Фигура, всегда появляющаяся в небе первой, была изображена на вершине круга. Чуть левее и ниже ее располагался небольшой выступ, в который практически упирался наконечник стрелки.

– Ага! – во весь голос вскричала Шемибоб.

– Понимаю ваши чувства, – чуть помедлив, кивнул Слуш.

Дейв спросил, что все это означает.

– Стрелка и окружающие ее значки – это фриггз, – пояснил ему арчкерри. – Машина, следящая за временем. В вашем языке нет подходящего слова.

– Молчать, – сказала Шемибоб. – Я считаю.

После долгой паузы она подняла взгляд от экрана.

– Здесь ровно тысяча пятьдесят символов, – сказала она. – Именно такое количество небесных фигур кружится вдоль экватора с тех пор, как я ступила на эту планету, и, вероятно, в течение бессчетных эпох до того. Именно такое число ударов мы слышали в долине. Я уверена, что все это связано с измерителем времени.

– Стрелка больше не движется, – отметил Слуш. – Неужели само время… Нет! Этого не может быть!

– Отпущенный Земле срок подошел к концу, – сказала Шемибоб. – Возможно, у нас в запасе есть еще несколько сотен или тысяч восходов Темного зверя – но это лишь мгновение рядом со сроком существования этого механизма.

– Получается, – прикинул в уме Слуш, – движение стрелки от одного символа к следующему занимает двадцать один миллион лет?

– Да, приблизительно.

– И эта машина звоном оповещает об истечении каждого такого срока?

– Судя по всему, именно так.

– Но зачем? Какой во всем этом смысл?

– Подобные вопросы тебе часто задают люди. Ты всякий раз отвечаешь им, что такие вопросы не имеют ответа, следовательно, бессмысленны и глупы.

– Приношу свои извинения, – сказал Слуш. – Я все осознал.

– Мы стали свидетелями последнего отсчета времени. Небесные фигуры навечно вернулись домой.

– Не «навечно», а «до возникновения новой вселенной», – поправил ее Слуш.

Дейв ничего не понял из его слов, но на лице Шемибоб отразилось глубокое понимание.

– Летучие фигуры… – проворчал йотль. – Хорошо, пусть они появляются из этой башни и исчезают в ней же. Но вам никогда не узнать, как они сделаны, как летают, как возвращаются домой, как изменяются в размере. А если даже выясните, как, то все равно не сможете понять, зачем.

Йотль был в восторге. Перед лицом этой древней тайны даже такие могущественные существа, как Шемибоб и арчкерри, выглядели так же беспомощно, как он сам.

– Некоторые из фигур повторяют буквы мертвых языков человечества, – сказала Шемибоб. – Вот Х, а вот Т, Н, О… Простые формы, естественным образом приходящие на ум любому сапиенсу. Их использовали даже на моей родной планете. Но многие из этих символов незнакомы даже мне. Думаю, их не знали и те цивилизации прошлого, которые видели их в небе в те эпохи, когда Земля еще не замедлила своего вращения. Не исключено, что кому-то и удалось расшифровать заключенное в них послание. Возможно, фигуры рассказывают нам о неминуемой гибели Земли? Или даже о способах избежать этой гибели?

– Не исключено, – согласился Слуш. – Но для этой цели практичнее было бы использовать не буквы мертвых алфавитов, а движущиеся картинки в небе. Картинку несравнимо проще понять.

– Да, это логично, – кивнула она. – Возможно, цель небесных фигур – просто указать путь к этому Дому? Следуя за ними достаточно долго, любой путник неизбежно доберется до нашей долины. Но в этом случае встает вопрос – зачем звать сюда людей со всего мира? Что они здесь должны увидеть?

В мыслях Дейва медленно, как пробивающий сквозь камни росток, зрело понимание.

– Так вот что вы имели в виду, когда сказали, что фигуры не вернутся в небо до возникновения новой вселенной! – воскликнул он. – Но… если Дом и его обитатель всю историю Земли ждали этого момента… возможно, они и сами родом из предыдущей вселенной? Той, которая была до нас? Значит, они пережили гибель мироздания, падение всех звезд и планет в центр мира, взрыв огненного шара и возникновение новой, нашей, вселенной! Ведь Дом создан из материала, который уцелеет даже при конце света.

Слуш хлопнул его по плечу. – Молодец! Учишься.

– Что за ерунда? – развел руками йотль. – Кому придет в голову провести целую вечность взаперти? Если в Доме обитает живой человек, а не статуя, ему со временем станет скучно и захочется наружу. Никто не может миллионы лет неподвижно просидеть на троне, лишь изредка подходя к окну!

– Не исключено, что он регулярно выходит из Дома, – сказала Шемибоб. – Меня скорее пугает мысль о том, что мы столкнулись с существом столь долгоживущим, что вся моя жизнь в его глазах как один день.

Йотль ухмыльнулся.

– Кроме того, – отметил Слуш, – нет никакой гарантии, что после очередного большого взрыва Дом упадет на одну из планет. Вполне может так получиться, что он так и останется висеть в межзвездной пустоте, пока существование вселенной не подойдет к концу в очередной раз.

– Возможно, жильца Дома это мало заботит, – задумчиво сказала Шемибоб.

– Короче, – прорычал Хузисст, – мы можем прочесть сообщение летающих фигур или нет?

– Нет, – со вздохом сказала Шемибоб.

– Тогда мы впустую потратили время и силы.

– Ты слишком практичен и лишен дара воображения, – сказал Слуш. – Эта вселенная создана не для таких, как ты.

Йотль сморщил губу и оскалил острые зубы, но промолчал.

Оторвавшись от серебристого экрана, Дейв бросил взгляд в темную бездну за окном. Неужели перед ними действительно не статуя, а живой человек, который невообразимо долгие века спит на своем троне, затем просыпается, подходит к окну, смотрит, как изменился мир, и опять погружается в миллионолетний сон?

Но что будит его, и что вновь превращает в неподвластную времени статую?

Дейв покачал головой и поежился.

– Стрелка фриггза – желтая, а значки вокруг нее – синие, – сказал Слуш. – Интересно, что это означает?

Шемибоб мелодично рассмеялась. – Лучше скажи, какого цвета время?

Слуш весело зажужжал в ответ. – Не знаю. А под каким углом движется мысль?

– Какова температура любви?

– С какой скоростью распространяются чувства?

– Как выглядит погасший луч света?

Они переглянулись и расхохотались.

Общее веселье прервал испуганный вопль йотля:

– У него палец шевельнулся!

Все взгляды обратились на экран.

– Да, действительно, шевелится, – после долгой паузы сказал Дейв. Он еле сдерживался, чтобы не броситься бежать отсюда сломя голову.

– Нет, не шевелится, – заявила Шемибоб. – Тебе показалось. И Хузиссту тоже.

– Иногда такое бывает… Если долго смотреть на мертвеца, то покажется, что он вздохнул, – неуверенным голосом сказала Вана.

Все взгляды скрестились на пальце с золотым кольцом. Сгустилась полная тишина, словно весь мир вокруг замер.

Наконец Шемибоб сказала:

– У нас мало времени. Идемте.

За всю жизнь Дейву еще ни разу не доводилось слышать такие долгожданные слова.

Еще семьдесят раз Темный зверь пересек сияющее небо.

Дрозд перестал ползать, научился уверенно ходить и уже вовсю пытался разговаривать.

Вана обнаружила, что ждет второго ребенка. Споры с Дейвом, в чьем племени они будут жить, не прекращались.

Фемропит сообщил, что его запасы энергии подходят к концу и вскоре ему понадобится новый источник пищи. Шемибоб пообещала ему, что обязательно найдет залежи подходящей руды, но затем втайне призналась остальным, что шансов обнаружить такое месторождение почти нет.

От этой новости Дейв расстроился. За время долгих странствий он успел привязаться к странному гусеничному существу. Кроме того, Фемропит постоянно помогал им в охоте и защищал от опасностей. Без его поддержки жизнь станет намного тяжелее.

Через некоторое время йотль заявил, что узнает окружающую местность и до его родной деревни уже недалеко.

– И что ты намерен делать? – спросила его Шемибоб. – Вернуться с яйцом и Изумрудом в свое племя и стать шаманом? Или продолжишь с нами поиски врат? Впрочем, одно другому не противоречит. Возможно, тебе удастся убедить свое племя отправиться вместе с нами. Если мы достигнем цели, ты подаришь своему народу целый новый мир… в котором наверняка будет что украсть.