В дороге звероловы пили березовый сок, наблюдали первое появление бабочки лимонницы и ледоход на реке. Толстые тяжелые льдины несло быстрым течением поднявшейся полой воды. Льдины время от времени сталкивались, трескались, срезали небольшие деревья на затопленном берегу.
Люди играют свадьбу осенью, звери – в конце зимы и в первой половине весны, а птицы только-только начинали свадебные игры. На ветках еще голых затопленных деревьев уремы токовали тетерева. Васек не удержался и передразнил тетерева:
– Чу-фышш, чу-фышш!
Подманив самку тетерева, он захлопал в ладоши.
– Река распалилась[146], – сказал Вожа. – Впереди будет много затопленных низин… Пойдем севернее.
В Самаре Вожа справился о капитане Долматове в воеводской конторе. Служащий сообщил:
– Ищи его в конторе Оренбургской экспедиции. У них свои службы.
И в крепости чувствовалась весна. В отличие от притоков Волга еще подо льдом, но со дня на день могла вскрыться. Тогда оживет пристань. Но в воздухе уже пахло весенней прелостью, влагой от подсыхающей земли. Некоторые избы светились свежей побелкой. Во всех окнах весело зеленела рассада горчицы. Большинство слобожан мужчин ушли в поле, зато в крепости на плацу солдаты проходили военную науку.
Завидев зверолова, Долматов не стал чиниться, улыбнулся, шагнул к нему и взял ладонями за плечи:
– И не сказать, как рад тому, что ты пришел работать с нами. На днях выходим. Нам предстоит совершить странствие поперек Дикого поля. Пойдем до Каспийского моря, потом в Азию за Яик, далее поднимемся до Уральских гор и оттуда вернемся в Самару. Изучим край, соберем материалы.
Вожа пожал плечами:
– Что не пойти? Места известные. Через неделю степные реки войдут в берега, земля подсохнет и можно идти. Готово ли снаряжение?
– Все готово. Сам посмотри. Выскажи свое мнение. Можно прям сейчас посмотреть.
Среди прочего Вожа оглядел походную повозку. Сделал замечание:
– Одно ободное колесо плохое. Заместо дубового поставлено березовое. Да зачем нам тагарка? С ней переправы через реки и овраги трудные. И по пескам с ней долго будем идти. Каждому всаднику двух заводных коней – и довольно. Провизии много брать ни к чему. Поле нас прокормит.
– Будь по-твоему, – согласился Долматов с предложением зверолова-проводника.
Вожа подрядился на работу в Оренбургскую экспедицию отчасти из любопытства. Уж очень занятными ему показались ученые люди из неведомого Петербурга. До выхода в Поле зверолов мог отдыхать. Но в первый же день пребывания в Самаре к нему обратилась партия переселенцев.
Вожа взялся вести переселенцев с согласия капитана, который взял с него слово вернуться за день до отправления эспедиции из Самары. Растроганные переселенцы решили заказать угощение для проводника в закусочной возле бурлацкого базара, где частыми посетителями бывали купцы и другие состоятельные гости. На столах в закусочной белоснежные скатерти и другие признаки столичного убранства.
– Сведи нас, Вожа, на погорелое место, – просил старший из пересленцев. – Тертые люди в Самаре говорили, что лучше поселиться там, где пашня старая есть. Да еще чтоб место было светлое, пригожее. Нам говорили, что у тебя рука легкая.
– На одной коняге целину сохой пахать – только поцарапать, – согласно кивнул Вожа. – На одну соху четыре коняги требуется или пара волов. Самое малое.
– Весной бы посеяться, – мечтательно вздохнул переселенец, – да можно и избы рубить.
– В вашей партии десяток мужиков, да все молодые, здоровенькие, – сказал Вожа. – Отчего не посеяться? Коли законы Дикого поля соблюдать будете, то и заживете счастливо. Что это?
Вожа поднял глаза на служащего закусочной, принесшего первое блюдо.
– Как и заказывали, самое лучшее, – служащий закусочной вежливо поклонился. – Соленые язычки фламинго. С прошлого года запас. Скоро пополнение будет. Для дорогих посетителей. Знаменитый зверолов Острога добывает. Вон его компаньон, в куртке как у вас.
Вожа обернулся и увидел у стойки человека в куртке из козьей замши, с характерными широкими рукавами и тесемками-ремешками возле запястья, коим рукав стягивали, чтобы весенний алчный клещ не попал под куртку. На войлочной шляпе незнакомца торчало красивое перо фламинго.
Незнакомец в куртке зверолова почувствовал взгляд, устремленный на него, и обернулся.
– Ворона в павлиньих перьях, – Вожа хмуро смотрел на чужака. – Сколько беззащитной линялой птицы погубили за ради одних язычков. Душегубные деньги[147] берете. Законы Дикого поля позволяют бить зверя и птицу весной только для пропитания. Кто бьет для наживы и забавы, тот нарушает закон предков, тот чужой в поле. Айда отсюда.
Колеса тагарок мирно поскрипывали уже два дня. Еще полдня пути – и переселенцы, ведомые Вожей, окажутся в намеченном урочище. Но переселение в Диком поле редко обходилось без какого-либо происшествия. На этот раз беда пришла оттуда, откуда ее совсем не ждали.
На ночевку партия переселенцев расположилась в изгибе реки Самары, как бы защищаясь водой от возможного нападения с трех сторон.
– Последняя ночевка, – сказал Вожа. – Завтра в полдень будем на месте.
Как говорится, не загадывай. Загад не бывает богат. Ночь, как и несколько предыдущих, выдалась не по-весеннему теплой. Мошка и комары еще не беспокоили, и уставшим переселенцам спалось сладко и крепко. Вожа первым почувствовал опасность. Он поднялся, подхватил ружье и прислушался, пошел посмотреть на изменившийся плеск воды. Зверолов увидел воду, перекрывшую выход с излучины реки, хотя казалось, паводок на реке Самаре уже прошел.
Вожа вернулся на стан, сел на коня и, сопровождаемый тревожными взглядами некоторых проснувшихся переселенцев, заехал в ледяную воду по брюхо коню. Дальше глубина. Сунулся в другом месте – тоже глубоко. Брода не видно. Вода прибывала на глазах и грозила затопить всю небольшую плоскую излучину.
Местные жители знали, что после того, как пройдет паводок на низовые степные притоки Волги, спустя время придет большая вода с севера. На севере, где больше всего волжских притоков, таяние снега начинается позднее. Во время половодья Волга в отдельные годы поднималась на восемнадцать, а то и на двадцать аршин. Тогда-то на степных реках и начиналось второе продолжительное половодье, настоящий потоп. Волжская вода стремительно поднималась по притокам. Лодки тащило вверх по руслу на десятки верст. Реки текли вспять. Самара разливалась по лугам в ширину на семь верст и более, а от устья вверх верст на семьдесят. Так же и на других реках.
Вожа прискакал на стан:
– Вставайте! Беда.
– Что случилось? – спросил старший из переселенцев.
– На Волге большое половодье! Самара течет вспять. Ломайте сухую траву, бурьян собирайте в пустые мешки! Живее! Вы двое айда со мной. К берегу прибило палого тарпана. Шкуру не режьте. Снимайте через голову. Прорехи завязывайте ремнями и надувайте.
Сухую траву ломали в мешки, наволочки, в полога. Наполнив полога, завязывали узлом.
К рассвету прояснилось положение людей, попавших в ловушку по воле стихии. Дружная весна застала врасплох не только людей. На одном с ними острове оказалось несколько десятков робко скачущих зайцев. Но людям не до них. Прежней реки, шириной саженей в сорок-пятьдесят, они не увидели. Зато вокруг образовавшегося острова вода в самом узком месте саженей двести пятьдесят. Вода поднималась, наступала на берега.
Бабы запричитали:
– Ехали-ехали и прие-е-хали.
– Нашли погибель свою. Утопнем.
Один из мужиков прикрикнул на них:
– Цыц вы!
– Весь груз с тагарок долой! – скомандовал Вожа. – Он уже подвязывал к тагаркам с боков и под днище мешки с сухой травой, кожаные, надутые воздухом, бурдюки из-под воды. Под одну тагарку подвязали куль из шкуры, снятой с тарпана.
Когда закончили приготовления, один из починков спросил: