Мотор совсем остыл за ночь, и Дэвиду пришлось немало повозиться, прежде чем машина двинулась вверх по дорожке между деревьями; через мгновение домик в затерявшейся среди гор долине скрылся из вида.

— Ну вот, кажется, и все, — промолвил Дэвид, досказав Ллойду Мэджериссону историю Тони.

Слушая Дэвида, Мэджериссон ходил взад-вперед по тесному кабинету, от письменного стола к стене, вдоль которой тянулся стеллаж, разделенный на гнезда с торчащими из них документами, и обратно, обдумывая то, что услышал от Дэвида, делая краткие пометки, изредка прерывая его замечаниями и бившими в точку вопросами.

Молодой еще человек с круглым брюшком и преждевременной лысиной, круглолицый, с карими глазами, непомерно большими под очками с двухфокусными стеклами, он производил обманчивое впечатление человека неопытного и незрелого. На самом же деле он был в высшей степени знающим и опытным адвокатом. Добродушный, под стать своей внешности, за адвокатским столом он превращался в остроумного, грозного противника.

— Вы взвалили на себя очень трудное дело, Ивенс, — произнес наконец он, садясь за письменный стол, на котором навалом лежали папки с документами. — Я не уверен, отдаете ли вы себе в этом отчет.

Сняв очки, он тщательно протер их носовым платком.

— Вопрос ведь не только в том, как вызволить парня из лап бандитов, — что непременно вызовет у этих мерзавцев, занимающихся сбытом наркотиков, желание отомстить вам.

— С этим тоже надо считаться, — согласился Дэвид, — Но что же тогда делать? Плюнуть на все и бросить на произвол судьбы Тони, угодившего в западню?

— А была ли западня? Где доказательства? — спросил Мэджериссон.

— Вот этого-то я сказать не могу. Но я верю парнишке, когда он рассказывает, каким образом ему всучили контрабанду.

— Я должен встретиться и поговорить с Тони, — сказал Мэджериссон. Обнаружив на стекле пятнышко, он принялся тщательно протирать очки. — А пока что необходимо сделать так, чтобы эти мерзавцы не могли достать его. Сможете вы это устроить?

— Постараюсь, — ответил Дэвид. — Но если они все же зацапают его…

— Тогда придется призвать на помощь полицию. Дело это далеко не так просто, поскольку парень, как вы говорите, отказывается дать показания против банды. А тут еще это убийство…

— И если мы не сообщим о нем полиции, это даст, я полагаю, основание обвинить нас в соучастии?

— Вот именно.

— Мне думается, угроза Янка замешать в преступлении Тони, — высказал предположение Дэвид, — просто попытка запугать его.

— Очевидно, так, — сказал Мэджериссон, растягивая слова. — Как бы то ни было, меня эта история заинтересовала. И я сделаю все, чтобы вывести этого негодяя — как там его зовут — на чистую воду.

— Тони называет его Янк Делмер. Не знаю, настоящее ли это имя, или у него есть и другое.

Мэджериссон записал что-то в своем блокноте.

— И вы говорите, он постоянно околачивается в итальянском ресторане?

— Самое худшее то, что у нас нет никаких доказательств, подтверждающих рассказ Тони.

— Мы раскопаем эти доказательства, — ответил Мэджериссон. — Я поговорю с одним детективом, моим хорошим приятелем, попрошу его последить за этим рестораном и заглянуть в досье Делмера. Если будет попытка выкрасть парня, мы будем знать, что делать.

— А пока что Тони нужно прятать?

— Вы угадали.

— Я отвез его за город. Там у моей дочери Миффанви маленький домик. Вы можете связаться со мной через нее, или же я могу позвонить вам из местного почтового отделения.

— А, Мифф, жена Билла Берри! Мы работали с ней, когда в суде разбирались дела членов профсоюза по вопросу о компенсации. Славная девушка, и голова у нее светлая.

Больше говорить было не о чем. Переложив на Мэджериссона часть ответственности и обсудив с ним все сложности этого запутанного дела, Дэвид немного успокоился. Словно в конце бесконечно длинного, мрачного тоннеля забрезжил свет. На него произвела большое впечатление несколько небрежная и вместе с тем серьезная манера, с какой Мэджериссон выслушал все подробности дела, которое сулило ему много мороки и никакой материальной выгоды. И в то же время дело это было, несомненно, чревато опасностями.

Наверно, поэтому он и сказал, что заинтересовался делом. Оно обостряло его профессиональное чутье, вызывало желание разгрызть этот крепкий орешек и как бы бросало вызов его способностям. Ведь вопрос этот сводился не только к тому, чтобы спасти Тони от преследования тайки или полиции, необходимо было прихлопнуть преступную торговлю наркотиками и, возможно, добиться того, чтобы Янку Делмеру было предъявлено обвинение в убийстве.

Перед тем как отправиться на встречу с Мэджериссоном, Дэвид вернул машину Мифф; заведя ее в гараж, он заторопился уходить, не оставаясь, как обычно, поболтать с Мифф.

— Старушка вела себя великолепно, — сказал он Мифф. — Я залил утром бензин, бак полный, но я хотел бы завтра еще раз воспользоваться ею.

— Бери, как только она тебе понадобится, папа, — ответила Мифф, ласково поглядев на пего.

— Спасибо, родная! — Он торопливо поцеловал ее и ушел, а она еще долго глядела, нахмурившись, ему вслед, словно размышляя, зачем ему необходимо держать в таком секрете свои дела.

Желая во что бы то ни стало повидаться с Чезаре, когда тот проснется после полудня, он втиснулся в переполненный трамвай и сошел на остановке в конце улицы неподалеку от дома м-с Баннинг.

Пока он скармливал Перси дневную порцию арахиса, в задней двери появилась м-с Баннинг.

— Сегодня этих подлых голодранцев не было и в помине, — услужливо доложила она.

— Ну, еще бы! Вы им задали такого перцу, что они и нос боятся показать! — засмеялся Дэвид.

— Так им и надо, — сердито ответила она. — Шляются тут всякие, я этого не терплю.

Чезаре открыл дверь своего флигелька и, шаркая туфлями, направился к ним. Увидев его, м-с Баннинг расплылась в улыбке. Радостно поздоровавшись с Дэвидом, он оставил без впимапия и ее саму, и ее улыбки.

— Вот что, — решительно произнес он. — Compagno принес мне хорошего винца. Хочу выпить его в приятной компании. Пойдем тяпнем по стаканчику, si?

— Отчего же, — ответил Дэвид, — вот только докормлю Перси.

— Женщинам вино один вред, — подмигнул Чезаре Дэвиду, кивнув в сторону м-с Баннинг. От нее Дэвид знал, что Чезаре частенько захаживает к ней выпить рюмочку-другую.

— Да, уж конечно, вредно, — кокетливо потупившись, прошептала м-с Бапнинг, — разве что на мужчину тоска нападет да одиночество замучает — тогда другое дело.

Дэвид пошел за Чезаре в его комнатенку, и Чезаре вытащил заветную бутылку; вино, как сразу определил Дэвид, было домашнего изготовления и весьма неважное — совсем молодое и терпкое.

— Как Тони? Увез его? — нетерпеливо спросил Чезаре.

— Пока все в порядке, — ответил Дэвид, — Но я вот о чем думаю: как бы мне переправить его в другой штат, на Запад, что ли? Там он мог бы устроиться на какое-нибудь судно — ничего лучшего для него не придумаешь.

— Si, si, — согласился Чезаре, — хороший мальчик Тони.

— Нет ли у тебя случайно на примете какого-нибудь рейсового грузовика, с которым его можно было бы отправить? — спросил Дэвид.

— На рынке нехватка картофеля, — сказал Чезаре. — Мик Райан привез полный грузовик, как раз когда я уходил домой. Ругался на чем свет, сменщик у него заболел. Аж с самого Запада один вел.

— Вот бы мне повидаться с ним, — ухватился Дэвид за этого, самой судьбой посланного ему водителя грузовика.

— Сказал, будет спать целый день, — размышляя о чем-то, сказал Чезаре. — Может, вечером удастся поговорить.

— Будь добр, Чезаре, постарайся как-нибудь устроить, чтобы я мог завтра сговориться с ним.

— Тони сказал мне, что он матрос, — ответил Чезаре. — Очень хочется помочь ему выбраться из беды. Большая беда, а? — взволнованно спросил он, и его смуглое лицо вдруг стало серьезным.

— Еще какая большая! — Только теперь, после разговора с Мэджериссоном, Дэвид полностью осознал, в какое паршивое дело он впутался.