Заслышав взрывы смеха или чей-то громкий звучный голос, толпа перекатывалась от одной импровизированной трибуны к другой, увлекая за собой детей, собак и переодетых сыщиков. В отдалении всегда маячило несколько полицейских в форме.

По мере приближения к поляне Дэвид все отчетливее различал обычный галдеж пререкающихся ораторов. Он поглядел немного на двигающуюся по поляне толпу, — беспрерывное перемещение тусклых и ярких красок от того, что слушатели то собирались перед кем-нибудь из стоящих на шатких подмостках ораторов, то отходили прочь. Потом последовал за стайкой детей, которые выбирались из этого столпотворения в надежде найти местечко для игр.

Двигаясь вместе с ними, Дэвид приостановился, услышав обращенный к нему призыв холеного румяного евангелиста «омыться в крови агнца». Несколько тощих экзальтированных женщин хором выкрикивали рядом с ним: «Прииди ко Христу! Прииди ко Христу, брат!»

Дэвид приветливо помахал им рукой и пошел дальше.

— Был ли у вас стул сегодня? — бойко вопрошала миловидная молодая женщина, когда он проходил мимо. Ее аудитория сначала удивленно таращила глаза, а потом оглушительно смеялась, слушая, как она многоречиво расхваливает лекарство для послабления желудка, приготовленное из какой-то травы.

А чуть поодаль тучный напыщенный старикан с нечесаными седыми космами и свисающими прокуренными усами яростно поносил «красного тигра социализма». Он занимался этим вот уже много лет, всегда на одном и том же месте, при этом слегка балаганил, зная, что всегда может рассчитывать на одобрительные реплики и хлопки своих закадычных дружков.

Ораторы всевозможных политических и религиозных толков соперничали друг с другом в борьбе за аудиторию, произнося свои речи с ящиков из-под мыла или наспех сколоченных деревянных помостов, возвышаясь над толпой на три-четыре фута. Обрывки молитв и песнопений перемешивались с хулой в адрес сторонников вивисекции и коммунистов. Воинственного вида молодой рабочий требовал проведения забастовки портовиков — в ответ слышались протестующие крики и бодрые возгласы его друзей: «Правильно! Правильно!» Дэвид хотел было остановиться и послушать этого оратора, но увидел, что трибуна, над которой развевался голубой флаг с белым голубем — символ Совета мира, уже установлена.

Возле трибуны стояло всего несколько человек. Дэвид подошел к ним, надеясь, что число слушателей скоро возрастет. Так оно и вышло, едва только председатель после нескольких вступительных слов объявил о том, что на митинге выступит священник Фрэнк Хартли.

Стоило только дюжей, облаченной в черное одеяние фигуре популярного священника появиться на трибуне и обратиться с громким дружеским приветствием к собравшимся, как люди со всех сторон бросились к трибуне. Желтая листовка, но-видимому, сделала свое дело. Толпа, собравшаяся послушать Хартли, уплотнялась и ширилась, пока не заполнила все пространство перед трибуной; люди напряженно ожидали, что он им скажет.

— Разоружиться или погибнуть! Такова альтернатива, стоящая перед нами, — заявил Хартли со страстностью человека, глубоко уверенного в правоте своих слов. — Мы, австралийцы, и народы других стран должны заставить великие державы и наше правительство осознать эту альтернативу.

Он привел цифры, свидетельствующие о разрушительной силе современного атомного оружия.

Дэвид понимал, что в приведенных цифрах не было ничего нового, неизвестного широкому кругу людей. И тем не менее слова Хартли были встречены испуганными возгласами и замечаниями.

Возвысив голос до крика, чтобы его могли слышать все стоящие вокруг, Хартли продолжал:

— Дорогие друзья, я не хочу тревожить вас понапрасну. Но нам необходимо знать правду — зная ее, мы будем действовать и не допустим, чтобы это дьявольское оружие было когда-нибудь использовано против пас. Пли против какого другого государства. Использовано во время войны, которая может разразиться по вине бездарных дипломатов, в результате безответственного поступка какого-нибудь чересчур ретивого генерала или вследствие неисправности радарной системы, контролирующей полеты бомбардировщиков со смертоносным грузом, предназначенным для уничтожения ни в чем не повинных люден. В ответ на предупреждение компетентных ученых советский премьер, — продолжал Хартли, — выступая недавно на Ассамблее Организации Объединенных Наций, изложил план разоружения, рассчитанный на четыре года.

Многие слушатели ахнули, очевидно, они никогда не слышали об этом предложении, которое произвело в мире большое впечатление.

Убедившись, что его слова имели должный эффект, Хартли продолжал:

— Этот вполне реалистичный план предусматривает отказ всех стран от применения силы против любой нации. Он также предусматривает три стадии, в которые проводится под международным контролем разоружение. Сторонники мира во всем мире приветствовали надежду, которую открывает перед ними этот план.

Он сообщил, что в конце года будет созван Конгресс за международное сотрудничество и разоружение. Цель Конгресса — убедить народ Австралии в необходимости воздействовать на правительства разных стран, с тем чтобы заставить их примириться с существованием различных социальных, политических и экономических систем и строить свои отношения с ними на взаимной терпимости.

— Известный американский ученый Лайнус Полинг заявил: «Нынешнее десятилетие — самое ответственное в истории человечества. Мы сейчас стоим на перепутье. Одна дорога ведет к уничтожению человечества… Другая ведет ко всеобщему миру». Имея в виду эту альтернативу, — заключил Хартли, — мы и созываем наш Конгресс. Конгрессы и конференции, которые будут созваны также и в других странах, поведут людей по пути ко всеобщему миру. Только следуя по этому пути, человечество с божьей помощью может спастись от полного уничтожения.

Он не просил о поддержке Конгресса. Он требовал ее, обращаясь ко всем матерям и отцам, к людям более старшего поколения, к юношам и девушкам, которые тоже со временем станут отцами и матерями и у которых тоже со временем будут внуки и внучки. Он обращался к их здравому смыслу, диктовавшему необходимость напрячь все силы, чтобы обеспечить мир и счастье для них самих и для их детей.

— Если лесной пожар угрожает вашему дому и вашей семье, — говорил он, — вы, как один, выйдете и постараетесь преградить ему дорогу. Сейчас нам угрожает пожар, самый страшный во всей истории человечества. Разве не наш долг преградить ему дорогу? И мы можем сделать это, помогал Конгрессу мобилизовать люден против этой угрозы, объединить их усилия с усилиями народов других стран, дабы положить конец дальнейшему заражению атмосферы в результате непрекращающихся испытаний ядерного оружия и навсегда устранить из сознания людей страх, что наша прекрасная земля будет превращена в ад.

Дэвид чувствовал, что Хартли удалось, донести свои мысли до сердец всех собравшихся. Он произнес последние слова, даже не замечая, что расстегнувшийся воротничок свободно болтается на шее. Воцарилась мертвая тишина, за которой последовала буря оваций.

Толпа стала расходиться, обмениваясь замечаниями и обсуждая выступление. Дэвид прислушивался к тому, что говорилось, пытаясь понять, насколько серьезно затронули слова священника сердца слушателей. Ему казалось, что они проникли сквозь оболочку апатии и безразличия, которой так много честных граждан отгораживаются от жизни. Он затронул инстинкт самоутверждения — одну из отличительных черт в характере австралийцев.

— «Новости борьбы за мир» — один шиллинг! Принимаются пожертвования в поддержку Конгресса!

Дэвид обернулся. В голосе девушки, прорвавшемся сквозь гул толпы, звучали знакомые напевные интонации.

— Шарн! — воскликнул он, когда она подошла к нему.

— Привет, Дэвид! — сказала она, слегка задохнувшись, и пристально поглядела ему в лицо, словно ища скрытые причины их отчужденности. — Вы уже видели этот номер «Новостей борьбы за мир»?

Оп купил у нее бюллетень и несколько памфлетов, смущенно сознавая, что должен объяснить ей столь долгое свое отсутствие.