Леа и Траес переглянулись и согласно кивнули головой.

Оснирийский правитель, не выдержав затянувшегося ожидания битвы, решил подняться на вершину Сторожевой, в надежде, что ее высота позволит увидеть больше, чем было доступно взору с крепостных стен. Однако ночь уже вступила в свои права, и даже будь у князя орлиное зрение, оно мало пригодилось бы ему, ведь даже такая зоркая птица плохо видит в темноте. Однако долгий подъем не прошел зря, на башне Ката обнаружил Верховную жрицу азанагов.

Арзила стояла на самом краю, чуть наклонив голову и оперевшись обеими руками на посох. Недвижная она больше напоминала каменную статую, чем живого человека. Князю даже показалось, что женщина не дышит, не решаясь прервать эту сосредоточенность, он замер на месте.

Молодой паренек дозорный, сидевший около двери, при виде своего правителя торопливо вскочил, опрокинув неловким движением прислоненное к зубчатому краю копье, оружие, упав, громыхнуло, и жрица повернулась на шум. Ката вздрогнул, ему на мгновение померещилось, что глаза служительницы горят желтым пламенем, но то был лишь отблеск гномьего огня, что держал в руках телохранитель князя. Он отражался в черных, как уголь очах жрицы маленькими звездами, делая их полными колдовской силы.

Предугадав вопрос князя, о том, когда нападет черное воинство, Арзила сказала, — Скоро!

Ей не было нужды всматриваться в далекие силуэты поросших лесом гор, и без того она прекрасно чувствовала приближение врага. Словно в подтверждение ее слов раздался далекий многоголосый вой, вырвавшийся из тысяч глоток одновременно.

Воины и ополченцы, державшие оборону на поле, вскочили на ноги, схватив свои щиты и копья, и встревожено переглядывались, яростный рев нежити пробирал до самого нутра. Некоторые даже попятились, но, впрочем, тут же вернулись на свои места, стыдливо озираясь, не заметил ли кто их недолгой слабости.

Нехорошая тишина повисла над рядами энданцев, и вдруг высоченный рыжий воин, чужеземец с северных земель, стоящий рядом с принцессой Леантиной, насмешливо сказал, — Ты послушай, Леа, как падаль глотку дерет!

Ее Высочество усмехнулась и в тон товарищу ответила, — Пугает, наверное.

Эти брошенные вскользь фразы странным образом успокоили всех остальных.

Всех кроме гномов, рядом с которыми еще с обеда пристроилась огромная бочка с элем, изрядно опустевшая к ночи, так что подвывания черного воинства низкорослые крепыши встретили громовым хохотом, словно очередную хорошую шутку. Их предводитель, длиннобородый гном Р'Омус уже часа два вполголоса ругал своих хмельных подчиненных, но бочку не убирал. Уж кому- кому, а ему хорошо было известно, что одна бочка на такой большой отряд, что капля в море, только задора прибавит. Просто степенному оружейнику сильно не нравилось, что молодежь, у которой бороды еще до пупков не доросли, разойдясь, стала громко распевать скабрезные песенки, которые их старшие соплеменники решались горланить только тогда, когда эль уже через уши обратно выливался.

Неудобно, получается, мало, что ли о подземном народе прибауток ходит, не хватало еще и на эту тему!

Похоже, опасения Р'Омуса были не беспочвенны, ближайшие воины из людей с удовольствием слушали бессмертные поэтические шедевры подземного народа. Вне стен своих подгорных городов этот народ был на удивление сдержан. Так что если только уважаемый гном не ошибался, и если люди уцелеют в грядущей схватке, по возвращению домой ополченцев, репертуар трактирных менестрелей обогатится на несколько лихих песенок, что совершенно не радовало Р'Омуса. Хотя, если они помогут победить, он сам был готов спеть хоть десяток!

Пронеслись вдоль длинных шеренг гонцы, зазвучали отрывистые команды сотников. Все войско поднималось, выстраиваясь. Люди, испы, гномы последний раз проверяли свое оружие, подтягивали ремешки доспехов, выпивали, может быть последний в жизни глоток воды. Король Аттис обошелся без речей и призывов, все уже было сказано, впереди людей ждала победа или смерть.

Вой затих так же внезапно, как и начался, словно по команде, зато теперь стало слышно неясный шум. Шум, который усиливался с каждой минутой, пока не превратился грохот от сотни тысяч ног. В Тургоре звонко запела труба, со стен города взлетели в небо сотни горящих стрел и в свете падающих огней, люди увидели огромную черную, поблескивающую оружием, бесформенную массу, неотвратимо надвигающуюся на строй людей и гномов. Гонимая злобной волей, нежить, не останавливаясь, бросилась в бой.

Ката тронул верховную жрицу за пясть и отдернул свою руку, обжегшись. Кожа служительницы богов была горячее только что выкованного меча!

Жрица взяла посох двумя руками, воздела его над головой, и синий сапфир стал наливаться светом, постепенно превратившись в ослепительную звезду. Она оторвалась от посоха и медленно взлетела в небо, осветив крепость и поле битвы. Ночь превратилась в день. И союзники увидели своего врага прямо перед собой. Ката бешено заорал, потрясая мечом, его голос разнесся эхом по притихшему городу и со стен крепости, словно огромная стая черных перелетных птиц взлетели и опустились на головы врагов тысячи стрел.

Лучники- энданцы, выстроившись под прикрытием тяжело вооруженных ратников, стреляли, почти не целясь. Лес, в котором затаились испы, брызнул тучей увесистых камней, маленький народец предпочитал пращи лукам. Первые несколько рядов врага выкосило после первого же залпа.

Ката опять закричал, тыча вниз мечом, — Стреляйте по безволосым тварям!!! Этот приказ, подхватили молодые сильные голоса, и он пронесся по рядам защитников многоголосой волной. Самые уродливые создания черных богов, являвшиеся источником почти безграничной магической силы, мгновенно превратились в огромные подушки для булавок, не спасли их от тяжелых бронебойных стрел ни расстояние, ни попытки колдунов растянуть над ними защитный щит, потому что жрицы азанагов тоже не спали. Самая главная опасность, грозившая повернуть мечи союзников друг против друга, была устранена, но потери почти не задержали врага. Рычащая от ненависти толпа, ударила в строй гномов и людей и тут же откатилась от тройного ряда копий, истекая черной кровью. Затем навалилась опять.

Герэт, по примеру отца, ставший в первый ряд, не увидел, а почувствовал, как его копье вошло в чье то тело. Он чуть опустил щит и увидел перед собой двурукую зубастую тварь, которая, отшвырнув в сторону пронзенный труп своего собрата, пыталась достать юношу длинной зазубренной алебардой. Его Высочество снова ударил копьем, целясь в оскаленную морду, тварь увернуться, не успела и повисла безвольным мешком на копье, подпираемая натиском позади идущих.

Не так представлял себе битву молодой человек, не было в ней даже доли того, что не раз рисовало его воображение. Все было намного проще и…. намного страшнее.

Принц стиснул зубы, и потянул древко на себя, в попытке стряхнуть труп.

Древняя магия Великой богини требовала от Арзилы полного сосредоточения, она не могла даже двинуться. Ее сияющая одинокая фигура притягивала к себе полные злобы взгляды ненасытной орды. О, если бы у них была возможность добраться до нее, от служительницы бы давно не осталось даже маленького клочка. Но жрица была далеко, слишком далеко, пока…. Два дюжих ополченца прикрывали женщину большими осадными щитами от долетающих до верха башни стрел, а она словно превратилась в огненную статую. Белая звезда медленно вращалась над полем битвы, и со жрицей ее связывал тонкий светящийся луч.

Нежити становилось все больше, словно проход был открыт не в песках далекой пустыни, а за ближайшим горным перевалом. Скоро все пространство перед городом было занято заколдованными тварями. Под яростным напором, жаждущих крови чудовищ, энданцы шаг за шагом отступали, теряли бойцов, но строй держали. «Черепахе» приходилось делать то же самое, но в отличие от людей ни один гном не был убит. Тяжелые железные колья работали, не останавливаясь, и горы трупов росли перед бронированной стеной стальных щитов.