И даже вопрос о дележе добычи не занял много времени. Захваченные турецкие корабли и пленные были распределены в соответствии с пожеланиями участников, дабы не возникло мелочных споров, как это произошло годом раньше. Теперь же каждая страна стремилась предоставить как можно больше кораблей и людей. Даже такие мелкие по численности участники, как Савойя и рыцари Святого Иоанна, за короткие сроки отремонтировали доставшиеся им турецкие суда. Поэтому не было нужды строить новые галеры для следующего сражения. К тому же на судостроительные работы уже не оставалось времени. Еще в 1571 году Папское государство не имело собственного флота. Но в обмен на официальное признание великого герцога Тосканского Медичи оно получило от тосканцев семнадцать кораблей, обладая теперь хоть каким-то своим военно-морским флотом.

В прошлом году Венеция страдала от недостатка экипажей — сначала из-за сильной эпидемии, а затем — из-за задержки пятитысячного войска рекрутов. Но на сей раз эта проблема более не беспокоила венецианцев. Во-первых, те пять тысяч людей так и остались дома, а потому теперь их можно было использовать. Во-вторых, тысячу турецких пленных венецианцы планировали посадить вместо своих гребцов.

Использование рабов в качестве гребцов обладало рядом преимуществ. В то время лучшими гребцами считались далматинцы и греки, за ними шли рабы, которые знали морскую работу лучше, а далее — неопытные североитальянские добровольцы. В таблице ниже указан национальный состав гребцов в венецианской флотилии перед самым сражением при Лепанто.

Поскольку добровольцы являлись свободными гражданами, им требовалось платить жалованье. С другой стороны, рабы и осужденные работали бесплатно. Но все же, несмотря на минимум затрат, Венецианская республика не могла доверить весла всех судов исключительно рабам.

На венецианских кораблях гребцы, как правило, сидели на палубе. Исключением были лишь галеасы — основные мишени для неприятельских артиллерийских обстрелов. А так как галерные битвы обычно подразумевали рукопашный бой, то когда корабль останавливался для схватки с противником, гребцы присоединялись к солдатам и сражались с ними наравне. Эта традиция поколениями практиковалась в итальянских городах-государствах, постоянно страдавших от нехватки людей. И Венеция в особенности применяла столь гибкий метод.

Доспехи, которые носили гребцы тех времен (нечто наподобие пуле- и стрелонепробиваемых жилетов), сегодня выставлены в зале вооружений Палаццо Дукале в Венеции. Эти жилеты изготавливались из плотной ткани, а сверху покрывались железом. Гребцы были вооружены острыми длинными шестами, покрытыми гвоздями. Известно, что венецианцы относились к своим гребцам как к полноценным солдатам. Если кто-то из них погибал в бою, то родным умершего назначалась пенсия. Она, кстати, не выплачивалась в случаях гибели семьям аристократов.

На протяжении веков Венеция заботилась не только о своих гребцах. Республика оказывала финансовую помощь тем регионам, где размещались венецианские военные базы и гавани. И потому неудивительно, что жители этих областей были верны Венеции, как родной стране. Так, в Далмации, на Корфу и других островах Ионического моря все признавали благотворное влияние республики на их территории. Жители этих земель оставались верны Венецианской республике вплоть до ее гибели.

Поэтому странно осознавать, что на территории той самой Далмации (ныне — распавшейся Югославии) сегодня население представлено в основном славянами, хотя все здесь, от колокольных башен до улиц, сохраняет венецианский стиль. Республика влияла на этот регион не только в экономическом и военном, но и в культурном плане.

Замена вольных гребцов турецкими пленными, кроме денежных затрат, повлекла за собой и другие последствия. Так, например, для рабов требовались надсмотрщики, что никак не соответствовало венецианским военно-морским традициям.

Еще в 1571 году Испания и Папское государство без особых трудностей набрали людей для союзного флота. В 1572 году рекрутировать солдат и матросов оказалось еще легче.

Весть о триумфе при Лепанто мгновенно облетела все побережье Средиземноморья. Те, кто раньше шел на войну, чтобы просто заработать, теперь, причастившись великой победы, смотрели на военное дело по-новому. Так, добровольцы прибывали не только из деревень в окрестностях Мессины, Неаполя и Генуи, но и из далеких Франции и Германии. За короткие сроки собралось огромное воинство новобранцев.

Эти обстоятельства предоставляли блестящий шанс, венецианское правительство намеревалось использовать его. И на этот раз сановники республики не желали повторять прошлогодних ошибок и ждать, пока до окончания мореходного сезона останется времени ровно на одно сражение. Венецианцы планировали использовать и лето, и осень. Таким образом, объединенный флот должен был выйти в море еще до начала лета.

Венеция постаралась заранее предвосхитить все проблемы, которые могли возникнуть. Для начала Себастьяна Веньеро сняли с должности главнокомандующего венецианским флотом. Поскольку это не являлось следствием пренебрежения служебными обязанностями, адмирала не судили. Вызвав Веньеро домой в Венецию, сенат сообщил ему: хотя он, без сомнения, проявил во время битвы героизм, достойный восхищения, правительство посчитало, что в интересах государства адмирал должен оставить занимаемый пост.

Все отлично понимали, что дон Хуан не очень ладил с Веньеро. И венецианский сенат скорее готов был устранить Крепость, нежели обидеть молодого принца. Пост занял Фоскарини — адмирал с миролюбивым характером.

Это обернулось самой большой ошибкой венецианского правительства. Республиканский флот потерял Барбариго и Канале, а теперь, после отставки Веньеро, единственным опытным командиром являлся Марко Квирини.

Но это не было единственным промахом Венеции. Ее сановники плохо продумали способ завоевания благосклонности дона Хуана. Так, они посчитали, что смогут подкупить его, тайно пообещав сделать его королем Мореи.

В то время Мореей называли полуостров Пелопоннес. Вплоть до начала XVI века венецианские базы располагались во всех стратегических точках полуострова. А два порта на юге Мореи, Модон и Корон, называли «глазами Венеции», поскольку они являлись наиболее важными военными базами республики после Крита, Кипра и Корфу. И даже сегодня в обоих портах (и дальше — в Нафплионе и Негропонте) остались венецианские крепости, привлекающие внимание моряков всех заходящих кораблей. Что касалось укрепления своих внутренних территорий, то венецианцев этот вопрос не столь беспокоил, как защита прибрежных баз.

И все же начиная с XVI века турки, разрушив Византийскую империю, начали понемногу захватывать земли полуострова Пелопоннес. Венеция же оказалась не в силах их остановить. Сначала внутренние, а позже и прибрежные регионы превратились из венецианских в турецкие. Поэтому земли Мореи, обещанные венецианцами дону Хуану, практически полностью принадлежали Османской империи. Однако венецианцы в скором времени планировали разгромить турок и вернуть эти территории себе.

Обещать территории, находившиеся в руках неприятеля, на первый взгляд казалось глупостью. Однако при условии хорошей подготовки армии Венеция вполне могла осуществить свои замыслы. Неудивительно, что и дон Хуан с воодушевлением отнесся к этой идее.

Хотя теперь дона Хуана прославляли как героя сражения при Лепанто, он все же не являлся престолонаследником. Ведь Филипп II далеко не из братской любви признал принцем незаконнорожденного сына своего отца, когда тому исполнилось четырнадцать. Это был возраст, в котором братья, которые росли вместе, нередко становились врагами. Часто родной брат доставлял куда больше хлопот, нежели чужой человек. Филипп II воспринимал своего сводного брата (который был на семнадцать лет моложе его) лишь пешкой в игре. Монарх, конечно, мог признать дона Хуана герцогом Австрийским или даже принцем, однако же он ни в коей мере не собирался делать его королем чего-либо.