Игорь подошел к столу и, положив автомат, запустил правую руку в таз. Вытащил, песок с легким шорохом ссыпался обратно. На ладони остался слабый желтоватый налет. Серенький свет из низкого зарешеченного окна робко коснулся руки, и тусклый, холодный блеск замерцал в неподвижном воздухе. Несколько секунд мы пребывали в оцепенении.

— Ладно, я пока в сумки все пересыплю, — прервал я волнующую паузу. — А ты давай с вездеходом разберись. Полчаса у нас осталось, не больше.

Только я закончил возню с пакетами и сумками, как на улице взревел двигатель транспортера. Я потащил тяжелые сумки к дверям, стараясь не глядеть на рыжеволосый труп на столе. Игорь заглянул в дверь.

— Порядок! Бензина только мало — один бак из четырех, да и тот не полный.

— На сколько хватит?

— Полста километров на полной скорости сделаем.

Игорь сел за рычаги, я с сумками забрался в кузов.

Развернув транспортер на месте, Гольцев ударом передка распахнул ворота, и машина быстро понеслась к длинному бараку. Из окна приветственно тряс карабином Бахметьев.

Пока Игорь со Степанычем собирали оружие и патроны, а Мишка тщательно связывал Кедрова, я выпотрошил сейф и ящики стола. Документов было немного, что они из себя представляли, я разбираться не стал, засунул в пластиковый пакет все, что было. Только собственное досье отправил в печку.

— Серж, там в хранилище, кроме матроса этого, что я ухлопал, еще был кто-нибудь? — спросил Мишка.

— Игорь даму какую-то подстрелил.

— Даму?

— Да, с волосами рыжими. Прямо в комнате, где золото было.

Кедров дернулся в Мишкиных руках, посерел лицом.

— Что, Станислав Михайлович, знакомая? Искренне сожалею, но выбирать не приходилось. Она тоже имела шанс нас положить, — соврал я.

Молчит Кедров. Ну что же, молчи, грусть, молчи. Понимаю, хреновое состояние. Пару часов назад сам в таком пребывал.

В глубине сейфа нашел я подарок Бармалея. Тут же рядом и детонатор лежал, в газетный обрывок завернутый. Опасно вместе хранить, раздолбай! А надо бы сюрприз приготовить!

— Игорь, пойдем-ка на радиостанцию!

— Зачем еще?

— Как ты говорил, шутку будем делать.

На улице по-прежнему никого не было. Живых, то есть, не было. Осторожно, прикрывая друг друга, зашли в помещение радиостанции. Вот это аппаратура! Не какая-нибудь дряхлая «Полоса»! «Шарп» цифровой, куча всяких наворотов. Все подключено, все работает, радиста только нет. Гильз стреляных куча в прихожей, в комнате тоже. А вот и карабин, СКС армейский, валяется. Магазин пустой. Все расстрелял и удрал, урод. Где-нибудь поблизости сидит.

В хорошо оборудованной станции нашлись и кусачки, и провода, и изолента. И сухой элемент питания нашелся тоже, здоровый, правда, слишком. Но не беда, провода длинные, батарею и на пол поставить можно. Остальное все наше — презент, так сказать. От всей души.

Вылезать в окно пришлось. Дверь теперь трогать не рекомендуется. Кто-то ее откроет, кому сегодня повезет?

Все, погрузились, можно начинать драп. Ах да, совсем забыл!

— Игорь! Долбани вон по тому сараю. В дверь с левого торца.

— На фига?

— Там мужик один сидит. Местный. Егерь. У него счеты с нашими знакомыми. Не оставлять же?

— Всегда рад выручить приятеля.

Транспортер легко разнес в щепки дощатую дверь.

В сарае оказался парень лет двадцати трех. Надо же, по голосу меньше сорока я бы ему не дал никак.

Избит он был действительно сильно, заметно было, что каждое движение причиняет ему мучительную боль. Но при виде Кедрова он заметно оживился, взгляд полыхнул смертельной ненавистью. Что ж, это чувство тоже силы придать может.

— Держи, егерь! — Мишка протянул ему СКС. — Патроны вон там, в мешке, набери. Сейчас воевать поедем.

— Да все уж кончилось, — сказал Степаныч.

Пришел он в себя помаленьку, кабы не сглазить.

— Ошибаетесь. Все только начинается. — Сухой, злой голос Кедрова заставил меня вздрогнуть.

И куда вся теплота, вся сердечность подевалась вдруг?

— Не каркай, сволочь! — Гольцев пролез через верхний люк на водительское сиденье и вопросительно посмотрел на меня.

— С Богом! — скомандовал я и разложил на коленях карту.

Вездеход, быстро набрав скорость, вылетел из поселка и, поднимая фонтаны брызг в неглубоких протоках, пошел вниз по Бирюсе.

Не успели мы и на полкилометра отъехать, как сзади ухнул мощный взрыв. Столб дыма поднялся над поселком, видно было, как мачта одного диполя подпрыгнула вверх, переломилась у верхушки и рухнула. Секунду спустя легла и вторая. Скорее всего это радист поспешил предстать перед Всевышним.

Пока вездеход трясся по отвалам, я объяснял Гольцеву свой план.

— Дойдем до устья Катышного, потом вверх по ручью, насколько будет возможно. Перевалим через Мурхойский хребет и выйдем к Гутаре. Соколов обещал туда прилететь через четыре дня.

Гольцев искоса взглянул на карту.

— Вездеход не влезет на перевал, да и бензина не хватит.

— Верно. На перевал и дальше пойдем пешком.

— Серж, это ведь горы. До Гутары — три переправы и еще один перевал. А Степаныч совсем плохой.

— А ты что предлагаешь?

Игорь пожал плечами.

— Может быть, просто вниз по реке двинем?

— Ерунда. За Катышным поселок Сергеевский. Там у них наверняка люди есть. Не проскочим.

— А сейчас проскочим?

Да, верно, впереди еще плато с тофаларами-шлиховщиками и площадки с мониторами…

— Охраны там немного, держи ближе к правому берегу.

— Серж, это же не танк. Слева оба бака пустые, одни пары бензиновые. Пуля попадет — взлетим к … матери!

— Левый борт прикроем.

— …?

— Нет, Станиславом Михайловичем прикроем.

Я вылез через люк на крышу кабины.

— Эй, Михаил! Давай Кедрова сюда. Посади-ка его на левый борт, прямо на баки сажай. Рожей к берегу, чтобы видели эти архаровцы своего шефа. За поворотом плато. Придется вам, Станислав Михайлович, это неудобство потерпеть. И не вздумайте с машины спрыгнуть. Пуля сразу. Гарантирую. Остальные — все вниз, из-за борта не высовываться, на выстрелы не отвечать.

И плато, и площадки прошли без выстрела. То ли нелепый вид Кедрова, восседавшего на борту со связанными руками, остановил охранников, то ли они вообще ничего еще не знали, трудно сказать, но к устью Катышного мы подкатили без потерь.

Вот и злополучный бугор показался. Место нашей высадки.

— Игорь, вы с Мишкой ходили вверх по ручью. Насколько вездеход еще может подняться?

— А, и трехсот метров не будет. Камни там, гряда из валунов. Не пролезем.

— Ну, давай вперед потихоньку. Нет, стой!

Кто-то из ребят барабанил сверху по кабине. Я выглянул через боковую дверцу.

— Что там стряслось?

— Смотри, Серега, смотри! — Мишка показывал куда-то назад.

Я вылез из кабины, встал на гусеницу, приподнялся на носки. Да, совсем не здорово. На повороте реки, и километра от нас не будет, ползет «Урал». Бинокля нет, но и простым глазом видно — полна коробушка.

— Пятнадцать человек. Все с оружием. — Мишка опустил карабин — в прицел рассматривал грузовик.

— Через четверть часа будут здесь. Не уйти. Будем держаться сколько можно. Вон у тех камней позиция.

— Ну-ка, все быстро из машины! Вытряхивайтесь и барахло заберите! — Игорь принял команду на себя.

— Ты чего это удумал? — Мишка спрыгнул на землю, потянул Степаныча через борт.

— Некогда объяснять. Быстрее, быстрее. Золото не забудьте!

Мы мигом разгрузили вездеход. Игорь открыл оба люка, обе дверцы, вскочил на место водителя, запустил мотор. Высунулся, махнул рукой в сторону леса.

— Бегите вон к тем камням, я сейчас!

Машина развернулась и пошла вниз по распадку, туда, где бугор с нашей стороны переходил в крутой склон, почти обрыв. Метров пятнадцать там было до воды, уклон градусов сорок.

Как только вездеход остановился, мне стал ясен замысел Гольцева. Со стороны реки он закрыт, чтобы его увидеть, надо подняться на холм. «Урал» пойдет по колее вездехода, он сможет пройти только в одном месте — между Игорем и обрывом…