Я ухожу от пули,

делаю отчаянный рывок.

Я снова живой

на выжженном теле Крыма.

И вырастают

вместо крыльев тревог

за моей человечьей спиной

надежды крылья.

Васильками над бруствером

уцелевшими от огня,

склонившимися

над выжившим отделением,

жизнь моя довоенная

разглядывает меня

с удивленьем.

До первой пули я хвастал:

чего не могу посметь?

До первой пули

врал я напропалую.

Но свистнула первая пуля,

кого-то накрыла смерть,

а я приготовился

пулю встретить вторую.

Ребята, когда нас выплеснет

из окопа четкий приказ,

не растопчите

этих цветов в наступленье:

пусть синими их глазами

глядит и глядит на нас

идущее за нами поколенье.