— Зачем они вымазываются золой? — поинтересовался Рибейра.

— Чтобы за них можно было крепко ухватиться, — пояснил Харкнесс. — Видите вон тех борцов с медными колокольчиками на поясе? Такие колокольчики имеют право носить только победители состязаний.

— А кто эти парни с повязками на руках и ногах? — спросил Отт.

Харкнесс присмотрелся повнимательнее и наморщил лоб:

— Честно говоря, не знаю. Но, наверное, это тоже что-то значит.

Уже довольно много борцов оказалось на земле, и, соответственно, клубы пыли стали еще гуще. Толпа ревела, но разобрать, что происходит, было трудно. Видны были лишь призрачные фигуры, движущиеся в серовато-коричневом облаке.

— Превосходные атлеты, — сказал Харкнесс. — Нубийские племена поставляют наилучших солдат. Эти борцы в основном из племени коронго. А видите людей, которые стоят вон там? Это те, кто дерется на палках. Они по большей части из племени масакинов. Полагаю, следующими выступят они. Вы будете поражены: они дерутся так, словно прошли обучение в европейской фехтовальной школе.

— А сколько это будет продолжаться? — спросил Эчеверрья.

— Ну, трудно сказать, — ответил Харкнесс. — Смотрите, на дальнем конце стоят бойцы с браслетами. Видимо, кау и фунгор. Совершенно первобытные племена. Они устраивают ужасные представления. Они наносят друг другу такие раны, которые для европейца оказались бы смертельными; но эти люди поразительно живучи. Ага, начался бой на палках!

Стало немного прохладнее. С запада налетел свежий ветер и развеял пыль. Действительно, некоторые из бойцов с палками уже сражались.

— Изумительно, не правда ли? — сказал Харкнесс. — Просто-таки гладиаторские бои.

Европейцы вежливо покивали.

— Теперь стоит посмотреть… — начал было Харкнесс, но его перебил Отт, лицо которого стало совсем желтым:

— По-моему, я заболел.

Отт повернулся, чтобы уйти, и едва не упал, но Эчеверрья успел подхватить родезийца. С помощью Эчеверрьи и Эберхардта Отт кое-как удержался на ногах. Эберхардт потрогал лоб Отта и внимательно посмотрел на его лицо.

— Кажется, это малярия, — сказал немец. — Но я не врач. Ему нужно немедленно показаться врачу.

— Это не похоже на малярию, — дрожащим голосом сказал Отт.

— Я только высказал предположение, — пояснил Эберхардт. — В здешних краях можно подхватить желтуху, дизентерию, сонную болезнь, холеру…

— Ладно, ладно, — прервал его Отт. — Я подцепил какую-то дрянь — это ясно. Потому-то меня ноги и не держат. Вы не поможете мне добраться до врача? Кстати, а в этой дыре вообще есть врач?

— В прошлом году, когда я здесь проезжал, был, — ответил Эберхардт. — Он останавливается в доме уполномоченного. Пойдемте, поймаем такси.

Эберхардт и Эчеверрья почти вынесли Отта из толпы. Такси они не нашли, но зато им удалось остановить грузовик «Форд» с водителем-арабом.

Рибейра, Мак-Кью и Харкнесс в нерешительности стояли на краю толпы. Ветер утих, и снова начал накрапывать дождь.

— Надеюсь, с ним все в порядке, — сказал Харкнесс.

— С ним будет все в порядке, если они найдут врача, — отозвался Мак-Кью. — Западному человеку трудно сохранить здоровье в тропическом климате.

— Я живу в этом климате уже пятнадцать лет, — возразил Харкнесс, — и ни разу не страдал ничем серьезнее головной боли.

— Везет, — хмыкнул Мак-Кью. — А я уже со счету сбился, сколько раз подхватывал дизентерию.

— Мне тоже не нравится этот климат, — сказал Рибейра, — и я достаточно мнителен, когда речь заходит о болезнях. Так что пойду-ка я в кофейню и укреплю свой организм порцией спиртного. Кто-нибудь составит мне компанию?

Харкнесс покачал головой, а Мак-Кью сказал:

— В той дряни, которую здесь подают, я бы даже руки не стал мыть.

Рибейра слегка кивнул на прощание и удалился.

Мак-Кью несколько минут смотрел на бойцов с палками, потом сказал:

— Да ну их к черту! Пойду лучше пройдусь. Не хотите?

— Нет, спасибо, — отказался Харкнесс. — И вы бы лучше остались. Вы же пропустите самую интересную часть соревнований.

— Именно это я и намерен сделать, — заявил Мак-Кью и тоже ушел.

Оставшись в одиночестве, майор Харкнесс почесал подбородок и задумался над тем, почему же остальные путешественники не захотели смотреть на такое увлекательное зрелище, как состязание нубийских борцов. Такого больше не увидишь во всем мире. Наверное, они из тех путешественников, которые предпочитают официальные экскурсии.

Майор снова принялся наблюдать за состязаниями. Сейчас в схватке сошлись два чемпиона по бою на палках. Харкнесс следил за ними с глубокиминтересом. Он сам в юности недурно фехтовал на саблях; конечно, не так хорошо, как венгры, но достаточно прилично, чтобы входить в сборную Англии.

Водитель грузовика высадил Эберхардта, Эчеверрью и Отта у дома уполномоченного. К счастью для Отта, врач только что вернулся из поездки по северному Кордофану. Это был невысокий подвижный человек с холодным взглядом. Он молча осмотрел родезийца.

— Ну что ж, — сказал врач, закончив осмотр. — Больницы здесь нет, но, полагаю, я смогу найти для вас койку и подыщу какую-нибудь пижаму.

— А в чем дело? — спросил Отт. — Что у меня такое?

— Одна из форм гепатита, — ответил врач.

Эберхардт кивнул:

— Я так и думал, что это желтуха.

— Гепатит? — спросил Отт. — Черт меня побери! Слушайте, док, вы не можете сделать мне какой-нибудь укол от этого?

— Я ничего не могу с этим сделать, — сказал врач. — От этого нет лекарств. Вам нужно обильное питание и абсолютный покой. Ложитесь сюда на кушетку, я уберу ваши туфли.

— Оставьте мои туфли в покое, — возразил Отт. — Я отдохну, когда доберусь до Бейрута.

— Видимо, я недостаточно ясно выразился, — сказал врач. — У вас крайне серьезное заболевание. Без должного ухода гепатит зачастую приводит к летальному исходу. Но ваш организм сам о себе позаботится, если предоставить ему такую возможность. А для этого организму требуется абсолютный покой, причем немедленно. Вам нельзя даже вставать и ходить по комнате. Теперь вы меня поняли?

— И сколько я должен так лежать? — спросил Отт.

— Месяц, возможно, два, — ответил врач. — А теперь будьте так добры снять рубашку и туфли.

— Отстаньте от меня! — воскликнул Отт. — Ничего я не буду снимать! Я отдохну в Бейруте. Просто сделайте мне какой-нибудь укол, и все. Я сегодня вечером выезжаю поездом в Хартум.

— Никакой укол вам не поможет, — сказал врач. — В вашем нынешнем состоянии для вас опасен даже перелет в Бейрут. Что же касается поезда… Вы когда-нибудь ездили на поезде из Эль-Обейда в Хартум?

— Нет.

— Вот и мне так кажется. Если вы все-таки настоите на своем, вы можете превратиться в покойника еще до того, как проедете Вад-Медани.

— Я крепче, чем вам кажется, — бросил Отт, потом повернулся к Эберхардту и Эчеверрье. — Вы мне поможете в поезде?

Оба путешественника выглядели смущенно и неуверенно. Наконец Эчеверрья сказал:

— Я болел гепатитом. Мне очень жаль, но лучше бы вы подчинились врачу.

— Да, вам лучше будет остаться здесь, — поддержал его Эберхардт.

Отт посмотрел на своих спутников и попытался встать. Врач рванулся удержать его. В этот момент открылась дверь н вошел вспотевший и запыхавшийся Прокопулос.

— Друг мой! — бросился он к Отту. — Я встретил мистера Мак-Кью, и он сказал мне, что вы заболели. Что с вами? Я могу чем-нибудь помочь?

Врач еще раз объяснил, что у Отта гепатит и что больному нужен абсолютный покой. Отт признал, что он действительно болен, но сказал, что поедет в Хартум, даже если ему придется ползти к поезду на четвереньках.

— Доктор, мне случалось встречаться с этой болезнью, — сказал Прокопулос. — Вы правы, больному необходим покой. Но что поделаешь? Этот человек желает отдохнуть у себя дома, в Бейруте. Вы ведь не привяжете его к кровати?

— Поездка на поезде его убьет.

— Но если он так решил, что мы можем сделать? При таком настроении его может убить и пребывание в Эль-Обейде, разве не так? Поезд в Хартум не очень хорош, но, возможно, если друзья будут присматривать за больным, обеспечат ему удобства, будут оберегать его от…