— Итак, как произошло связывание? — спросил я.

Она встала и налила мне оставшийся шоколад в чашку, хотел я этого или нет. Она казалась спокойной, но я понимал, что для нее это тяжело.

Я обхватил руками теплую чашку и поблагодарил ее.

— Ты не должна мне рассказывать все прямо сейчас, если не хочешь.

Я знал, что было бы лучше, если бы она сделала это сейчас. Прямо сейчас это помогло бы. Но я не могу силой вытягивать из нее правду. Даже если я и злился, мне не хотелось ранить маму.

— Нет, лучше покончить с этим побыстрее.

Тиа проснулась поздно вечером. Она откинула простыню и встала с кровати. Пол под ее ногами был холодным. Она надела тапочки и покрепче завязала халат.

В коридоре было тихо, за исключением шелеста, исходящего из комнаты медсестер. Тиа прошла мимо их комнаты и направилась в детскую. Она должна была бы удивиться, увидев здесь Ника, но нет, она не удивилась. Он выглядел здоровее:  немного загорел, хотя все еще был бледным, и набрал несколько килограммов.

— Как ты смог пробраться сюда так поздно? — она улыбнулась, чтобы смягчить свой вопрос. — Время посещений давно закончилось.

Он повернулся к ней, расслабившись, когда увидел, кто обращается к нему.

— Ты удивишься, когда узнаешь, как выдуманные истории могу быть полезны. Жалостливая история о том, как я проделал весь этот путь из Портленда, чтобы увидеть своего единственного племянника, и вот я здесь, — он провел рукой по своим коротким каштановым волосам. — Думаю, я выгляжу не очень угрожающе.

— Уверена, помогло еще то, что история правдивая.

Он кивнул.

— Да, это так, — он пристально осмотрел ее. — Как ты держишься?

Она подошла к стеклу и посмотрела на Самайана, который спал, засунув кулачок в рот.

— Я в порядке, — сказала она.

— И почему мне не верится в это? — он сунул руки в карманы и качнулся на пятках. — Он унаследовал мой дар, ведь так?

Тиа не смогла заговорить. Ее глаза наполнились слезами, и она заплакала. Они ответили за нее. Ник обнял ее, прижимая крепко к себе. Она должна была запротестовать. В конце концов, она практически не знала его, но она устала справляться со всем одна и нуждалась в небольшой помощи. Она прислушалась к его уверенному сердцебиению и сосредоточилась лишь на его ритме, тепле другого человека, закрыв глаза. Он пах деревьями, гвоздикой и потом. Но это не было неприятно.

Ник разжал руки и отступил назад, но не убрал рук с ее плеч. Он наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Эй, не все так плохо.

Она не смогла сдержать смех.

— Не плохо? Ты даже не можешь жить в городе, а твой брат отказался от тебя. Он поступит точно также с ребенком, если узнает, — ее вдруг охватила паника. — А как на счет Дугласа? Мы должны что-то сделать.

Он сжал ее плечи.

— Успокойся.

— Я не могу! Он в опасности. Что если я не смогу защитить его? — она посмотрела Нику в лицо, пытаясь найти хоть какое-то утешение. Но не смогла.

— Тиа, всю свою жизнь он будет в опасности. Даже если бы он был нормальным, я уверен, ты бы чувствовала себя точно так же. У твоего малыша будут лишь... более специфические проблемы, вот и все.

Она отстранилась от него.

— Как ты можешь быть таким спокойным? — он отвернулся, чтобы выглянуть в окно.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что твой ребенок обречен прожить всю свою жизнь в страхе и изоляции? Что ты ничего не можешь сделать?

— Разве ты не так поступил с собой?

Ник пожал плечами.

— И что? Это не значит, что я не могу надеяться ради кого-то другого, — он прикоснулся рукой к стеклу и улыбнулся ее сыну. — Я хочу верить в то, что перемены все еще возможны, — Ник помахал Самайану указательным пальцем. — Знаешь, что замечательно в малышах? Они похожи на маленькие лучики надежды. На будущее, завернутое в одеяльце, — он перестал махать и сунул руки в карманы. — Возможно, твой ребенок все изменит.

Тиа приняла решение. Оно застыло в груди и затвердело, как неприятная крупинка. Ник был прав. Малыши были надеждой – чистый лист, на котором будет написано будущее. Но он сначала должен дожить до этого времени.