- Что же делать? - недовольно спросил Всеволод Ярославич.

- Нужно дать ему стол княжеский, - ответил Коснячко.

- Не бывать тому! - рявкнул Всеволод Ярославич. - Может, мне ещё в ножки Давыду поклониться! Я велю своему тестю Терютробе покончить с ним и вся недолга.

- Половцы, конечно, могут изловить Давыда в степях, - заметил Коснячко, - токмо как скоро они это сделают. Покуда наш гонец разыщет становище хана, да покуда половцы соберутся, глядишь, и лето пройдёт. К тому же половцы могут и не совладать с Давыдом, ведь у него есть корабли. Давыд посадит дружину на суда и переправит на острова иль на другой берег Днепра.

Бояре дружным разноголосьем поддержали Коснячко. Конечно, справиться с изгоем можно, говорили они, но война дороже встанет. Самое лучшее урезонить Давыда тем, что дать ему волость.

- Будь по-вашему, - выдавил Всеволод Ярославич.

Желая своею уступкой Давыду возбудить к нему вражду со стороны Ярополка, Всеволод Ярославич намеренно назначил в удел бывшему изгою город Дорогобуж, который находился во владении владимирского князя. Тем же летом Давыд утвердился в Дорогобуже на княжеском столе, вернув купцам часть разграбленных товаров.

Ярополк не замедлил прислать в Киев своего посла с претензиями к великому князю, который по его мнению рядил не по закону и не по чести, расплачиваясь за свои ошибки чужими владениями. Владимирский посол был столь резок со Всеволодом Ярославичем, выполняя волю своего князя, что его бросили за это в темницу, где он и просидел три дня. После чего посол был отпущен обратно во Владимир с грамотой от Всеволода Ярославича.

В той грамоте великий князь написал Ярополку следующее: «Над упрёками твоими, сын мой, я смеюсь, ибо виданное ли это дело, чтобы яйца курицу учили! Иль ты думаешь, что гора, на которой стоит твой терем, равна по высоте горе, где стоит мой дворец? Владениями своими ты не кому-то, но мне обязан, ибо я тебя на владимирский стол посадил. И я же могу лишить тебя этого стола. Помнится, кто-то очень сильно радел о несчастном Давыде Игоревиче и призывал меня к великодушию по отношению к нему. А ныне, когда Давыд Игоревич обрёл наконец княжеский стол, куда подевалось твоё участие к нему, сын мой?…»

Далее Всеволод Ярославич, подражая знаменитым риторам древности, пустился в рассуждения о человеческой натуре, которая не явно, так подспудно держится за богатство, публично рассуждая о бескорыстии и христианском не стяжательстве. На подобные витийства Всеволод Ярославич был большой мастак.

Ярополк, прочитав послание великого князя, пришёл з сильное негодование и по примеру Давыда разграбил обоз киевских купцов, направлявшийся в Польшу. В городе Луцке был поставлен отряд воинов с целью не пропускать из Киева торговые караваны, идущие в Европу.

Всеволод Ярославич послал к Луцку войско во главе с Ратибором. Ярополк собрал все свои силы и напал на киевлян, когда те были на марше.

В произошедшей беспорядочной битве волыняне одержали верх. Ратибор был взят в плен. Насмехаясь зад великим князем, Ярополк велел отрезать у Ратибора бороду и послал её в дар Всеволоду Ярославичу.

Назревала очередная княжеская распря.

В это время в Киев и прибыл посланец от Олега Святославича.

Всеволод Ярославич решил оказать честь тмутараканскому послу, дабы тот передал Олегу: великий князь, несмотря ни на что, питает к нему глубокое уважение. В тронном зале было полно киевских бояр и старших дружинников. Были здесь и старцы градские, и выборные от ремесленных братчин. Присутствовал и доверенный человек от митрополита, облачённый в чёрную рясу.

Всеволод Ярославич восседал на троне, прямой и важный, с короной на голове. Его длинное одеяние, расшитое золотыми нитками, переливалось в лучах солнца, которые пробивались сквозь узкие окна под самым потолком. Одна рука великого князя покоилась на под локотнике трона, другая сжимала посох, украшенный золотым яблоком.

За троном стояли два мечника в коротких красных плащах и в шапках с лисьей опушкой.

Всеволод Ярославич волновался, но внешне выглядел спокойным и невозмутимым.

Посланец Олега отвесил великому князю глубокий поклон и заговорил низким хрипловатым голосом:

- Мой князь желает знать, каким образом разрешится его давняя распря с великим киевским князем. Ежели Всеволод Ярославич уступит Олегу Святославичу черниговские земли, то быть миру. Ежели этого не будет, то быть войне.

Для обсуждения условий Всеволод Ярославич собрал своих ближних советников. Совет проходил в тот же день под вечер в любимой светлице великого князя, примыкающей к библиотеке.

- Все очень просто, други мои, - начал Всеволод Ярославич. - Посланец Олега привёз войну и мир. Что нам выбрать? Молви, Коснячко.

- Знаю, не по душе тебе придётся сказанное мною, княже, но все же скажу, - Коснячко подавил печальный вздох. - Люд киевский не жаждет воевать с Олегом, а черниговцы и подавно сражаться с ним не станут. Ростиславичи тоже вряд ли исполчатся на Олега. Не пожелают враждовать с ним и его родные братья Давыд и Ярослав. Даже твой старший сын Владимир, княже, и тот будет против войны. А посему самое лучшее уступить Олегу то, чего он требует, и разойтись миром.

Всеволод Ярославич выслушал Коснячко с бесстрастным лицом. Затем великий князь пожелал узнать мнение боярина Ратши.

- Олег поступил хитро, - сказал Ратша, поглаживая свою узкую темно-русую бороду. - Он не нагрянул внезапно с половцами к нашим рубежам, как в прошлые годы, но предложил нам самим выбрать войну иль мир. Расчёт на том и строится, что простой люд в Киеве и Чернигове, да и в других городах, конечно же предпочтёт «тар. Стоит нам выбрать войну, и все мы вместе с великим князем прослывём погубителями Руси. Олег же будет выступать как миротворец. У нас нет выбора, великий князь. Лучше дать Олегу отступное и замириться с ним, чем рисковать в битве с таким грозным противником.

Ратша знал, что говорил: он сам участвовал в сражении у Нежатиной Нивы и потерял там сына и брата.

Всеволод Ярославич мрачно покивал головой, соглашаясь.

- Слишком велико отступное, - хмуро заметил боярин Торстейн. - Черниговские земли раза в три больше киевских и переяславских. Все Подесенье и Посемье придётся отдать, а также приокские земли и мещёрские лeca до самой Волги. Представляете, други, как Олег возвысится после этого!

- Он человек благородный и не станет употреблять свое могущество во вред великому князю. - Это сказал боярин Никифор, который хорошо знал Олега с юных лет, поскольку был дружен с его отцом.

- Так что же будем решать, бояре? - Всеволод Ярославич обвёл присутствующих долгим взглядом. - Соль затеем войну с Олегом, то, чаю, дорого обойдётся победа над ним. Однако ж и мир тоже достанется дорогой ценой.

Бояре хранили молчание. Наконец высказался Коснячко:

- И все же лучше мир, княже.

Остальные согласились.

Свой ответ Олегу Всеволод Ярославич написал на пергаменте, где превозносил хвалу тмутараканскому князю за его готовность решить миром давний спор. Правда, Всеволод Ярославич не может избавиться от опасения, а не метит ли Олег на киевский стол, требуя себе Чернигов. Ведь из Чернигова до Киева рукой подать. Поэтому великий князь намерен уступать Олегу Черниговские земли не все разом, а частями, начав с самых дальних к Киеву. Будущей весной Олег, если ему угодно, может прислать своих посадников в Муром и Рязань. Ещё через два года в его владение перейдут земли в верховьях Оки до городов Козельск и Мосальск. А ещё через два года Всеволод Ярославич готов уступить ему Посемье. По прошествии следующих двух лет под власть Олега перейдёт все Верхнее Подесенье с главным городом того края Новгородом-Северским. И наконец, ещё позже Олегу достанется Нижнее Подесенье вместе с Черниговом.

Отправляя своё послание, Всеволод Ярославич не был уверен, что Олег согласится с такими условиями. Однако великому князю надо было выиграть время, чтобы привести к подчинению Ярополка, на которого уже двинулся Владимир со смоленскими полками.