Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

А теперь даже такая работа пришла к концу, поскольку большинство арабов были суннитами, и они заявили, что не желают иметь дело с шиитом, то есть со мной. Кроме того, они обвинили меня в нечестности. Я защищался до последнего, но меня все же уволили. Я вернулся в Исфаган, и опять у меня не было никаких перспектив. Я стал серьезно подумывать о том, чтобы заняться торговлей. Вот как низко я пал.

И вдруг я понадобился начальнику полиции.

* * *

Слуга провел его в сад и направился к дому. Я крикнул ему вслед, чтобы он принес чай, и поднялся навстречу гостю.

Начальник полиции Кефтия мало изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Это был невысокий лысеющий человечек, толстый, как турок, с холодными проницательными глазками. Из-за своей тугой портупеи он напоминал мне свинину по-польски. Однако я придержал эту шуточку про себя и гостеприимно осведомился о здоровье Кефтии.

— Я вполне здоров, мой дорогой Ахмед, — сказал Кефтия. — Если не считать случайных приступов астмы. Но, конечно, с годами мы не становимся моложе, увы.

— Печально, но это так, — поддакнул я. — Иной раз в холодное зимнее утро мне напоминает об этом ноющая рана на ноге.

— Ах да! — воскликнул Кефтия. — Я почти забыл об этом. Я был уверен, что ты получил эту рану, когда контрабандой перевозил золотые слитки через турецкую границу, а?

— Не совсем так. В то время я переводил армянских беженцев через азербайджанскую границу.

— Ну конечно! Должно быть, меня подводит память. Ну, Ахмед, как ты жил в эти скучные годы после войны?

Он знал это не хуже меня, если не лучше. Все это были пустые слова, но не в обычае Кефтии прямо переходить к делу, поэтому мы вспоминали о минувшем и пили чай. Наш разговор мог бы тянуться так часами, но я предположил, что начальник полиции приглашен на ранний обед, потому что он заговорил о причине своего визита через удивительно краткий промежуток времени.

— Ахмед, в войну ты превосходно работал на разведку. Не хочешь ли ты снова использовать свои таланты?

— Может быть, — сказал я. — И на кого мне придется работать?

— Твой наниматель — американский агент, который прибыл в Иран по особому делу. С оплатой проблем нет, ты должен помнить это по своим прошлым встречам с американцами.

— Мне всегда нравились американцы. Я буду рад помочь этому человеку, — заявил я.

— Отлично, — ухмыльнулся Кефтия. — И еще ты лишишь его толики имущества, будешь завышать цену на свои услуги при каждой возможности и вообще вести себя так же, как в прошлом?

— Богом клянусь! — воскликнул я. — Мои рекомендации военных лет говорят сами за себя. Моя верность, моя честность…

— Да-да, — сказал Кефтия. — Все твои наниматели хорошо отзывались о тебе. Но мы с тобой знаем друг друга, мой дорогой Ахмед, и мы знаем, как беспечны американцы с такими вещичками, как котелки, палатки, револьверы, одеяла, бинокли, мулы, верблюды, ружья, ботинки…

— За всю свою жизнь я никогда не украл и пары ботинок, — возразил я.

— Может, и не украл, — согласился начальник полиции. — Но все прочие предметы в ваших экспедициях удивительным образом терялись и не менее удивительным образом появлялись в продаже на базарах Исфагана и Мешхеда, а деньги каким-то образом шли в твой кошелек.

— Я обвиняюсь в краже? — спросил я.

— Вовсе нет! Я просто пользуюсь возможностью поздравить тебя с такой выгодой. Даже арабы из Абадана почувствовали, что должны отплатить тебе за твои последние услуги по переводу.

— Как я мог отказаться от подарков этих невежественных людей? — спросил я. — Они думали, что их подарки помогут им купить работу полегче. Бесполезно было их уверять, что у меня нет никакой власти над британскими нефтяниками. Они были настойчивы в своих попытках умилостивить меня, и я был вынужден принимать их подношения.

— И опять же — никаких обвинений. Всем известна щедрость арабов — они дают деньги так же легко, как сфинкс молоко. Поздравляю тебя со столь хитрым вымогательством.

— Бога ради! — вскричал я. — Я должен выслушивать оскорбления в собственном доме!

— Да никаких оскорблений, — возразил Кефтия. — Я просто подумал, что должен упомянуть об этом. Меня попросили найти в помощь американскому агенту надежного и сообразительного человека, который говорит на нескольких языках.

— И вот поэтому вы пришли прямиком ко мне.

— Да. Просмотрев свои списки мошенников, воров и бандитов, я наткнулся на тебя. Говорят, что ты верно служил американцам в годы войны и хорошо делал свое дело, несмотря на воровство и интриги. Этого, решил я, должно хватить. Из собственного печального опыта я знаю, что честнейший человек знает обычно только один язык, в лучшем случае — два. Только авантюристы учат пять или даже шесть и больше. Только вор знает, где скрываются другие воры, и только убийца может отыскать других убийц. Поэтому я выбрал тебя. Но слушай меня внимательно, Ахмед Аботай эд-Дин.

— Я слушаю.

— Правительство в Тегеране хочет помочь этому американцу чем только возможно и оказывает ему всяческое содействие. Он наш почетный гость, наш друг, наш помощник. Кроме того, его правительство дает Тегерану много денег. Поэтому Тегеран будет крайне огорчен, если миссия американца провалится. Они перенесут свое недовольство на меня, — тут начальник полиции впился в меня взглядом, — а я перенесу свое недовольство на тебя самым прямым и недвусмысленным образом.

— Поскольку вы мне не доверяете, — оскорбленно произнес я, — забирайте свою работу и предложите ее погонщику верблюдов. Не нужны вы мне вместе с вашим американцем.

— Не будь смешным, — отеческим тоном пожурил меня Кефтия. — Любой в Исфагане знает, что ты самый подходящий человек для этого дела. Твой успех принесет почет и уважение твоим родителям и городу. Удача может улыбнуться тебе. Поверь мне, Ахмед, вознаграждение будет немалым.

— Ну, может быть, я и возьмусь за эту работу.

— Конечно, возьмешься, — заверил меня начальник полиции. — Разве я не говорил, что ты единственный, кто для нее пригоден? Просто помни все, что я тебе сказал. И помни, что американцы — очень странный народ, склонный к внезапным вспышкам энтузиазма и поспешным решениям. Но под твоим присмотром он наверняка добьется успеха.

— Что это за человек и с какой миссией он прибыл в Иран? — спросил я.

— Его имя Стивен Дэйн. А что касается миссии, он скажет тебе сам — столько, сколько сочтет нужным. Вы встретитесь с ним сегодня вечером в отеле «Шираз».

Начальник полиции ушел, а я рассказал родителям о своей новой работе. Их радость не знала границ. Отец немедленно решил купить садовый участок за городом и весело рассмеялся, когда я сказал ему, что плата за мою работу может не покрыть подобных расходов.

— Ты сделаешь все, как надо. Я верю в тебя, — заявил отец.

Я ничего не мог сказать на это. Привычки и ожидания старых землевладельцев невозможно изменить за одну ночь.

Глава 2

Вечером начальник полиции привел меня в отель «Шираз» и представил Стивену Дэйну. Я с живым любопытством разглядывал агента. Мое первое впечатление о нем — высокий мужчина с властным взглядом серых глаз и продолговатым худым лицом. У него были сильные руки — твердые и сухощавые. Шея в распахнутом вороте белой рубашки была мускулистой, а это верное свидетельство физического состояния человека. Вообще же выглядел он суровым, неторопливым и церемонным. Мне показалось, что он не часто смеется, и, судя по его выражению лица, я решил, что он склонен к аскетизму. Помимо этого, он сильно напоминал мне других американских офицеров, с которыми я познакомился во время войны.

— Итак, мистер Дэйн, — сказал Кефтия, — позвольте мне представить вам Ахмеда Аботая эд-Дина, переводчика необыкновенных достоинств, моего старого друга. Ни один местный житель не знает о здешнем преступном мире больше, чем мой дорогой Ахмед. А то, чего он не знает, он, вероятно, способен узнать.

112
{"b":"216502","o":1}