Тиа сделала глоток воды и перевела взгляд на окно, думая. Огромный ворон сидел на подоконнике и смотрел на нее. Вороны были неоднозначными существами. Многие видели в них предзнаменование болезней, некоторые предзнаменование перемен. Другие же считали их посланниками бога или проводников в потусторонний мир. Но все, казалось, могли согласиться, что они являются в некотором роде священными существами. Тиа не знала, как относиться к птицам, но в глубине души она чувствовала, что бог лишил злости большинства существ. Кроме людей, конечно же.

Однако от этого ворона у нее по спине побежали мурашки. Он был таким большим и продолжал смотреть на нее. Тиа сконцентрировалась на бумагах, но краем глаза она видела, как черное пятно ворона терпеливо ждет.

Медсестра принесла Самайана обратно, воркуя над ним и корча рожицы.

— Он такой милашка.

Тиа благодарно улыбнулась ей и забрала ребенка, а затем посмотрела на бумаги.

— Вам еще нужно время? — спросила она.

— Если вы не против.

Медсестра, казалось, поддерживала нерешимость Тии.

— Имя очень важно для ребенка, — сказала она. — Нет ничего более тревожного, чем люди, заполняющие бумаги не глядя. Ребенок будет нести это имя на протяжении всей своей жизни. Это нужно понимать, — она потянулась и притронулась к носу Самайана. — Думайте сколько вам угодно, — медсестра попрощалась и закрыла за собой дверь.

Тиа отложила бумаги в сторону и вместо этого взяла на руки Самайана. Черное размытое пятно привлекло ее внимание, и она выглянула в окно. Ворон привел друзей. Очень много друзей. На подоконнике их было полно, и они все смотрели на Самайана. Птицы были предзнаменованием, к добру или худу, она не знала. В любом случае она не могла не обращать на них внимание. Жизнь Самайана и так началась не лучшим образом, и тем более ему не нужно злить предзнаменования.

Она переложила ребенка в левую руку и заполнила бумаги. Когда она закончила, то перечитала надписи. Все было написано правильно. Она позвала медсестру и отдала ей бумаги. Если медсестре и показалось имя странным, она этого не показала. Либо она привыкла к странным детским именам, либо научилась скрывать свою неприязнь.

После того как ушла медсестра, Тиа встала с кровати и направилась к окну. Она приподняла ребенка, чтобы вороны увидели его. Она чувствовала себя немного глупо, стоя здесь, показывая своего ребенка. Но она лучше будет чувствовать себя глупо, чем не проявит им должного уважения. Она выпрямила спину. Вороны продолжили неподвижно смотреть. Тиа также смотрела на них.

— Я бы хотела познакомить вас с моим новорожденным сыном, Самайаном Корвусом Хатфилдом.

Она проговорила эти слова тихо, но знала, что птицы услышали ее, потому что как только она замолчала, они улетели. Все, кроме самого первого ворона. Он громко прокаркал и продолжил следить за ребенком, когда Тиа ложилась обратно в кровать.

Я очень внимательно посмотрел на семейное дерево, особенно на пустые места. Все пустые корни уставились на меня.

— Ты не отдала ему это?

Она провела пальцем по завитку на столе.

— Я послушалась совета Ника. Я никогда не рассказывала Кевину, кем мы были, но, кажется, он о чем-то догадывался. После этого наш брак рухнул.

— Из-за меня.

Она строго посмотрела на меня.

— Конечно же, нет. Даже не думай так, Сэм. Наш брак распался, потому что у нас было друг от друга много секретов, которые держали нас на расстоянии.

Хотя я и поверил ей, мое сердце все еще сжималось в груди, когда я оттолкнул родословную от себя. Я чувствовал себя так, будто меня всего вычистили, а внутренности заменили ежевикой. Каждый раз, когда я собирался во всем разобраться и обдумать все, новый шип жалил меня. Так много новых болезненных ощущений, а я ведь еще не разобрался со старыми. Пока быть некромантом отстойно. Или, возможно, отстойно быть мной.

Между нами повисла тишина. Вопросы крутились у меня в голове, но один из них я так и не смог задать. Я откашлялся.

— Ты говорила мне, что Корвус – это семейное имя.

— Так и есть. Семейство Вороновых, — она подняла голову, чтобы посмотреть на меня. — Ты никогда не интересовался раньше?

Я никогда не нуждался в этом. Раньше я предполагал, что меня назвали в честь какого-то давно умершего прадеда или еще кого-то. Лениться у меня хорошо получалось. Это, а также доверять маме. Если бы я только поискал в Гугле свое имя, я бы сразу же нашел миллион картинок большой черной птицы. Тем не менее, есть имена и похуже. Я скривился.

— Хорошо, что у больницы не было проблем с голубями.

Она едва улыбнулась мне и поднесла чашку к губам.

— Если бы ты видел размер того ворона, — пробормотала она, — ты бы сделал то же самое.