Она стиснула принцессу в крепких объятьях, потом отстранила и довольно рассмеялась, — Теперь и тебе придется отращивать волосы! За мальчика тебя больше не примут!

Леа лукаво усмехнулась, — А если грудь утянуть?

— Тогда еще одно место утягивать придется, — снова рассмеялась Гуалата. Фигура у тебя вполне женственная. Хотя, если штаны пошире, тунику подлиннее…. Можешь сойти.

— Везет тебе с этим, — по старой памяти вздохнула она.

Саму царевну, во что не обряди, а выдать за мужчину вряд ли получилось бы. Статная, крепкая, высокая она привлекала к себе взгляды мужчин, как варенье ос. Казалось, укутай ее в сорок покрывал, а все равно будут оглядываться вслед, потому, что даже через ткань будет заметно, как хороша эта девушка.

— Давай, рассказывай! — потребовала Гуалата, привычно усаживаясь, скрестив ноги, на толстый шелковый ковер. Леа с интересом посмотрела на подругу, которая, похоже, обзавелась новой привычкой и растянулась рядом на спине, подложив под голову руки.

Некоторое время Ее Высочество задумчиво обозревала длинную трещину на потолке, а потом тихо сказала, — Не могу, пока не могу. Как- нибудь попозже, мне надо все обдумать.

Царевна разочаровано пожала плечами и тут же улыбнулась, — Тогда я пока расскажу, что было со мной!

Рассказ Гуалаты получился веселым и красочным. Она очень талантливо описала и свои мучения под тяжестью покрывал, и отчаянье своей наставницы, когда она дважды слегка поспорила с каким- то попутчиком из каравана. Мужчина, оказавшийся вельможей, приближенным к правителю страны, в которую лежал их путь, был весьма удивлен острым языком молодой девушки.

На этом месте царевна на минуту прервала свой рассказ, пренебрежительным фырканьем, — Конечно! Они привыкли, что их женщины больше похожи на безгласные тени предков, чем на людей!

Она сама, конечно к этой категории не принадлежала, поэтому молчать не собиралась.

Через несколько дней пути, во время нападения на караван мелкого кочевого племени, промышляющего разбоем на торных дорогах, она, даже не смотря на эти дурацкие покрывала, смогла из лука пристрелить несколько небритых негодяев, вот тут то изумлению вельможи вообще не было границ. С этого дня он не давал проходу наставнице, выдававшей себя за ее мать, скромную вдову преждевременно покинувшего мир купца. Мужчина уговаривал отдать Гуалату за него второй женой, обещая взамен обеспеченную старость и разное барахло. По мере приближения к конечной точке пути размер «выкупа» рос все больше.

Гуалата с удовольствием перечислила подруге все отрезы ткани, золотые и серебряные украшения, посуду, а также крупный и мелкий рогатый скот, что сулил ее «матери» за согласие вельможа.

И все бы ничего, — с трагизмом вздохнула царевна. Но этот мошенник не отстал от нас и по приезду! Из- за его приставаний я целый месяц носу на улицу не казала! Да еще выслушивала ежедневное ворчание «матушки» по поводу своего неосмотрительного поведения.

Наконец, терпению обеих подошел конец, и пришлось сочинить для вельможи сказку о внезапной болезни его отрады. «Вдова» так достоверно рыдала и так доходчиво смогла описать симптомы страшного заболевания, что пылкий возлюбленный, признав в болезни «кровавую сыпь» сразу охладел к предмету своей страсти и предпочел срочно раскланяться. Хотя, стоит заметить к его чести, что вельможа нанял и прислал лекаря. Хорошо, что отвага лекаря была приблизительно такой же, что и у вельможи, поэтому он даже за порог не ступил.

«Смерть» дочери не заставила себя ждать, после чего скорбящая мать переехала в другой район, сопровождаемая лишь верной рослой служанкой.

— Вот так мне пришлось научиться мести, половики вытряхивать и за водой ходить, — с притворным вздохом сказала царевна и тут же рассмеялась. Подозреваю, что Хида специально выдала меня за служанку, в наказание за то, что я не слушалась ее в начале пути. Зато я теперь умею заворачиваться в ткань и изображать из себя скромницу не хуже любой жительницы Медоры!

С этими словами Гуалата сдернула простыню с ложа подруги, и умело обернула ее вокруг себя, задрапировав красивыми складками и прикрыв одним концом волосы и лицо. Потом девушка прошлась мелкими шажкам с опущенной головой и принцесса сразу признала в ней представительницу сопредельного с Варнабой государства, что иногда появлялись на базарах Орамбима в сопровождении охранников и слуг.

Леа покатилась со смеху, так непривычно выглядела в роли покорной женщины ее воинственная подруга. Царевна тоже присоединилась к ней, и прошло совсем немного времени, как принцесса поняла, что, пожалуй, может поделиться тем, что случилось с ней в далекой холодной стране. И вместе с рассказом уходила из сердца щемящая боль и обида, оставляя после себя странную пустоту.

Гуалата внимательно слушала и под конец рассказа не выдержала, вскочила и сердито сказала, — Вот мерзавка! Попадись только она мне!

Леа посмотрела ей в глаза и сказала, — Гуалата, ни ты, ни я не имеем права больше вести себя так, как нам хочется. Пообещай мне, что ты не сделаешь ничего ни этой глупой девчонке, ни ее….никому из ее окружения!

Царевна удивленно присвистнула, немного помолчала, а потом спросила, — Мы что, и, правда, выросли?

— Правда, — невесело усмехнулась Ее Высочество. Вот мне, например, на днях сказали, что раз путь воина пройден, значит, я теперь совершеннолетняя, и могу вернуться в Эндану.

— Мама сказала? — совсем не удивилась Гуалата.

— Да, вчера со мной говорила царица Санага, — подтвердила ее догадку девушка. Так что я, через несколько дней, улетаю домой.

— Почему так скоро? — смуглое лицо царевны вытянулось от огорчения. А я рассчитывала, что ты хотя бы месяц прогостишь у нас во дворце! Там, кстати, сейчас живет Куруни. Она тоже хотела тебя видеть!

Леа задумалась, потом прищурилась, — Месяц говоришь?

Царевна торжественно ткнула себя кулаком в грудь и с пафосом заявила, — Месяц! И ни на день больше!

Леа медленно поднялась, притворно вздохнула и развела руками, — Ну что с тобой сделаешь…. К тому же в твоем дворце я еще не была.

Они рассмеялись, и Гуалата унеслась искать Арзилу, чтобы сообщить ей, что ее гостья покидает храм.

В один из дней на центральном базаре Орамбима, в оружейные ряды гномов явились две девушки. Они, несомненно, были воины, легкие плащи не скрывали мечей и коротких туник. Обе девушки были очень красивы, и если брюнетка являлась типичной представительницей народа азанагов, то ее спутница была светловолосой энданкой.

Она подошла к одному из гномов, что- то ему показала, гном встрепенулся и с достоинством поклонился, выражая крайнюю степень почтения, девушка передала ему скрученный свиток и что- то прошептала на ухо. Оружейник снова поклонился и ответил на заковыристом гномьем языке.

Случись рядом знаток этого языка, он бы услышал «обязательно передам в сохранности, Ваше высочество», а так, обывателям только осталось, что пребывать в недоумении, какие могут быть общие дела у юной красавицы с представителями горного племени. А еще через несколько дней письмо отправилось в путь в рундуке длиннобородого гнома по имени Родок в сторону потайного хода под Ледяным хребтом.

Легкий порыв ветра игриво подхватил горсть розовых лепестков с цветущих деревьев и осыпал ими сидящих под древом на мраморной скамье темноволосую девушку и молодого человека.

Юноша зачаровано посмотрел, как запутались в каштановых кудрях его собеседницы лепестки и, не задумываясь, поднес к волосам руку, желая прикоснуться этим тяжелым волнам, но в последний момент спохватился, покраснел от смущения, одернул руку и сказал, — Вы неправильно произносите это слово, милая Арана. Не «эсть», а «есть».

— Есть, — послушно повторила девушка. Вы много делайте мне ваш высочеств.

— Много делаете для меня, — автоматически поправил свою ученицу молодой человек и тут же добавил. Вы сделали для моей сестры гораздо больше, Арана. К тому же мне просто приятно бывать с вами.