Управление военных перевозок прилагало массу усилий, чтобы скрыть свой интерес к портам Орана, Касабланки и Алжира. Два офицера из этого ведомства обсуждали вопросы, связанные с предстоящим десантом, в пустом кабинете, и, тем не менее, они не произносили вслух слов «Оран», «Касабланка» или «Алжир», обозначая эти порты условными жестами.

Инженерные части неделями практиковались в специальном лагере, расположенном в сотнях миль от побережья, в погрузке на — как его называли — «бетонный корабль» всех видов припасов и снаряжения — от провианта до 32-тонных танков — со всевозможных типов грузовых машин, используемых в Соединенных Штатах. Тренировка шла безостановочно, и когда солдаты набрались необходимого опыта, их перевели в порты погрузки и проверили полученные ими навыки, поручив загрузить несколько судов из будущего конвоя. Затем прошли ночь и полдня, за которые была проделана самая грандиозная погрузочная работа той войны, которую превзошла только погрузка в день «Д» перед высадкой в Нормандии.

В ходе планирования операции были также предусмотрены запасные железные и шоссейные дороги от мест концентрации войск до портов их погрузки, и если бы диверсанты разрушили три четверти мостов в восточных штатах, то и тогда их перевозка бы состоялась.

Для африканской операции военные инженеры подготовили более 1000 различных типов карт, которые были завезены на охраняемый склад в каждом порту погрузки, и пятнадцать солдат под командой инженерного офицера приступили к приготовлению пакетов с ними для всех боевых подразделений. В целях секретности этих солдат никуда не отпускали, и они ели и спали прямо среди карт. Все находилось под замком и охраной вплоть до наступления ночи погрузки, когда пакеты с картами были перенесены на транспорты и вручены лично командирам подразделений.

Служба артиллерийско-технического снабжения осуществила кое-какое усовершенствование старого вооружения специально для африканской кампании и разработала несколько новых его типов. Одним из наиболее важных секретных боевых средств было новое мощное самоходное противотанковое орудие. В день собрания офицеров в кабинете №3045 оно находилось лишь в стадии проекта, а сорок восемь часов спустя начальник службы артиллерийско-технического снабжения уже вел переговоры в Мичигане со специалистами одного из наших крупных автомобильных заводов. Он попросил их сделать все возможное — и они сделали. В августе завод приступил к производству, а уже в сентябре первое самоходное орудие сошло с конвейера. Новая техника была опробована, отправлена в войска, испытана в полевых условиях и в конце октября уже находилась на пути в Северную Африку.

Было оценено, что от 50 до 80 процентов работы по проведению высадки в Африке принадлежало службе снабжения, которая обеспечила все, от почтовых марок до 32-тонных танков и, среди прочего, оборудование для выкапывания колодцев, уголь для марокканских локомотивов и миллионы долларов в золоте, серебре и различных валютах для выплаты войскам. В то время, как разные безответственные личности надрывно призывали к организации «второго фронта давления на генералов», незаметные трудяги из службы снабжения скрытно заготавливали тысячи комплектов военной формы со специальной пропиткой против отравляющих газов и тайно разрабатывали новый тип индивидуальных упаковок с пайками и водонепроницаемые упаковочные клети, которые можно было сбрасывать прямо в воду с целью более быстрой доставки припасов на берег для поддержки первого эшелона десанта.

В целом, офицерам было сообщено не больше того, что было необходимо для выполнения их конкретных обязанностей, и некоторые дивизионные командиры до последнего часа не знали, куда они направляются. Во всех Соединенных Штатах лишь маленькая группка людей знала день, на который была назначена высадка,— день «Д».

Однажды ночью, осенью 1942 года, зловещие «волчьи стаи» немецких подводных лодок получили приказ немедленно идти на полной скорости к Дакару. В результате через несколько дней у самого западного африканского мыса собрались и приступили к патрулированию более 100 нацистских субмарин. А на побережье войска вишистской Франции заняли мощные оборонительные позиции, благодаря которым им удалось отбить два года назад поддержанное британцами нападение свободных французов под командой генерала де Голля,. Идущие через Атлантику силы вторжения американцев должны будут попасть в засаду, которая окажется для них смертельной,— так считало германское верховное главнокомандование.

Однако ночью 7 ноября немецкие радиостанции неожиданно передали поразившую всех весть: «Ахтунг! Ахтунг! Огромная вражеская армия высадилась на северном побережье Африки!»

Наши экспедиционные войска выгрузились в 2000 миль от того места, где их ожидал противник. Дакарский план прикрытия, одна из наиболее эффективных военных хитростей той войны, сработал

Одно из самых важных звеньев в цепи уловок, посредством которых удалось ввести в заблуждение противника, было «выковано» Дональдом Костером, молодым ныо-йоркцем с тихим голосом, прежде служившим в рекламном агентстве.

В 1940 году Костер стал водителем санитарной машины американской медицинской службы во французской армии, оказался в плену, проведя у немцев несколько малоприятных недель, потом был отпущен и вернулся домой, чтобы вступить в военно-морские силы. Благодаря своему знанию Франции он попал, в военно-морскую разведку, а оттуда позднее был переведен в Управление стратегических служб (УСС) полковника Уильяма Донована.

Фредерик Сондерн—мл

Однажды в воскресенье я был вызван к полковнику Доновану.

— Вы отправляетесь в Африку, в Касабланку,— сообщил он.— На данный момент это самое важное место в мире.

Я молча и изумленно моргал.

— Недалек день,— продолжал полковник, когда произойдет вторжение во французскую Африку либо немецких, либо наших войск. Вам предстоит помочь осуществлению второго варианта. При этом нам нужно знать планы немцев.

— Есть, сэр,— выдавил я из себя.

— Немецкая комиссия по контролю за соблюдением условий прекращения военных действий, навязанных нацистами Франции в 1940 году, находится в Касабланке. Вы должны попытаться заставить ее поверить, что если мы решимся на вторжение, то будем осуществлять его в Дакаре. Методы, которыми это лучше сделать, я оставляю на ваше усмотрение.

Я с трудом сглотнул — так, словно через мое горло проскочили и упали в желудок все огромное значение и смысл, стоявшие за этими небрежно произнесенными словами, а полковник Донован, завершая разговор, сказал:

— Лучше всего вам отправиться туда через Лондон, Лиссабон и Гибралтар и собрать там сведения, которые вам сможет предоставить британская разведка. Это все.

Я чувствовал себя, как Красная Шапочка, которой предстояло войти в полночь в лес, полный волков. Мое воображение немедленно принялось рисовать ожидавших меня зловещих агентов гестапо, нацистских супершпионов и применяемые ими хитроумные способы убийства.

Несколько дней спустя я узнал, что являюсь «вице-консулом» и служу в государственном департаменте. Донован использовал такое прикрытие для своих агентов, действовавших на официально нейтральной территории вишистской Франции.

Я прошел в Вашингтоне краткий курс инструктажа по пользованию кодом и еще кое-каким мелочам. На тот момент разведывательной школы с продолжительной и разносторонней подготовкой, в которой наши агенты обучались бы всему — от взламывания сейфов до техники общения с другим агентом на углу улиц во вражеском городе с минимальным риском быть разоблаченным — еще не существовало. Я даже не знал, как вскрыть ящик стола, и, летя в Лондон, прекрасно сознавал свою неподготовленность.

Затем произошло первое из Удивительных Совпадений. Английская девушка, с которой я познакомился через своих друзей, каким-то образом догадалась, что я собираюсь в Северную Африку, и стала просить меня найти очень дорогого ей друга, австрийца по имени Фредди, который служил во французском Иностранном легионе и теперь, видимо, находился в вишистском концентрационном лагере у Касабланки, и помочь ему. Я был отзывчивым и безотказным шпионом и, хотя никто не должен был знать, куда я направляюсь, смущаясь, пообещал, что постараюсь разыскать ее друга.