— Мы должны спрятать его, — сказала она тихо.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты говорил, что можешь распознать меня по ауре.

— Да...

Тиа видела, что ему не нравится происходящее, но это был ее единственный шанс.

— Если мы свяжем его силы, его аура станет слишком слабой, чтобы его заметить, да?

— Тиа, это опасно. Опасно и вредно. Точно так же ты могла бы оторвать ему руку или ногу.

— Это сработает?

Он сложил руки на груди, хмурясь.

— Теоретически.

Она коснулась его локтя.

— Мы сможем снять с него заклинание позже, я обещаю. Когда он вырастет и сможет защищать себя.

Глаза Ника отяжелели.

— Я не могу помочь тебе в этом, Тиа. Я понимаю твои мотивы, но я не смогу с чистой совестью жить с этим после того, как свяжу его силы.

— Понимаю, — сказала она сухо. Она обняла себя руками и постаралась не замечать, как одиноко себя чувствует. — Хочешь подержать его перед отъездом?

Ник выпрямился.

— Ты не... я имею в виду ты не против?

Она кивнула и жестом показала следовать за ней в ее комнату. Он вошел в комнату и подождал, пока она принесет своего малыша.

Ник неловко сел на край больничной кровати.

— Ты уверена, что я держу его правильно?

Он держал Самайана на руках. Ник снял джинсовую куртку и закатал рукава своей рубашки. Тиа пыталась не замечать тот факт, что Кевин не выглядел таким взволнованным, держа своего сына.

— Повторяю в третий раз, ты делаешь все правильно.

Она взяла стул, стоявший у кровати, и поправила свой халат.

Ник по-мальчишески улыбнулся ей.

— Он прекрасен.

— Спасибо.

Он повернулся к ребенку, пряча свое лицо от нее.

— Что сказал Кевин?

— Что я дала ему имя хиппи. И я не уверена, что он знает, — сказала она, отвечая на не заданный вопрос.

Ник вздохнул.

— Он хотя бы держал его?

Тиа взялась за пояс халата.

— Едва.

Ник стянул маленькую синюю вязаную шапочку и пригладил жидкие волосы Самайана рукой, прежде чем прижать ладонь к голове ребенка.

Затем губы Ника слегка приоткрылись.

— Ох, ничего себе.

— Что такое? — казалось, что все в порядке. Ребенок пристально смотрел на своего дядю, но это было обычным делом.

Ник надел шапочку обратно, убедившись, чтобы его уши были прикрыты.

— Прости, парнишка.

— Что такое? — повторила она. — Что-то не так?

Малыш схватил его за указательный палец, и грустная улыбка вернулась на лицо Ника.

— Все в порядке. Но я изменил свое мнение. Я помогу связать тебе его силы.

— Не то чтобы я не благодарна, но к чему это внезапная перемена настроения?

Ник помахал пальцем, но Самайан крепко держал его.

— Я думал, что, возможно, с ним будет все в порядке, если он будет таким же, как я. — он легонько ущипнул Самайана за кончик носа. — Почему ты не родился таким же, как и я, парнишка?

Тиа прикусила губу.

— Я не понимаю. Я думала, что он такой же, как и ты. Или я провела тест неправильно?

— Нет, ты все сделала правильно. Я просто надеялся, что он будет слабым.

— Что ты имеешь в виду? — задала она вопрос, хотя и боялась, что уже знает, о чем он говорит.

— Я надеялся, что его сила будет похожа на слабый ручеек. Но она словно бурлящая река. Большая, ледяная река, а он пока лишь ребенок, — Ник поцеловал пальчики Самайана. — Ты права. Его силу нужно скрыть прямо сейчас.

Она почувствовала, как от страха затрепетало ее сердце.

— Что если я уеду? И заберу ребенка с собой?

Ник покачал головой.

— От этого не будет никакого толка. Возможно, ты переедешь на территорию с лучшим Советом, а возможно и нет. В любом случае Дуглас Монтгомери обо всем узнает. Нет, мы свяжем его силы. Мы свяжем его и спрячем прямо под носом у Дугласа.

Он с грустью посмотрел на ребенка.

— Мне жаль, парнишка. Очень жаль.

С первого раза у них ничего не вышло. Тиа все еще была уставшей после родов и стресса, и, пока она была в больнице, ей было сложно собрать все необходимые ингредиенты.

— Что мы теперь будем делать? — спросила она.

Ник достал булавку из джинсов и уколол себе палец. Он использовал кровь, чтобы нарисовать маленький символ на лбу малыша, а другой у себя на сердце.

— Мы попробуем еще раз, — прошептал он, закрыв глаза. Прошли минуты. Температура в комнате упала, но Ник не открыл глаза. Когда в комнате потеплело, его глаза открылись. Тиа не видела лица Ника, но слышала печаль в его голосе, когда он шептал что-то ребенку. Ей пришлось наклониться, чтобы услышать, как он снова и снова просит прощение у Самайана.