Олег и сам видел, что жители Родоса постоянно пребывают в тревоге от слухов, что на азиатском берегу вновь замечено войско сельджуков. Несколько раз уже при Олеге из Азии на Родос переправлялись шайки грабителей: остров от материка был отделен всего пятнадцатью вёрстами. Воины гарнизона то и дело спешили туда, где бесчинствовали незваные гости. Казнь пойманных пиратов на главной площади была излюбленным зрелищем для родосской черни.

Олег словно попал в другой мир, где не бывает зимних холодов, а ясная солнечная погода преобладает над дождливыми пасмурными днями. Здешние люди, будь то горожане или земледельцы, трудились как пчелы от зари до зари в своих мастерских, на полях и виноградниках. Если же случался праздник, то всех обуревало такое веселье, какого Олегу не приходилось видеть нигде на Руси. В песнях, шутках, пантомимах ряженых, без которых не обходилось ни одно торжество, было не мало пошлого и непристойного, но никому из местных жителей это не резало слух и не оскорбляло взгляд. Вся кая непристойность имела смысл, уходила корнями и толщу веков, когда на этой благословенной земле обитали прекрасные эллины, возводившие беломраморные храмы, полные солнечного света и изящной гармонии.

Развалины древних языческих храмов встречались повсюду: и в городе, и за городскими стенами. От одних святилищ время не оставило ничего, кроме фундамента и нескольких колонн, другие стояли без кровли, но имели в сохранности стены.

Один такой храм находился совсем недалеко за чертой города, возвышаясь на холме в окружении платановой рощи. Свою первую прогулку за городом Олег совершил к этому храму, разглядев его с караульной башни цитадели. Издали храм имел целый вид, но вблизи эта иллюзия исчезала. Прочный остов большого здания, сложенный из сероватых известняковых блоков, хранил на себе следы разрушений по вине безжалостной Природы и ещё более безжалостных людей. От прошедших землетрясений на стенах храма обозначились глубокие трещины, ветры и дожди раскрошили облицовочный мрамор, куски которого валялись повсюду. Движения воздушных масс до такой степени выветрили колонны, поддерживавшие поперечную каменную балку над входом, что от их монолитной стройности не осталось и следа. Хотя было видно, что все колонны состоят из поставленных друг на друга мраморных кругляков, прорезанных по внешней поверхности продольными желобками.

«Вот так и люди, - размышлял Олег, трогая пальцами шероховатую поверхность колонн, - внешне все вроде бы без изъянов, а вглядись повнимательнее… У кого-то, как и у меня, уже ранняя седина в волосах, у кого-то печальные морщины на лбу, кто-то хоть и держится прямо, а по ночам мается от болей в пояснице».

Олег медленно вошёл в храм.

Сзади раздался предостерегающий окрик Хальфдана:

- Будь осторожен, князь. Тут кругом змеи!

Это было не лишнее предостережение. На Родосе действительно было множество ядовитых змей. Местные крестьяне были вынуждены даже в самую жару ходить в сапогах из толстой воловьей кожи.

Зная о змеях, Олег, отправляясь на прогулку, вооружился длинной палкой. Внутри храма он увидел среди камней разрушенного постамента позеленевшую от времени бронзовую статую языческого бога. Статуя лежала на боку. Отлитый из бронзы бог был безупречно красив и столь же безупречно сложен. На его лице застыло выражение царственного величия, даже поверженный наземь он являл собой божественную силу.

Олег попытался поднять статую, но не смог даже сдвинуть её с места. Он вышел из храма и позвал данов, которые сидели в тени платана на обломках каменных блоков.

С помощью своих спутников Олегу удалось установить статую в вертикальном положении. Для большей устойчивости даны подпёрли ноги статуи большими камнями.

- Это Аполлон, языческий бог света, - сказал Олег, любуясь статуей. - Не правда ли, красив!

Даны согласились.

- Почему он с луком в руке? - спросил юный Эйнар. - Может, Аполлон также покровитель охотников или воинов?

- Аполлон солнечный бог, - пояснил Олег. - Его стрелы есть олицетворение солнечных лучей. Древние греки объясняли внезапную смерть человека тем, что будто бы Аполлон поразил его своей стрелой. Ещё он был покровителем певцов и музыкантов.

Один из данов слегка подтолкнул Эйнара в бок, шутливо заметив:

- Ну вот, Эйнар, был у тебя один покровитель - Хэльмар. А теперь будет два.

Стоявший в стороне от всех Хальфдан вдруг промолвил:

- Коль это и впрямь языческий бог, то почему он голый? Бог не может быть нищим, которому нечем прикрыть свой срам кроме как фиговым листом.

Даны посмотрели на Олега, ожидая, что он скажет.

- Для древних эллинов красота обнажённого тела была сродни душевному благородству человека, - ответил Олег. - В те далёкие времена люди служили и поклонялись прекрасному, находя это прекрасное и в окружающей их природе, и в своих соплеменниках, и конечно же в богах.

Ответ Олега не произвёл должного впечатления на Хальфдана.

- Если этому Аполлону приделать усы и бороду да приодеть, то он, пожалуй, станет похож на Иисуса, - с усмешкой сказал он.

- Где ты видел Иисуса с луком в руках? - проронил рыжебородый Виглеф.

А Эйнар задумчиво добавил:

- На лице у Иисуса должна быть печать перенесённого страдания, а этому языческому богу, судя по всему, страдания были чужды.

Олег внимательно взглянул на Эйнара, поражённый его проницательностью.

День поначалу не предвещал ничего особенного. С раннего утра Олег отправился на рыбалку вместе с Хэльмаром и ещё пятью данами. Они взяли лодку у знакомого рыбака и вышли в море там, где низкая песчаная коса образовывала нечто вроде лагуны.

Синева небес сливалась у горизонта с синевой моря. Вольный ветер гнал к берегу небольшую волну. Лодка покачивалась, и это навевало разнеживающую дрёму. Даны посмеивались, глядя на Олега, развалившегося на носу судёнышка, позабывшего и про удочку с наживкой и про все на свете.

Неожиданно остроглазый Эйнар тревожно указал рукой вдаль.

Там, над самой кромкой моря возникла гряда белых облаков, которые постепенно превращались в паруса кораблей.

- Кого-то несёт? - проворчал Хэльмар.

Он приказал Гутруму и Хальфдану грести к берегу.

Очнувшийся от дрёмы Олег встал и, прикрыв глаза от солнца, стал рассматривать далёкие силуэты приближающихся кораблей. Их было не меньше десятка, они шли вереницей друг за другом. На переднем корабле ярко вспыхивал на солнце обитый медью таран. На корме развевалось знамя на наклонном древке.

- Это ромейские корабли, - сказал Эйнар, разглядев на красном полотнище знамени изображение золотого двуглавого, орла.

Хальфдан и Гутрум враз стали медленнее работать вёслами. Виглеф и вовсе предложил продолжить рыбалку: чего опасаться?

- Гребите, гребите, - поторопил гребцов Хэльмар. - Кто знает, зачем идут сюда ромейские корабли? Может, намечается поход на сельджуков, а может, это по его душу.

И Хэльмар выразительно кивнул на Олега.

Даны мигом все поняли.

- Ты хочешь его спрятать? - спросил Эйнар, глядя в глаза Хэльмару. - И объявить, что он сбежал. Но в таком случае виновным будет Ксенон, а ему это не понравится.

- С Ксеноном я договорюсь, - отмахнулся Хэльмар.

Лодка с данами и Олегом вернулась в торговую гавань Родоса, опередив флот примерно на полчаса.

Но опасения Хэльмара были напрасными. Оказалось, что корабли пришли из Мраморного моря и привезли на Родос христиан, спасшихся от сельджуков по еле недавнего падения Никомедии. Этот большой город был столицей богатой азиатской провинции ромеев - Вифинии. Сельджуки завоевали Вифинию ещё три года назад, ныне они овладели и Никомедией, расположенной на берегу Мраморного моря.

Кораблями ромеев, пришедшими от берегов Босфора, командовал сам друнгарий флота[119] по имени Дамаст Музалон.