Волнения не выдавая,

оглядываюсь, не расспрашивая.

Так вот она – передовая!

В ней ничего нет страшного.

Трава не выжжена, лесок не хмур,

и до поры

объявляется перекур.

Звенят комары.

Звенят, звенят

возле меня.

Летят, летят —

крови моей хотят.

Отбиваюсь в изнеможении

и вдруг попадаю в сон:

дым сражения, окружение,

гибнет, гибнет мой батальон.

А пули звенят

возле меня.

Летят, летят —

крови моей хотят.

Кричу, обессилев,

через хрипоту:

«Пропадаю!»

И к ногам осины,

весь в поту,

припадаю.

Жить хочется!

Жить хочется!

Когда же это кончится?…

Мне немного лет…

гибнуть толку нет…

я ночных дозоров не выстоял…

я еще ни разу не выстрелил…

И в сопревшую листву зарываюсь

и просыпаюсь…

Я, к стволу осины прислонившись, сижу,

я в глаза товарищам гляжу-гляжу:

а что, если кто-нибудь в том сне побывал?

А что, если видели, как я воевал?