Гномы бросили оземь свои щиты. Р'Омус расправил плечи, огладил сплетенную в косу бороду и ворчливо сказал, — Как же мне надоела эта жестяная коробка!

Потом он поплевал на свои широкие как лопаты ладони, вытащил из- за спины тяжелую двуглавую секиру, крутанул ее над головой и во всю глотку заорал, — Гномья работа!!!

— Гномья работа!!! — как один подхватил подземный народ и бросился рубить врага.

Король Аттис в изрубленных, помятых доспехах, бросивший испорченный шлем, но живой и невредимый промчался на коне перед строем энданцев, размахивая мечом и отдавая приказы уцелевшим сотникам. Потерявшая больше половины своих бойцов, энданская дружина, воспрянула духом. Союзники стали шаг за шагом теснить врага, крылья их войск соединились.

Неуправляемая, ослабевшая от многочасовой битвы нежить, начала отступать, пытаясь прорваться обратно в горы. Настоящее земное солнце все выше поднималось над горизонтом, придавая людям сил и уверенности. Двигаясь яростной, сжимающейся дугой союзники загнали врага в выпирающую длинным языком рощу. Перед кромкой леса, строй смертельно уставших воинов остановился. Ловушка захлопнулась.

Леа потянулась мыслью к искристому жаркому потоку и на землю спикировала огромная крылатая тень. Большой, словно сделанный из бронзы дракон раскрыл пасть и дохнул на полный нежити лес огненной струей. Могучие деревья мгновенно занялись, превратившись за считанные секунды в гигантские факелы. Твари, попавшие под драконий огонь, сгорели и рассыпались в пепел, раньше, чем сумели понять, что произошло, остальные кинулись вглубь, прочь от гибельного огня и занимавшегося пожара. Дракон громко взревел и пошел вперед, поджигая все новые и новые деревья и не давая остановиться и прийти в себя бестолково метавшейся по лесу нечисти. И там, где прошло волшебное существо, оставалась только спекшаяся земля и расплавленный камень. А навстречу остаткам черного войска, с другой стороны леса, двигалась прекрасная изумрудная подруга дракона. Рев пламени возвещал о ее приближении. И в тот момент, когда драконы встретились, армии королевы Эллисы не стало. Лишь отдельным особям удалось вырваться, их потом выследили и уничтожили горцы.

И пока догорал вековой лес, люди молча смотрели на огненную могилу чуть не одолевшей их нежити. Испы с сожалением вздыхали, жалея погибающий лес, но князь постарался их успокоить, — Мы посадим здесь новый, и назовем его в вашу честь, Лесом испов, потому что не было еще под его кронами более достойных бойцов!

Испы гордо подбоченились, а восседающий верхом на горном бусте седоволосый крепыш, поклонился с достоинством и сказал, — Спасибо, за оказанную честь. У нас в горах тоже найдется пара вершин без названия, достойных носить имена отважных правителей из людского племени!

Армия Черной королевы была побеждена, но цена, уплаченная за эту победу, была безмерно высока. Бродили по полю воины, разыскивая павших товарищей, из крепости высыпали женщины. Они переворачивали недвижные тела, в поисках своих близких, и то одна, то другая падала ниц, оглашая округу криками. Те, кому повезло больше, укладывали на телеги раненых, но живых защитников и что есть мочи, подгоняя коней, спешили в крепость к лекарям.

Герэт опустил меч и огляделся, словно очнувшись от страшного сна, мир снова обрел четкие формы и на Его Высочество нахлынула волна страха за близких. И если отца и дядю он отыскал сразу, то сестры нигде не было видно.

Принцесса нашлась в стороне, среди стоящих с опущенными головами северян. Она сидела на земле и осторожно гладила по щеке лежащего на земле воина. Его доспехи были пробиты и обагрены кровью, рука все еще сжимала меч, но на лице было выражение отрешенного спокойствия, чуждого живым людям. Юноша узнал в павшем воине короля Кенлира, того самого, знакомство с которым чуть не стоило его сестре жизни. И вот она сидела рядом с ним, и на ее лице было столько горя и боли, что принц замер, не зная, что ему делать. Немного подумав, молодой человек кинулся на поиски Верховной жрицы. На его счастье, служительница богов отыскалась быстро, она бродила среди павших, словно искала кого- то. И чем дольше ходила жрица, тем мрачнее становилось выражение ее лица.

— Простите, что отвлекаю Вас, жрица, но не могли бы вы заняться моей сестрой? Я беспокоюсь за нее, — Его Высочество учтиво поклонился, словно находился не на поле брани, а где- нибудь во дворце.

Арзила встревожено нахмурилась, — С Леа что- то случилось?

Принц замялся, — Не с ней, но из- за него она тоже может…. В общем Леа нужна помощь, а меня она слушать не станет!

Принц с тоской оглянулся в сторону сгорбленной фигурки и жрица, проследив его взгляд, решительно сказала, — Пойдем!

Несомненно, служительнице великой богини удалось подыскать подходящие слова утешения, если бы не спикировавший на поле изумрудный дракон, он приземлился недалеко от принцессы и молча глянул в ее сторону янтарными глазами. То ли от этого взгляда, то ли еще от чего, но принцесса пришла в себя, схватилась за меч и бегом кинулась к волшебному зверю. Она взбежала по его крылу, как по лестнице и через мгновение дракон поднялся в воздух, унося в неизвестность свою всадницу.

Герэт растерянно замер, а вот жрица шага не сбавила, растолкала рыдающих подданных погибшего героя, склонилась над ним, а потом разразилась длинной гневной тирадой, стуча своим посохом по броне ошалевших северян. Видно кончилась в эту минуту бесподобная выдержка уставшей женщины. Герэт, частично понявший речь уважаемой волшебницы, покраснел как рак, и уместил перевод в нескольких словах, — Быстро в ближайший храм, пока он не умер! Стоит ли говорить, что раненый оказался в городе почти мгновенно. И когда окончательно вымотанная, но довольная жрица вышла к толпе обнадеженных воинов, возвестив им о том, что их правитель будет жить, ее подхватили на руки и пронесли через весь город до отведенных ей покоев.

Правда на их пороге хорошее настроение снова покинуло жрицу, она попросила позвать короля Аттиса, и когда энданец появился на пороге, мрачно сказала, — Эллиса и ее хозяин не участвовали в битве!

Его Высочество Эдвин озадаченно поглядывал на своих спутников, вот уже несколько дней с их лиц не сходило выражение восторженного благолепия. Словно вейаны неожиданно попали под крышу храма полного святынь, выдержав долгий путь паломничества. Они озирались по сторонам, вдыхали полной грудью воздух и все не могли надышаться, в конце концов, принцу порядком надоело их молчание, и он специально свернул к болотцу, в надежде, что укусы затаившихся в густой осоке комаров хоть немного приведут вейанов в себя. Нет, он, конечно, понимал, легендарная земля, покинутая предками Дарлины и Итирия, воспетая в легендах, должна вызывать некоторое благоговение, но не настолько же! Если обычный сельский пейзаж так подействовал, то, что же будет, когда они въедут в город? Определенно ему просто необходимо вернуть новых друзей в нормальное состояние, пусть даже для этого потребуется пожертвовать частью собственной крови.

Правда изобретательный принц не смог предвидеть, сколько насекомых спряталось в зеленой траве, и ему пришлось сполна заплатить за свое коварство, что впрочем, его почти не огорчило, ведь ожидания молодого человека полностью оправдались. Стоило комариной стае наброситься на отряд, как лица его спутников снова обрели вменяемое выражение.

Эдвин облегченно вздохнул, наконец, они смогут полноценно общаться, а то он уже начал опасаться за разум народа из легенд, особенно если учесть, что они вот- вот подъедут к Награне. Правда, торжество второго наследника Энданы было несколько подпорчено комариным упорством, рой насекомых обнадеженных нежданной добычей, гнался за людьми, пока отряд не выехал на открытое место, где кровососов унес свежий ветер.

Итирия, словно прочитав мысли принца, посмотрел на энданца, заметил в его глазах насмешку и виновато произнес, — Прости, Эдвин! Тебе, наверное, смешно смотреть на наш восторг, но пойми, для нас твоя страна, это все равно, что для тебя….