Каждый день к ним приходила одна и та же женщина и учила их языку цимманбул. Стоя под окном, она по очереди показывала разные предметы и повторяла их названия. Со временем пленники научились подражать ее попискиваниям.

Слуш, разумеется, мог только гудеть, так что женщине приходилось самой постигать его манеру общения.

Вначале Джум и Эджип не находили себе места, когда хозяева вдруг начинали издавать тонкий писк, но со временем они смирились с этим чудачеством.

Шаман большую часть дня проводил в своем кресле, подбрасывая палочки. Изредка он вставал и уходил по своим загадочным, но без сомнения темным, делам. В его отсутствие местные дети набирались храбрости, подбирались к окнам и заговаривали с пленниками. Это тоже способствовало пониманию чужого языка.

Однажды воины привели в деревню пойманного охотника из другого племени. Его тело было покрыто незнакомыми знаками.

Пленный был посажен под замок в бамбуковую хижину и провел там десять ночей. Шаман часто брал деревянную клетку с гигантским светлячком и заходил поговорить с ним.

Наконец чужака вытолкали на улицу и заставили стоять неподвижно. Вокруг собралась вся деревня. Цимманбул били в барабаны, дули в дудки, звенели струнами, натянутыми на черепаховый панцирь, пели, плясали и по очереди обмазывали тело пленника черной грязью.

Наконец его связали по рукам и ногам, погрузили на носилки и торжественно понесли прочь. Толпа двинулась вслед за процессией. Деревня опустела, в ней осталось лишь несколько воинов, сторожащих пленников.

Через семь ночей цимманбул вернулись. Воины перевернули носилки, и на землю высыпалась кучка костей. Шаман подобрал череп и унес в свою хижину, а жители деревни развели огромный костер и с бурными криками побросали все кости в пламя.

– Обратите внимание, – сказал Слуш, – грудинная кость пробита насквозь, как и верхушка черепа.

– И что это означает? – спросила Вана.

– Не имею ни малейшего представления. Полагаю, скоро значение этих отверстий станет понятно. Полагаю также, что нам это не понравится.

Помолчав, он добавил:

– Но если цимманбул намерены нас убить, с какой целью они кормят нас и обучают своему языку? Я не вижу логики в их поведении. Вероятно, мы упускаем из вида что-то важное. Насколько мне удалось разобрать писк пленника во время церемонии, он говорил на том же языке, что и остальные. Возможно, жертва перед смертью должна произнести некие ритуальные фразы? Это многое объясняет…

Как вскоре выяснилось, его предположение оказалось неверным. Цимманбул учили их своему языку из чистого любопытства. Как только пленные освоили основы чужой речи, Тучный Бык – так звали шамана – обрушил на них град вопросов. Откуда они пришли? Какие обычаи в их племенах? Что они делают так далеко от дома? Что за странный лиственный бог с ними путешествует? Или, возможно, это демон?

Казалось, цимманбул не находят ничего необычного в том, что в их руки мог попасться настоящий бог. Удивленный этим обстоятельством, Слуш начал расспрашивать Тучного Быка об отношениях его племени с богами.

Шаман охотно пояснил, что нараканнетиша – так цимманбул называли себя, хотя в их языке не было гласных и людям приходилось добавлять их на свой вкус, чтобы хоть как-то выговорить местные слова – нараканнетиша испокон веков занимаются ловлей богов и демонов. Согласно древним преданиям, когда их предки покинули океан и вышли на сушу, у них не было ни одного своего бога, поэтому им пришлось похищать чужих.

– Это, разумеется, всего лишь легенда, – пояснил Слуш на своем языке, чтобы шаман его не понял. – Но крайне любопытная.

– Мы нападаем на вражеские деревни и Дома, – продолжал шаман. – Нараканнетиша, йотли, люди, скиннивакита… кто бы нам ни встретился, мы нападаем, похищаем их богов, уносим в свою деревню и храним вот тут.

Он указал на свою хижину, возвышающуюся над всеми прочими строениями в деревне.

– Разумеется, другие племена в это время нападают на нас и уносят наших богов. Но до последнего времени дела у нас шли неплохо. К несчастью, недавно нам попался нехороший бог, и теперь он угнетает нас. Более того! Он не двигается с места и мы не можем от него избавиться. Каждые тридцать ночей мы должны приносить ему жертвы. Если нам не удается вовремя изловить вражеского воина, приходится умерщвлять кого-то из нашего племени. Это никуда не годится!

– Понимаю, – сказал Дейв, – и разделяю ваши чувства. Но должен признать, не все в ваших словах мне понятно. Если ваш бог не двигается с места, каким образом он вас угнетает? И зачем ему столько жертв?

– Кто может постичь намерения человека, не говоря уже о богах? – воскликнул Тучный Бык. – Пути бога Фемропита неведомы смертным. Даже его речь непостижима для нас. Но он принимает все наши жертвы, значит, мы верно угадываем его желания!

– Мы не отчаиваемся, – добавил он. – Принося жертвы Фемропиту, мы всякий раз пытаемся с ним заговорить. Надеюсь, когда-нибудь бог снизойдет до ответа, примет мое приглашение и поселится в моем доме. Тогда в моих – то есть в наших! – руках окажется огромная сила. Мы уничтожим всех врагов и будем отныне жить в покое, ловить много рыбы и плодиться. Со временем мой род настолько возрастет, что никто больше не посмеет ступить на нашу землю!

– Старая история, – сказал Слуш своим спутникам на языке арчкерри. – Миролюбивые цимманбул деградировали до вашего полудикого уровня.

– Значит, нас принесут в жертву следующими? – спросил Дейв.

На губах шамана заиграла кровожадная усмешка.

– Если к тому времени мы не поймаем ни одного врага, наступит ваша очередь. Надеюсь, это случится еще нескоро! Мне хотелось бы получше обучить вас нашему языку. Вы все из разных племен, вы много путешествовали, вы повидали далекие земли. Возможно, у вас хватит мудрости, чтобы задать богу нужные вопросы. Иначе Фемропит обратит на вас свой взгляд и ваша жизнь прервется.

Немного помолчав, шаман с показным равнодушием спросил:

– Кстати, этот куб, который вы несли с собой. Он сейчас стоит в моем доме и я часто любуюсь им. Но каково его назначение?

Слуш начал гудеть, но Дейв резко прервал его. – Молчи! Сейчас не время говорить правду!

– Это волшебное оружие огромной силы, – сказал он, обращаясь к Тучному Быку. – К сожалению, мощь его такова, что мы не можем им воспользоваться – вместе с врагами оно уничтожит и нас. Мы могли бы применить его, когда ваши воины набросили на нас свои сети. Тогда погибли бы и они, и мы. Стена пламени сожгла бы все джунгли, а потом двинулась бы к побережью и в мгновение ока испепелила всю вашу деревню вместе с жителями.

– Мы странствовали в поисках волшебного щита, принадлежащего одной ведьме, – продолжал он. – Если бы нам удалось добыть этот щит, он защитил бы нас от пламени.

Шаман внимал каждому его слову. – А как приводится в действие это ваше оружие? –наконец спросил он. – Надо потянуть за стержень?

– Да, но при этом необходимо прочесть нужное заклинание, – сказал Дейв, – иначе ничего не получится.

– Может быть, вы научите меня этому заклинанию? – спросил Тучный Бык.

– С удовольствием! – сказал Дейв. – Как только вы отпустите нас на свободу, в благодарность я подарю вам этот куб и научу нужным словам.

– Думаю, проще будет подвергнуть вас болезненным пыткам.

По лицу Дейва градом катился пот. – Это ничего не даст, – быстро сказал он. – Заклинание так устроено, что под пытками оно сразу исчезает из моей памяти. Только по доброй воле я могу им поделиться.

– Хитро придумано, – с нотками уважения в голосе кивнул шаман. – Ну что ж, поживем – увидим. А пока что изучайте нашу речь. Возможно, она спасет вам жизнь и подарит свободу.

Тучный Бык распрямился во весь свой огромный рост. Размалеванное лицо с выступающими челюстями прижалось к прутьям решетки. Выпуклые черные глаза пристально глядели на Дейва.

– Гадательные палочки предсказали, что среди нас появятся странные люди из далеких земель, которые поймут слова бога. Возможно, пророчество говорит именно о вас. Тогда Фемропит войдет в мой дом и разделит со мной свои тайны. Иногда он является мне в дурных снах. Я вижу, как он приближается, безрукий, безногий и безголовый, и обращается ко мне на своем слепящем языке. Но я не понимаю его, и он сердится. Это очень нехорошо, когда бог сердится.