Он еще недолго поплутал среди холмов и ушел в открытую степь. У звероловов было по одному заводному коню и у казаков по одному заводному коню. Чтобы уверенно уйти от преследования, хорошо бы иметь в поводу не одного, а двоих заводных коней. Идущий первым даже по неглубокому снегу теряет сил больше. Чем чаще всадник меняет скакунов, тем выше скорость. Но здесь преимущества нет, наоборот звероловы торят тропу, а преследователи идут следом. Они близко.

Вожа решил уйти к реке. Нынешней зимой еще не случалось длительных крепких морозов, и там, где течение немного быстрее, а подземных ключей больше, река еще не встала. Способствовали тому продолжительные осенние дожди, поднявшие уровень воды, и скорость течения. Черная полоса реки среди белых берегов простиралась на несколько верст. В сущности это длиннющая полынья. Местами вода, местами тонкий лед, который не выдержит не только конного, но и пешего. Тонкий лед опаснее, чем открытая полынья.

Вожа подошел к полынье так, чтобы оказаться в самой середине ее. Там, где берега твердые, пологие, удобные для прыжка, ширина полыньи несколько саженей. Река глубока, вброд не перейти. Вожа снял с себя епанч, куртку, шляпу, нож, пистолет; от седла отвязал походные мешки. С заводного коня снял все, включая седло. То же велено сделать и Ваську.

Вещи звероловы быстро перекидали на противоположный берег. Вожа посадил Васька на Тополя, дал команду и резко хлопнул коня по крупу. Тополь сделал несколько скачков по снегу и взвился в воздух. Через мгновение он очутился на противоположном берегу.

И второй конь без всадника в прыжке преодолел полынью. Но третий прыжок на скользком льду оказался неудачен. Скакун оказался в воде. Однако он сумел выбросить передние копыта на лед и при помощи Васька, тянущего за уздечку, выбрался на берег.

– Накинь на него аркан и гоняй по кругу, пока не высохнет! – крикнул Вожа. – Гоняй, не то пропадет!

Сам Вожа на четвертом скакуне несколько раз начинал приближаться к полынье, но животное замедляло бег и испуганно упиралось и вставало перед полыньей. Наконец прыжок. И человек, и конь оказались в ледяной воде. Вожа вынырнул и быстро выбрался на берег.

Следом в воду прыгнула и собака. Вожа помог ей выбраться. Труднее пришлось с конем. Бедное животное никак не могло забросить передние копыта на лед и, казалось, обречено утонуть. И преследователи уже видны. Они все видели.

Все последующее Вожа проделал стремительно, на протяжении одной-двух минут, на глазах изумленных преследователей.

Вожа взял топор и стал скалывать лед на кромке льда. Несколько взмахов, и в руках у него вместо топора аркан. Веревочная петля охватила шею коня. Как только животное сделало вдох, Вожа затянул петлю. Конь всплыл боком. Вожа подвел его к берегу:

– Васек! Клади ему голову на лед. Помогай тащить. Взяли! Еще! Еще!!!

Звероловы вытащили коня наполовину. И, может быть, вытащили бы совсем. Но едва почуяв под передними копытами твердь, животное и само из последних сил рванулось к жизни.

Преследователи подъехали к полынье, покачали головами. Задумались. Чтобы развеять их сомнения, Вожа из ближних кустов крикнул:

– Стой, коли живота жаль!

На белом снегу преследователи виделись отличной мишенью. С оружием и амуницией полынью не перескочишь. Сыщики развернулись и пошли вскачь, будто за ними гнались.

Вожа, довольный, что удалось уйти без стрельбы, скинул мокрую рубаху и штаны и переоделся в сухое. Всадить пулю в подходящую цель не трудно, а вот запутать неприятеля, нагнать на него страху, чтоб не совался на вольные реки, – то дело чести.

– Степь голимая! – сказал Вожа, обозревая заснеженное пространство с коня. В его голосе ни восхищения, ни разочарования, скорее, ожидание.

И степь не обманула ожиданий, недолго оставалась в покое. Подул ветер, усиливающийся час от часа. Какое многообразие слов– определений зимней непогоды придумано в России для разных состояний: снегопад, буран, поземка, метель, вьюга, пурга, буря. Зато в Диком поле появилось еще одно определение – ветродуй. За этим словом и ураганный ветер, и негустая поземка, если снег в степи уже утрамбован ветрами. Ветродуй – настоящее бедствие для степи.

Ветер порывист, но небольшие затишья все реже. Вожа нацелился идти к предполагаемому озеру, но увидел впереди отряд кочевых башкир, видимо, шедших на баранту. Вожа изменил направление движения так, чтобы в случае стычки ветер бил бы в лицо нападавших. Звероловы шли под углом к движению кочевников.

Но кочевники то ли не заметили звероловов, то ли, предчувствуя бурю, прошли, не меняя своего направления. Движение их имело престранный вид. Башкиры часто шили шубы из цельной конской шкуры так, чтобы грива ложилась вдоль спины. Ветер раздувал гривы на спинах всадников, и оттого они казались неведомыми чудищами.

– Хаки! – тревожно крикнул Вожа, показывая туда, где едва угадывалось болото солоноватой топкой грязи. Хаки не замерзало даже зимой благодаря своей солености. К югу таких мест немало. Попадешь туда – пропадешь. Бери левее.

Едва звероловы обогнули хаки, как ветер стал столь силен, что против него идти невозможно, а по ветру губительно. Тут Васек увидел то, что запомнит на всю жизнь.

– Ветродуй! – сказал Вожа. – Клади коней на бок. Садись к ветру спиной!

Почувствовав некое движение, звероловы обернулись. Мимо них ветродуй, точно мяч, катил овцу. За ней еще несколько десятков овец и баранов. Следом бежало, будучи не в силах остановиться, целое стадо коров и коней. Некоторые падали, но едва встав, не могли устоять и гонимые ветром бежали, пока имели силы.

Часть бедных животных попала в хаки, завязла и на глазах звероловов утонула. Другие минули хаки. Большинство из них упадет от изнеможения или разобьется где-нибудь в овраге или на речном обрывистом берегу. Иным повезет – застрянут в камышах. Весной стервятникам будет пожива. Что звери не съедят, то им достанется.

Через несколько часов ветродуй утих, но пошел густой снегопад и началась метель. В нескольких десятках шагов ничего не видно: куда ни глянь – белым бело.

Начинало смеркаться. Совсем ничего не видно. Васек держался ближе к Воже.

– Ветер кружит, – сказал Вожа и остановился. – Заночуем здесь. Чтоб ненароком не попасть в хаки.

Звероловы стреножили коней, сели спиной к ветру и прижались друг к другу. Сверху накрылись медвежьей шкурой.

Меж тем ночью мороз крепчал, несмотря на несколько ослабевший буран. Вожа слушал завывание ветра и дремал, а Васек все смотрел в темноту, точно мог что-то увидеть.

Вначале пареньку было не холодно. На нем холщовая рубашка, поддевка, меховая куртка мехом внутрь и куртка мехом наружу. Меховые штаны. И Вожа на холод не жаловался. На нем двое холщовых штанов, рубаха, куртка и войлочный епанч.

Но со временем холод пробрал паренька до костей. Кажется, промерз так, что конец скоро. Но тот, кто вырос среди снегов, работая на воле, часов через пять перестанет замечать холод. Здесь и кроется для него опасность. Человек успокаивается и не замечает обморожений, а то и засыпает навсегда.

Чуть засветлело, Вожа растолкал Васька:

– Светает. Пора ехать. Коняги от голода друг другу хвосты обгрызли. Просыпайся.

Снегопад, к счастью, прекратился. Иногда по нескольку дней метет. Зато сильный мороз усилился еще больше. От мороза и дыхания не только шапки заиндевели, но и ресницы при моргании слипались. Вожа старался не моргать. А Васек, сидя на коне, почти спал. Вожа тормошил его, растирал снегом побелевшие щеки и руки, накрыл своим епанчем. Васек болезненно морщился, когда ему растирали обмороженные участки, но терпел; понимал, что вначале обмороженное место нужно растереть снегом или на холоде шерстью. Жизнь подавала множество примеров. Если обморожение не сильное, то можно и в тепло зайти, но если мягкие ткани промерзли глубоко – растирай на холоде, не то лишишься пальцев, рук и головы.

Наконец звероловы увидели камыш большого озера. Это сулило отдых и спасение.