— До чего оригинальная молодая особа! Потрясающе! — Насмешливые слова Дэвида прозвучали очень нежно.

— Уж какая есть, — решительно сказала Шарн. — Но отталкивайте меня, Дэвид! И что бы ни случилось, мое единственное желание — быть рядом с вами.

— Милая моя дочь, мать, возлюбленная — просто друг, я и не помышляю отталкивать вас. — В глазах Дэвида зажглись лукавые искорки, уголки губ весело вздрагивали.

— Когда-нибудь я, может, и скажу вам, каким из этих слов мне хочется вас назвать. А пока скажу лишь, что я благодарен вам за вашу любовь — просто любовь.

Шарн пора было идти на митинг. Они расстались в переулке неподалеку от «Искры»; на прощание Шарн весело крикнула, показывая, что отклонение Дэвидом ее признания никак не повлияло на их добрые товарищеские отношения: «До скорого свидания, Дэвид!»

Дэвид вернулся домой, когда тусклое вечернее солнце клонилось к западу, а на улицах города уже зажглись первые неоновые огни. Он окончательно удостоверился, что с побегом Тони все обстоит благополучно, и сейчас чувствовал легкую усталость после суматошного дня, проведенного в охоте за химерами. Хотя Мик Райан меньше всего смахивал на химеру, Дэвид был глубоко признателен ему за ту готовность, с какой он согласился взять с собой Тони в междугородний рейс.

Как-то там Тони в домике Мифф? Дэвид решил слова попросить машину у дочери, не откладывая поехать туда и сообщить Тони, что все улажено и завтра на рассвете Райан захватит его на своем грузовике.

Сев за письменный стол, он стал собирать разбросанные по столу листы статьи, которую писал, когда в окне появился Тони. Прежде чем скрепить страницы и положить их в стенной шкаф, где лежали другие его рукописи, он принялся машинально просматривать текст.

Ему показалось, что за окном вдруг стемнело. Он поднял голову и едва поверил своим глазам — в неясном сумеречном свете он увидел бледное лицо Тони, пристально глядевшего на него через оконное стекло.

Дэвид вышел на улицу и ввел мальчика в комнату. Тони смотрел на него пристыженно, но в то же время вызывающе.

— Не мог я больше вынести этого, мистер, — один, кругом ни души, чуть не свихнулся, — запинаясь, бормотал он. — Обещали приехать, а сами не приехали.

— Я как раз собирался ехать сегодня вечером, — раздраженно ответил Дэвид. — Вчера я виделся с адвокатом, который согласился вести твое дело — если дойдет до этого. Сегодня весь день гонялся за шофером грузовика, который отправляется на Запад и берет тебя с собой.

— Господи боже, извините меня, мистер, — залепетал Тони. — Но я прямо замучился, тишина, не с кем слова сказать. Одни эти чертовы деревья да птицы — вот они где у меня сидят. Хуже, чем в тюрьме, черт бы их подрал. В тюрьме есть хоть с кем словом перекинуться. А тут я прямо задыхался среди этих деревьев. Ей-богу, мистер, я бы совсем там спятил, если б остался еще хоть немного.

Ирония судьбы! Дэвнд вспомнил время, которое он провел в этом домике, наслаждаясь одиночеством, шелестом деревьев, пением птиц, девственной красотой природы. Ему и в голову не могло прийти, что одиночество и покой могут оказаться невыносимыми для Тони.

— Как же ты сюда добрался? — спросил Дэвид.

— Дошел до станции, — объяснил Тони. — Болтался там, покуда не пришел поезд. Деньги-то ваши очень кстати пришлись. Не будь их, не миновать бы топать на своих двоих.

— Ты уверен, что тебя не выследили? — спросил Дэвид.

— Если шпики и напали на мой след, то я их наверняка с этого следа сбил, мне не впервой, — похвастался Тони.

— Твои приметы были во всех газетах, — с беспокойством заметил Дэвид. — Что же мне с тобой теперь делать?

— Может, мне побыть у вашего приятеля, у того итальяшки, пока не придет грузовик? — бодро предложил Тони.

— Придется, наверно, — согласился Дэвид. — Я пойду поговорю с Чезаре.

В коридоре рядом с комнатой Дэвида раздался громкий топот. Дверь с шумом распахнулась. С первого же взгляда на двух вошедших в комнату мужчин Дэвид понял, что это сыщики — те самые, которые приходили поговорить с ним вскоре после того, как он снял комнату у м-с Баннинг.

— Ага, вот ты где, голубчик! — воскликнул один из них, подбегая к Тони и хватая его за руку, — Ну и задал же ты нам работку выследить тебя!

От напускной бравады Тони не осталось и следа. С помертвевшим лицом стоял он перед сыщиками.

— Отпустите мою руку, — пробормотал он, пытаясь высвободиться из железных тисков, которые, однако, лишь еще крепче сдавили его руку.

Все произошло так неожиданно — вторжение сыщиков и арест Тони, что Дэвид растерялся не меньше мальчика. Придя немного в себя, он сказал:

— Я надеюсь, у вас есть ордер на арест этого юноши, господин полицейский?

— Все в порядке, — ответил сыщик, державший Тони за руку. — Этого парня разыскивает таможенная полиция. Но местное отделение сыскной полиции оказывает ей в этом помощь, поскольку молодчик сбежал с корабля и пытался скрыться. А вы, мистер…?

— Ивенс, Дэвид Ивенс, — резко ответил Дэвид, раздраженный развязным тоном полицейского.

— Ну, а вы, мистер Ивенс, какое имеете отношение к этому парню? — спросил сержант полиции Холл. Он был высок и широкоплеч, с бесцветными холодными глазами акулы.

— Я друг этого мальчика, и мне хотелось бы, чтобы с ним обращались как следует.

— Вам хотелось бы, неужели? — осклабился сыщик. — Вы, наверно, очень близкие друзья. Красиво, нечего сказать, — застукать этого мошенника в вашей спальне.

Тонн вырвался из цепко держащих его рук и со сжатыми кулаками бросился на сержанта. Но полицейский, проявив недюжинную сноровку, вновь схватил его за руку и вывернул ее за спину, нанеся ему при этом сильный удар но голове. Удар следовал за ударом. Топи шатался, из носа его текла кровь.

— Прекратите! — возмущенно закричал Дэвид. — Как вы смеете избивать его!

— Избивать? Кто сказал, что я его избиваю? — в словах Холла звучала издевка.

— Я сказал, — ответил Дэвид. — И если будет нужно, я дам показания, что вы ударили его по голове, и не один раз, а несколько.

— Ты слышишь, Болл?

Болл, толстый приземистый коротышка средних лет, ухмыльнулся.

— Вряд ли он сможет давать показания в пользу своего дружка. Ему придется подумать о своей защите, если против него будет выдвинуто обвинение в сексуальном извращении, насчет чего мы тоже можем дать кое-какие показания.

Гнев и омерзение охватили Дэвида. Он с трудом сдерживался, не желая отвечать на грязные инсинуации сыщика.

— И кроме того, — заметил, загораясь, Холл, — но исключено, что он тоже замешан в торговле наркотиками вместе с этим негодяем.

— Это клевета, подлая клевета! — простонал Тони, но сильный удар заставил его замолчать.

— Давай-ка, Болл, обыщем между делом комнату, — сказал сержант Холл. — Чую я, что здесь должны быть наркотики.

Болл принялся кидать на пол книжки с полки. Вытащил из-под кровати чемодан; перетряхнул лежащее в пем белье; перерыл вещи в комоде; облазил карманы выходного костюма и пальто, висящих в шкафу.

— Вы не имеете права, — возмущался Дэвид. — Ваше обращение с мальчиком и обыск, учиненный в моей комнате, переходят все границы!

— Об этом поговорим попозже, — ответил Холл.

Болл принялся выбрасывать из стенного шкафа сложенные там рукописи, и скоро весь пол оказался покрытым листами бумаги. И тут-то Дэвид вдруг вспомнил о пачке сигарет, которую бросил в шкаф вместе с неоконченной статьей.

Сыщик, как коршун, набросился на эту пачку, открыл, понюхал, и в глазах его зажглось торжество.

— Погляди-ка, что я нашел, — радостно заржал он. — Чутье не обмануло тебя. Если не ошибаюсь, это марихуана.

— Ты прав, Болл, арестуй этого человека. Ему будет предъявлено обвинение в хранении запрещенных наркотиков.

— Но это же абсурд! — возмущенно крикнул Дэвид. И тут же, испугавшись, что тем самым выдает Тони, добавил: — Эта пачка попала сюда совершенно случайно. Никогда в жизни я не курил марихуану.