Я медленно с облегчением выдохнул и попытался унять дрожь в руках. Он толком и не обратил на меня внимания.

А потом он резко обернулся.

Его шаги отзывались эхом в пустом ресторане, когда он направился в мою сторону. Я забился глубже под стол, но уже ощущал бесполезность своего действия. Мужчина наклонился, схватил меня за футболку «У Пухлого» и вытащил из-под стола. Я слышал, как Брук с Рамоном что-то выкрикнули, но не смог разобрать что именно. Все мое внимание было сосредоточено на карих глазах этого человека передо мной. Несмотря на свою худобу, он едва прикладывал усилия, чтобы держать меня. Быть в таком подвешенном состоянии было неудобно, поэтому пришлось ухватиться за его запястья, чтобы удержать равновесие. Я почувствовал холодный разряд электричества, как будто обжегся холодом и тут же отпустил его руки.

— Чем, — сказал он медленно, — ты думаешь, ты здесь занимаешься?

— Я работаю здесь, — мои губы внезапно растрескались и высохли. Он крепче сжал мою футболку и ближе притянул к себе. Не там бы мне хотелось быть. Я сглотнул.

— Не конкретно здесь, придурок. В Сиэтле.

— Я живу здесь.

Его лицо стало еще ближе, и я вновь ухватился за его запястья. Такие же ощущения: мои руки сковал холод - но я все равно держался. Приятного мало, но мне не хотелось, чтобы его лицо еще сильнее приблизилось к моему. Голос мужчины перешел на шепот.

— Ты здесь живешь и не подавал прошение в Совет?

— Чё?

— Когда ты сюда переехал, то должен был связаться с нами и спросить разрешения, — он опустил взгляд на мой бейджик, — Сэм.

Так, зашибись, он был чокнутый и страшный. Какое потрясающее сочетание. Я убрал одну руку с его запястья и подался назад, чтобы суметь вытащить свою футболку из его кулаков. Я встал ногами на пол, прекрасно осознавая, что это он позволил мне это сделать.

— Да я всегда здесь жил, — сказал я, четко проговаривая каждое слово, как делают люди, когда имеют дело с сумасшедшими. Я поправил свою футболку. — Я здесь родился и никогда не слышал ни о каком Совете.

— Исключено, — сказал он. — Я бы знал.

На его лице отразилась странная смесь беспокойства и презрения.

— Наверное, мама забыла вас уведомить, — мои руки тряслись. Я сунул их в карманы. По крайней мере, так это будет меньше заметно.

— Какие-то проблемы? — спросил Ничтожный Кевин, наконец, соизволивший показаться из своего кабинета.

Я не смотрел на него, думая, что лучше держать глаза твердо на этом человеке, какую бы угрозу тот не представлял. Мое тело все еще хотело с воплем унестись прочь в противоположном направлении, но я держал себя в руках. Я все никак не мог разобраться, как будет безопаснее.

— Нет, сэр, — сказал я. — Никаких проблем.

Прошла секунда другая, а этот человек стоял, как вкопанный, и смотрел на меня, не отрывая взгляда с непроницаемым лицом. Затем он улыбнулся; улыбка медленно расползлась по его лицу, напомнив мне старого мультяшного Гринча, которого показывали по телеку каждый год в канун Рождества. На человеческом лице она смотрелась более пугающей, чем на мультяшном. Он протянул руку и разгладил ладонью мою футболку.

— Нет, — сказал он, — просто недоразумение.

Когда он повернулся к Ничтожному Кевину, его лицо освещала другая улыбка: малейшне изменение, и она выглядела нормальной:

 — Обознался. Знаете, как это бывает.

Кевин выглядел озадаченным.

— Мой сотрудник сказал, что вы пришли с жалобой по поводу своей машины?

За Кевином маячил Фрэнк, с испуганными глазами, все еще держа в руках метлу. Он мне слегка махнул.

Незнакомец покачал головой.

— Нет, что вы, что вы. Ерунда. Опять же просто недоразумение, — он подошел к Ничтожному Кевину и пожал ему руку. Кевин глядел на незнакомца с опаской, но не похоже, что у него возникла та же проблема с прикосновением, что и у меня. На самом деле, это рукопожатие, вроде как даже его расслабило. — Спасибо, что уделили мне время. Я это ценю.

Он повернулся, чтобы уйти, но кивнул в мою сторону, направляясь к выходу.

— Сэм, — сказал он, словно был моим другом, но это не было сказано по-дружески. Это звучало зловеще, так же, как и когда моя мама произносила мое имя таким тоном в общественных местах, это означало, что мне устроят разнос, как только мы останемся одни.

Я прислонил скейтборд к стене, чтобы я мог застегнуть свой балахон. После странных событий, произошедших чуть ранее, закрытие казалось немного скучноватым. Рамон по-прежнему вытворял свои обычные трюки, чтобы попытаться рассмешить меня, и я выдавил из себя несколько улыбок, но, на самом деле, был слегка не в себе, чтобы обратить внимание на то, как он чудит. Мы заставили Фрэнка сделать большую часть уборки. Он не жаловался, просто начал тереть и мыть, пока забегаловка не стала готовой к закрытию на ночь.

О чем, черт возьми этот «Классически Блестящий» говорил? Какой-такой Совет? Я бы отмахнулся от всей этой фигни или от этой его странности, учитывая, что он водил старый мерседес, за исключением воспоминаний холодного электроразряда. Он спросил о моем рождении. Ну, где я родился. Может, стоит позвонить маме.

Рамон щелкнул выключателем, и свет погас, Фрэнк, Брук и я, один за другим вышли наружу.

— Мутим сегодня чего-нибудь? — спросил Рамон.

Фрэнк откашлялся и вытащил стопку DVD из своей сумки, висевшей через плечо.

Рамон выхватил диски.

— «Повелитель зверей», «Убийца дракона», «Конан-Варван». Фрэнк, как погляжу, любитель.

— Потные парни в набедренных повязках? - спросила Брук.

— Я настолько уверен в своей сексуальности, что могу спокойно наслаждаться фильмами про варваров, — сказал Рамон, поднимая диск с Конаном, чтобы Брук могла видеть блестящего Арнольда на обложке. — А вот за Фрэнка я переживаю.

— Ты такой остряк. Постоянно шутишь и шутишь, — сказал Фрэнк. — Тебе бы следовало стать комиком.

Он поднял руки, изображая шатер:

— Дамы и господа, Рамон Несносный.

— Это излишне, — сказал Рамон, протягивая Фрэнку обратно его диск. — Все комики несносны.

— Ладно, - сказал я. — Я знаю, что мы будем делать сегодня вечером.

Брук усмехнулась.

— Неа, на меня не рассчитывайте, мальчики.

— Серьезно что ли? — спросил я. — Да это самое девчачье кино, что мы смотрели за все время.

— Да я тебя умоляю, — сказал она. — Я видела Конана. Он бросает цыпочку в огонь.

— Ага, — подтвердил Рамон, — но она сама напросилась.

— Класс, — она поежилась в своем жакете и прижала сумочку к бедру. — Увидимся парни, ладно? — и прежде чем направиться к своей машине, она улыбнулась нам и помахала рукой.

Фрэнк наблюдал за ней, будто вот-вот начнет пускать слюни. Я просто хотел убедиться, что она благополучно доберется до машины. Сегодняшний вечер сделал из меня немного параноика. Но она забралась в свой синий Фольксваген Жук и уехала, посигналив нам и помахав рукой.

Мы все развернулись и потопали к бедной Джетте Фрэнка. Я жил недалеко от «Пухлого», так что на работу добирался на скейте. У Рамона не было машины. Обычно он считал, что достаточно просто заставить меня возить его везде на моем Субару.

Фрэнк открыл багажник, чтобы мы с Рамоном могли бросить в него свои скейты. Я потянулся, чтобы закрыть дверцу и заметил движение тени у ближайшего здания. Мужчина шел прямо ко мне. Здоровый. Конечно, я не высокий, поэтому рядом с большинством парней чувствую себя коротышкой. Но думается мне, что рядом с этим то самое большинство ощутит себя пони. Он был высоким, накаченным, брутальным. Готов биться об заклад, что он много времени провел в качалке, стоя перед зеркалом, любуясь своими абдоминальными мышцами или поигрывая мускулами. Он был так же загорелым и двигался, как один из тех парней, которых показывают в рекламе для военных, где они взбираются на скалы или бегут по пляжу. Это один из тех чуваков, с кем бы вы не хотели нарваться на драку в баре.