Откуда ковбой этот раскосый взялся на нашу голову — неразрешимая загадка. Переглянулись мы с Бармалеем. Что делать? Если срок пропустим — вся работа насмарку. Методика синхронности требует. С нами еще штук десять взрывпунктов по всей Северной Якутии одновременно работают. Нет синхронности — прощай премия! Да и что такое — отдельно взятый якут по сравнению с трудовым подарком любимой Родине? В виде шеститонного взрыва. Но это я так рассуждал. Что в голове Бармалея творилось под розовой папахой — неизвестно. Но ответственность была на нем. Он начальник.

— Ну и… с ним, с якутом! — в последнюю секунду прозвучало руководящее резюме, и я с легкой душой нажал на кнопку взрывной машинки.

Ох и красивый был фонтан! Хрустальное осеннее утро, тишина, тайга красно-желтая, небо голубое. И на этом идиллическом фоне — такой фейерверк! Метров на триста вверх все озеро выбросило. Огонь, грохот, дым, пена, пар. Волна взрывная нас догнала, вдавила в мох. Когда гул в ушах поутих слегка, бегом бросились на берег. Картина фантастическая открылась. Вместо озера — геометрически круглый котлован, наполненный каким-то полужидким дерьмом с хлопьями желтой пены сверху. У нашего берега кто-то барахтается. Откопали — конь! Стоять бедняга не может, нелады с вестибулярным аппаратом, оттащили мы его на твердую поверхность. Смотрим — у противоположного берега, метров за пятьдесят, тоже кто-то копошится. Никак всадник. Тоже пока не ходок. Приволокли обоих в лагерь.

Дней пять без перерыва этот незадачливый Мальборо кушал экспедиционный спирт, запивая брагой на польских сухих дрожжах. Больше ничего не желал употреблять. На шестые сутки взгромоздился на своего волосатого Буцефала и покинул нашу гостеприимную точку весьма довольный. Без претензий. Но с впечатлениями яркими. На всю оставшуюся жизнь…

Под самодел с клюковкой потешили мы с Бармалеем публику этим рассказом. В лицах представили. А чуть позже, когда пожарники и экипаж уже на девицах повисли и не до воспоминаний стало, я вытащил Славку на улицу, освежиться. Оба мы были в норме, я — потому что пил мало в этот раз, а Бармалею литр первача — как слону дробина. На воспоминания я его недаром раскрутил, нужен он мне был обмякший, в ностальгию по старым временам погруженный.

— Слав, ты сейчас здесь чем займешься?

— «Индюка» стрельнем, потом в Иркутск полечу.

— «Индюк»-то крупный?

— Не, десять мешков всего. Триста шестьдесят кило.

— Слушай, Слав, дай мне пару шашек. И детонатор хотя бы один.

Бармалей пристроился у забора для исполнения физиологического долга, помолчал, пожурчал, посопел.

— На хрена тебе?

— Дело у меня в горах. Возможно, дырку надо будет прокопать. Тротил — не лопата.

— Это уж точно. Серега, тебе отказать не могу. Но пару — это чересчур. Они ж по девять кило. С рефлекторами, негабариты колоть. Дам одну и электродетонатор, провода и батарею сам найдешь. Только смотри, не подставь меня! — Толстый указательный палец, перевязанный по порезу черной изолентой, внушительно закачался перед моим носом.

— Могила, Бармалей!

— То-то. Как пользоваться — не забыл? Ну, пойдем.

Вернувшись на банкет с тротиловой шашкой, аккуратно завернутой в старый номер «Советской России», я застал уже полный эндшпиль.

Усатый пожарник, ухватив двух полураздетых студенток, с жаром рассказывал, как он с пикирующего вертолета пытался набросить аркан на удирающего медведя. Пару часов назад он, помнится, скромно рассматривал страшную зверюгу в бинокль. С другого конца стола повизгивающий хор затянул:

Засунув взрывчатку за печку, я покинул банкетный зал. Ночлег следовало искать в другом месте. Под мерцающими крупными звездами я побрел к дому Карманова.

Популярная песенка гулко разносилась по притихшему поселку. Похоже, что консенсус с борцами с огненной стихией был достигнут. Оставалось надеяться, что студентки до утра укрепят их в чувстве благодарности.

Завтра — полет.

Отдыхалось мне плохо. Банкет перешел в стадию безобразия, и до самого рассвета на улице громыхали выстрелы из ракетниц. Разноцветные ракеты с шипением летали по всем направлениям, и мое окно то и дело озарялось колеблющимся призрачным светом всевозможных оттенков.

Только когда ночь сменилась серым, мутным рассветом, все успокоилось и на пару часов я провалился в неглубокий, тревожный сон. Разбудил меня Мишка Бахметьев. С трудом продрав глаза, я внимательно рассмотрел компаньона. Против ожидания, никаких признаков похмельного синдрома не было заметно. Наоборот, он был на удивление свеж и полностью экипирован.

— Как самочувствие, Миша?

— В порядке. Давай одевайся, мы все твое барахло сюда перенесли. Кофейку горячего хлебни. Через час — погрузка.

— Как там наши?

Вместо ответа Бахметьев указал пальцем в окно. Я выглянул.

Остальные члены команды покуривали на штабеле бревен рядом с избой. Увидев меня, Гольцев привстал и четко отдал честь, подбросив правую ладонь к камуфляжной кепке. Надо же, сам Игорек в порядке! Не ожидал, не ожидал.

— Как ночку провели?

— Спали. Степаныч сарай с сеном нашел в конце улицы, на сеновале и спали.

— А студентки как же?

— Брось ты, Серж! Дело-то серьезное.

— А пожарники?

— Дрова! — коротко охарактеризовал Мишка состояние наших благодетелей и добавил: — Давай освежись, я водички из колодца принес.

Мысленно похвалив себя за правильный подбор кадров, я погрузил тяжелую голову в ведро. Ледяная вода мигом растворила липкие остатки сна. Обжегшись крепчайшим кофе, я вышел на крыльцо. Денек выдался на славу!

Ни одного облачка, тайга вокруг вся в сочной, густой зелени. В ярком свете утреннего солнца даже полуразвалившийся поселок казался привлекательным, романтичным. На траве серебрились крупные капли росы. Чудесное утро вызвало прилив сил, и я без особого труда взвалил на плечи тяжелый рюкзак.

— Чувствуешь, как потяжелел? — Степаныч похлопал по моему грузу.

— Кирпич, что ли, засунули, добряки?

— Нет. Подарок Бармалея. Что ж ты его за печку сунул? Надо было прямо в топку. И вертолет был бы ни к чему — своим бы ходом на небеса отправились, налегке.

Эх, черт! Я и запамятовал.

— И детонатор там? — Я опасливо покосился через плечо.

— Карандашик у меня. — Степаныч похлопал по нагрудному карману. — Вообще, правильно взял кабанчика. С земляными работами проблем не будет.

Смотри-ка, серьезно настроились парни! Шутки шутками, а вдруг и есть твердый осадок в кабацкой легенде? Тяжелый такой осадок, желтого цвета.

Вертолет стоял на окраине поселка, на небольшом некошеном поле. Экипаж вяло суетился у машины. Эти явно недоспали.

Не успели мы закинуть наш багаж в объемистое нутро МИ-8, как на краю поля показалась странная процессия.

Впереди шагал Бармалей, подхватив под мышки двух вяло передвигающих ноги пожарников. Третьего укротителя огня бережно несли Виктор с Кармановым. Всю эту инвалидную команду сопровождала пятерка бодрых, хорошо вооруженных бичей.

Когда почти бесчувственные тела хозяев вертолета были аккуратно подняты на борт, Виктор объяснил наличие кортежа.

— Закинете моих ребят на Барбитай. Это почти по дороге. Пока вас до Бирюсы доставят, пока выгрузят и обратно — часа три пройдет. А на Барбитае хариус исключительный! А может быть, и с рогами что-нибудь ребята добудут.

— Виктор, уговор наш в силе?

— Да, через неделю жду вас в Гутаре. Но, сам понимаешь, гарантировать ничего не могу. Причин для срыва выше крыши.

— Ты уж постарайся.