и Вашингтоне. Однако в самый момент подписания англо-советского коммюнике Черчилль предложил Молотову небольшой меморандум, в котором говорилось:

Бегло пробежав меморандум там же, в кабинете Черчилля, я сразу решил: «Ну, значит, никакого второго фронта в 1942 г. Черчилль открывать не будет».

Молотов улетел в Москву, а я с удвоенным вниманием стал присматриваться к тому, что делалось вокруг меня. Я созвал всех наших наиболее ответственных военных и торгпредовских работников и, разъяснив им создавшуюся ситуацию, настоятельно просил их следить за тем, ведут ли англичане какую-либо подготовку к вторжению в Северную Францию осенью 1942 г. Такая операция не может быть импровизирована, она требует большой предварительной работы как в военной, так и в экономической области. Эта работа не может быть полностью секретной, и проявления ее нетрудно наблюдать на фабриках и заводах, на транспорте, в местах дислокации войск и т.д. В течение месяца товарищи аккуратно меня информировали по интересующему вопросу, и к середине июля стало совершенно ясно, что британское правительство никакой подготовки к высадке крупного десанта на французском берегу не ведет. Это имело решающее значение. Затем я проверил сведения товарищей осторожными беседами зондажного характера с несколькими членами английского правительства. Конечный итог больше не мог подлежать пи малейшему сомнению. Вот как он сформулирован в моей записи от 19 июля 1942 г.: