— Ну-ну, — как-то легко согласился Уколкин и я пожалел, что так грубо дал ему понять, что невысоко ставлю его разработки. Теперь он, поди, следить за собой будет тщательно, лишнего не сболтнет. Впрочем, разговор продолжать было некогда — мы уже ехали по Новослободской.

Первое, что бросилось в глаза едва мы вошли в подъезд самановского дома, — отсутствие привычного охранника в фикусовых джунглях. Старенький диван был пуст, но телевизор работал.

— Отошел куда-нибудь… — пробормотал Уколкин, тревожно озираясь.

Когда мы вышли из лифта, Уколкин попридержал нас со Стасом и первым мягко подошел к двери квартиры. Протянул руку к кнопке звонка и тут же отдернул, будто обжегшись. Дверь была приоткрыта — чуть-чуть, буквально на сантиметр.

Так же мягко, бесшумно Уколкин подскочил ко второй двери, слегка толкнул ее ладонью. Дверь была заперта. Быстрым движением он извлек из-под пиджака пистолет. Оружие было явно нештатным — компактная машинка, похожая на «вальтер», но с очень коротким стволом и странной формы прицелом.

— Останьтесь здесь, — негромко сказал Уколкин, взвел сухо щелкнувший курок пистолета и, быстро открыв незапертую дверь, пригнувшись, влетел в квартиру.

Мы с Кедровым не последовали его мудрому совету и вбежали вслед на ним. Ни у меня, ни у Станислава оружия не было. В голове как-то не укладывалось, что наше штабное помещение может таить угрозу для нас. Охрана в квартире находилась постоянно, бронированные двери сейфового типа с внутренней несгораемой набивкой, которые были в состоянии противостоять и гранате и газовому резаку, не имели видимых повреждений. Скорее всего, просто охранник из подъезда зашел от скуки к нашим ребятам. Штурмуя наше обиталище с вооруженным Уколкиным во главе, мы рисковали попасть в комичное положение. Но уже в коридоре я понял, что сейчас будет не до смеха.

Мое предположение было верным — «портье» действительно находился в нашей квартире. Он лежал в конце коридора ничком, широко разбросав ноги, руки его были стянуты за спиной узким светлым ремешком сыромятной кожи. Кровь, которая вытекла на паркет из простреленной у основания черепа шеи, уже запеклась в почти черную пленку — убийство произошло не меньше чем за пару часов до нашего визита.

Перешагнув через труп, я вслед за Уколкиным вошел в гостиную. Сзади щелкнули замки — предусмотрительный Кедров запер за нами дверь.

В гостиной нас ждало зрелище не многим приятнее, чем в коридоре. Толик-спортсмен полулежал в кресле, запрокинув голову. Рядом с его левой рукой, бессильно свисавшей с подлокотника, валялся шприц кубиков на десять. В районе локтевого сгиба виднелись фубые следы нескольких уколов. Правую руку он прижал к животу — легкая спортивная куртка в этом месте была вся пропитана кровью.

Уколкин подошел к нему, коснулся шеи.

— Мертв, — сказал он деревянным голосом. — Давно. Задубел уже.

Несколько секунд мы стояли, растерянно глядя на труп охранника в кресле. Первым пришел в себя Кедров.

— Надо в кабинете… — договорить он не успел.

— Не двигаться! — раздался сзади негромкий скрипучий голос. — Оружие на пол! Руки на затылок!

Пистолет Уколкина тяжело ударился о паркет.

— Можете повернуться, — спокойно разрешил невидимый собеседник.

Не опуская рук, мы разом обернулись. В дверях комнаты стоял невысокий полный пожилой человек, в котором я с изумлением узнал полковника Вартанова. В левой руке он держал небольшой револьвер с коротким толстым стволом.

— Ну-ка, друзья, к диванчику, к диванчику. Вон туда, — качнул он оружием, показывая направление.

Мы послушно сделали несколько шагов к стене. Вартанов подошел поближе, с кряхтением нагнулся, поднял пистолет Уколкина. Михаил дернулся было, но полковник среагировал моментально — он резко отпрянул назад, ствол револьвера замер напротив уколкинского лба.

— Спокойно, сынок! — отечески ласковым голосом посоветовал Вартанов. — Не спеши, время для шуток еще будет.

Уколкин шумно вздохнул и отступил на шаг.

— Как прикажете вас… — начал было я, но Вартанов перебил:

— Еще оружие есть?

— Нет! — хором ответили мы.

— Верю на слово, — добродушным тоном сказал полковник и, опять указав стволом на диван, добавил: — Садитесь, поговорим.

Мы уселись рядком на кожаном диване. Вартанов отошел к столу, взял стул, отодвинул подальше от кресла с мертвым охранником и сел напротив.

— Сразу хочу пояснить, что я здесь ни при чем, — сказал он, заложил ногу на ногу и пристроил уколкинский пистолет у себя на бедре.

Не выпуская из левой руки револьвер, правой он достал из кармана пиджака пачку сигарет, губами вытащил штуку, положил пачку обратно, похлопал по карманам в поисках зажигалки, наконец закурил. Все было проделано нарочито медленно, совершая эти манипуляции, Вартанов окидывал время от времени наши лица испытующим взглядом. Перекатив сигарету в угол рта и выпустив облачко дыма, он произнес:

— Я приехал за полчаса до вашего появления, рассчитывая застать вас всех здесь, и, увидев эту печальную картину, решил немного подождать. Надеюсь, никто из вас не считает, что на старости лет я решил приобрести известность как московский Джек Потрошитель?

Мы согласно кивнули. Действительно, никаких видимых мотивов для убийства охранников у Вартанова быть не могло.

— Ну, слава Богу, я конечно же считаю вас разумными людьми. Однако молодежь нынче нервная пошла, поэтому счел нелишним стволик отобрать, уж извините старика. А то ведь сейчас стреляют, а после думают — зачем? Впрочем, что это я — Володя кадры со вкусом подбирал.

Во время этого монолога Вартанов с интересом разглядывал пистолет Уколкина.

— Редкая вещь, — заметил он, пристально вглядываясь в оружие, которое отставил подальше от глаз на вытянутой руке, — очевидно, был дальнозорким. — Всего второй раз в жизни держу такой в руках. Зондер-модель на базе Р-38. Малая серия для спецслужб третьего рейха. До сих пор один из лучших в Европе. В комплект должен входить еще длинный глушитель. Откуда это у вас?

С этими словами полковник бросил пистолет Уколкину. Тот поймал и сразу засунул под пиджак.

— Так, по своим каналам, — неопределенно пояснил он.

Я снова вспомнил Богородское шоссе. Действительно, если судить по состоянию черепной коробки несчастного грека, эта «зондермодель» обладает чудовищной убойной силой. Похоже, что Уколкин, как и наш бывший руководитель, неравнодушен к «железкам времен войны». Кажется, так он выразился тогда, одиннадцатого сентября, в день гибели Саманова?

— Значит, когда вы вошли в квартиру, здесь все было так, как сейчас? — спросил Кедров.

— Не совсем, — ответил Вартанов и, показав пальцем на спортсмена в кресле, пояснил: — Вот тот был еще жив. Хотя и очень плох.

— Он был в сознании? — спросил Уколкин.

По его тону было заметно, что он находился в чрезвычайно взвинченном состоянии. Вартанов кивнул.

— В сознании. Или почти в сознании. Они накачали его какой-то дрянью. — Вартанов показал на шприц. — Очевидно, было что-то вроде допроса. К сожалению, я ничего не успел сделать. Несколько колотых ранений в грудь и живот. Парень скончался через несколько минут, после того как я вошел в квартиру. Буквально истек кровью. Интересно, что мог знать простой охранник?

При последних словах полковник как-то странно посмотрел на Уколкина. Тот посерел лицом, опустил голову.

— А вы-то откуда знали, что Станислав прилетает сегодня? — спросил я Вартанова.

— От Аркаши, от Гордона то есть, — пояснил он, добродушно улыбаясь. — Два дня назад он нашел меня в санатории под Рузой и предложил на него работать. Вы, Сережа, так мне и не позвонили, а вот он подсуетился.

— Закрутился с делами, — извиняющимся тоном ответил я.

— Ну вот, — продолжал Вартанов. — Гордон мне сообщил, что Стас прилетает сегодня и что на вашу команду ставки делать теперь бесполезно. Я и решил полюбопытствовать, насколько оправдаются его надежды.