— Друзья мои, — сказал генерал Мендоса, — сожалею, что пришлось пригласить вас на Кузвру столь неделикатно. Однако сейчас мы находимся в состоянии войны, и тут уже не до вежливости. Пойдемте со мной.

Генерал повернулся и зашагал обратно к пещере. Торнтон и Эстелла поплелись следом. За ними шли Хуан и оба рыбака.

Пещера оказалась больше, чем выглядела снаружи. Вход в нее был искусственно расширен — Торнтон увидел на камне отметины от инструмента. Их провели внутрь.

Коридор тянулся еще на тридцать ярдов, круто поднимаясь вверх, и заканчивался маленькой пещерой естественного происхождения. В наружней пещере за контейнерами горела керосиновая лампа. В ее желтом свете они увидели смуглого рябого человека в белой хлопчатобумажной рубашке и брюках, сидящего на куче ящиков. На плечах у него висели две ленты с патронами и винтовка «гаранд». Он встал и отсалютовал Мендосе, который ответил на приветствие с важной небрежностью. Человек усмехнулся, увидев пленников, и спросил по-испански Мендосу, не началось ли уже освобождение. Мендоса ответил, что скоро начнется, и рябой снова сел на ящики. Мендоса зажег вторую лампу и повел их мимо охранника в другую пещеру.

Она была площадью примерно в тридцать квадратных футов. Каменный потолок, блестящий от сырости, находился не более чем в трех футах над головами. Единственным видимым входом — или выходом — был тот, через который они только что вошли сюда. Очевидно, рябой человек охранял именно этот вход.

— Можете располагаться, как хотите, — радушно предложил Мендоса. — Как вы понимаете, наши возможности на Куэвре сильно ограничены.

— Что вы собираетесь сделать с нами? — спросил Торнтон.

— Это зависит от того, как обернутся события. После того как освобождение Коруны будет завершено, мы, возможно, отпустим вас. Или мы можем быть вынуждены задержать вас здесь на некоторое время в качестве залога хорошего поведения Соединенных Штатов. Сейчас трудно сказать.

Эстелла выслушала это со спокойным кивком. Торнтон проявил меньше стоицизма. Он сказал:

— Последнюю часть нашей поимки обеспечил мистер Куалилья, не так ли?

— Совершенно верно.

— Значит, он ваш агент?

— Нет, — возразил генерал Мендоса. — Куалилья — ничей не агент. Он продает информацию тому, кто ее покупает, и предлагает услуги тем, кто платит за них. Он верен только самому себе.

— А как же его жена и дети?

— Боюсь, это просто ловкий розыгрыш. Я знал, что мистер Дэйн покупает сведения у Куалильи. Я предложил больше. Знаете ли, все вещи имеют цену; равным образом имеет цену и информация, и верное размещение нужных людей, таких, как два моих моряка.

— Почему же Дэйн не понимал этого? Почему он доверял Куалилье?

— Вы делаете неверные выводы, — сказал Мендоса. — Мистер Дэйн ни на грош не верил мистеру Куалилье. Единственной его заботой была достоверность информации. Это всем известно.

«Известно всем в маленьком замкнутом мирке разведчиков и контрразведчиков», — подумал Торнтон.

— Мистер Дэйн покупал у Куалильи определенные сведения и платил ему всего лишь деньгами. Но когда вы, молодые люди, остались на месте действия одни, мистер Куалилья узрел возможность получить деньги из нескольких источников разом. Естественно, он сказал, что мистер Дэйн верит ему; но это всего лишь слова. Мистер Дэйн никогда не говорил этого.

— Он никогда даже не упоминал Куалилью.

— И вообще, мистер Торнтон, глупо думать, что мистер Дэйн доверяет каждому человеку, с которым говорит. Вы оба, молодые люди, еще совсем новички в этой игре.

— Полагаю, да, — отозвался Торнтон. — Это грязная игра.

— Да, — согласился Мендоса, — хотя в ней есть некоторая притягательность. Я могу сказать вам, мистер Торнтон и мисс Варгас, что события развиваются с неумолимой точностью. Я говорил по радио с «Либерио». Корабль будет здесь не позднее завтрашнего полудня. И еще до заката начнется освобождение.

— Вторжение, — поправила Эстелла.

— Это зависит от того, на какой стороне вы находитесь, — сказал ей Мендоса. — Вторжение, освобождение, как бы мы это ни называли, будет осуществляться одной из самых больших, хорошо вооруженных и хорошо обученных армий, которые когда-либо вступали на землю Центральной Америки. Главная дорога, ведущая в столицу, охраняется только для виду. Остальная корунская армия — два плохо вооруженных пехотных полка — находится на Тихоокеанском побережье, отражая вылазки против Международной фруктовой компании. Через два дня, считая с этой минуты, в Коруне будет новое правительство. Так что остается только один вопрос.

— Какой? — спросил Торнтон.

— Совсем незначительный, — сказал генерал Мендоса. — Я хотел бы знать имя вашего настоящего нанимателя.

Несколько секунд Торнтон не мог понять, о чем говорит Мендоса. Потом произнес:

— Вам это известно. Я работаю на корпорацию «Майами-Юг».

— Ну теперь-то уж вы могли бы отказаться от этого устаревшего прикрытия, — сказал Мендоса. — Я более чем уверен, что документы у вас подлинные. Я снова спрашиваю: на кого вы работаете в действительности?

— Я вам уже сказал. Мой единственный наниматель — «Майами-Юг».

Мендоса нахмурился и побарабанил пальцами по кобуре, висящей у него на поясе.

— Возможно, мистер Торнтон, вы не понимаете причин такого интереса ввиду своей явной неопытности. Поймите, что люди, стоящие за вами — противники освобождения. Теперь мы знаем, кого представляет мистер Дэйн и кого представляет мисс Варгас. Таким образом, мы знаем двух наших врагов. Но мы не знаем, кто третий враг, тот, кого представляете вы, и на ранних стадиях реорганизации правительства для нас очень важно знать, с какой стороны следует ждать удара. Например, правительство Никарагуа примет участие в этом спектакле, но неизвестно, на чьей стороне, поскольку существует вопрос спорной территории. С юга мы граничим с Коста-Рикой, мирной страной. У нас нет причин подозревать Коста-Рику в подрывной деятельности, но мы должны знать наверняка. Также у нас есть общая граница с Гондурасом протяженностью в несколько миль, так что гондурасских агентов нельзя не принимать в расчет. И существуют не только эти возможности. Куба поневоле сыграет в этом интересную роль, вплоть до самых верхов. Агент из Мексики или Гватемалы не удивил бы меня, равно как и венесуэльский шпион. И еще остаются Британия, Франция и Голландия, у каждой из которых в Карибском море есть свои владения. Я даже допускаю возможность засылки разведчика из России или Китая. Они далеко, но их интерес к событиям в Латинской Америке очевиден.

— Не увлекайтесь сказками, Мендоса, — прервал его Торнтон. — Я уже сказал вам, кого я представляю.

— Простите, мистер Торнтон, но ваше окружение опровергает эту легенду. И вы не упомянули мистера Эберхарта.

— А почему я должен упоминать его?

— Потому что он контрабандист, перевозящий оружие, и платный агент режима Кастро. Потому что он навещал вас в тюрьме Санта-Катарины. Потому что вы были освобождены немедленно после его ухода.

— Эберхарт не имеет никакого отношения к моему освобождению.

— Тогда почему он навестил вас?

— Он хотел получить сведения касательно оружия. Я ничего ему не сказал.

Мендоса поднял брови.

— Вы были освобождены из заключения и сразу же отправились на Ямайку. Мистер Эберхарт и несколько его друзей прилетели следующим рейсом. В Кингстоне они арендовали гидросамолет.

— И все же я к этому не имею отношения. Почему бы вам не расспросить Эберхарта обо мне?

— Это невозможно. По словам мистера Куалильи, гидроплан потерпел аварию вскоре после взлета. Ни одно тело еще не найдено.

— Полагаю, это было подстроено вами?

— Нет. Мистер Эберхарт потерпел неудачу с доставкой партии оружия, и его наниматели потеряли терпение. Как долго вы работали вместе с ним?

— Я никогда не работал вместе с ним.

— Кто ваш наниматель?

— Я вам уже сказал.

Мендоса скорбно покачал головой: