«Главная моя работа — в Есенинском музее. Эта работа кропотливая, трудная, но единственная моя радость», — говорила Софья Андреевна. Но вскоре прикроют и Есенинский музей, а бумаги поэта рассредоточат по разным архивам, куда и ей доступ будет ограничен.
Книга третья
ЕСЕНИН И АЙСЕДОРА
За белые пряди, спадающие с ее лба, я не взял бы золота волос самой красивой девушки.
Сергей Есенин
ЧАСТЬ I. В АМЕРИКЕ
Глава 1
На пути к «архиважным соглашениям»
В 1921 году Есенин вместе с Рюриком Ивневым хотел поехать за границу. Их не пустили. Ивнев писал:
«Мы часто говорили с Есениным о далеких странах, в которых мы никогда не бывали. Кого из поэтов не влекло к путешествиям! Оба мы были молоды, оба любили Россию, как нам казалось, как-то особенно, своею собственной любовью, и нам хотелось, может быть даже бессознательно, заразить этой любовью чужие страны».
Не пустили, несмотря на резолюцию от 10 февраля Народного комиссара просвещения А.В. Луначарского, адресованную заместителю Народного комиссара иностранных дел:
«Уважаемый товарищ Карахан! Прошу вас оформить поездку за границу поэтов Сергея Есенина и Рюрика Ивнева».
«К Есенину и ко мне он относился с каким-то трогательным вниманием. Я вышел от А.В. Луначарского с письмом к Карахану в НКИД. Итак, решено, мы едем за границу», — вспоминал о преждевременной радости Ивнев.
Отпустили Есенина только через год. Что изменилось за это время? Есенин? Советская власть пересмотрела к нему свое отношение? Ни то, ни другое. Другим стало внутреннее и внешнее положение страны. Изменился взгляд Ленина на «мировую революцию». Гражданская война закончилась. Нужно переходить к восстановлению народного хозяйства, но капиталистические страны не давали займов и кредитов под «мировую революцию», их не соблазняло российское сырье и взаимовыгодное сотрудничество.
Вудро Вильсон, во время похода Антанты министр, а затем президент США, в ответ на разгром интервенции в Советской России, теснил левые легальные и полулегальные газеты, а коммунистов загнал в подполье. «Этот президент был уверен, что ему удастся силой оружия стереть идеи Ленина с лица земли» (М.О. Мендельсон). Новый президент, У. Гардинг, на договор с которым советское правительство возлагало большие надежды, тоже не торопился признать Советское государство и дать кредиты и субсидии.
В том и состояла задача всех, кто отправлялся за океан: если нельзя повлиять на президента, надо повлиять на простых американцев. За помощью можно обратиться к народу через голову правительства. И в этом могли помочь дочь американского народа — великая танцовщица и талантливый поэт России. Айседора Дункан и Сергей Есенин сумеют сблизить и подружить два великих народа.
Ленинская фраза «нам архиважны соглашения с американцами» для многих послужила выездной визой.
Русская колония в Соединенных Штатах насчитывала около трех миллионов человек и в большинстве своем состояла из переселенцев, покинувших Россию еще до революции. Один лагерь представляло Общество друзей Советской России, другой — коалицию объединившихся вокруг антисоветской газеты «Новое русское слово».
В марте 1921 года Чичерин запиской информировал Ленина о том, что новый президент Соединенных Штатов якобы дружественно относится к Советской России. И тотчас в марте 1921 г. ВЦИК принял обращение к Конгрессу США и президенту У. Гардингу (сменил В. Вильсона в марте 1921 г.), в котором указывалось, что «с самого начала своего существования Советская Россия надеялась на возможность скорого установления дружественных отношений с великой Северо-Американской Республикой и рассчитывала, что между обеими республиками создадутся тесные и устойчивые связи к взаимной выгоде».
ВЦИК также предлагал «отправить в Америку специальную делегацию для ведения переговоров с американским правительством и для решения вопроса о деловых отношениях и возобновления торговли между Россией и Америкой.
«Дружелюбный акт» советского правительства не нашел отклика в правительстве США. Государственный секретарь страны Ч. Юз в ответном заявлении от 25 марта 1921 г. выдвинул в качестве условия развития советско-американской торговли требование о восстановлении в советской стране буржуазных порядков. Такая позиция правительства США по отношению к Советской России на долгие годы затянула нормализацию дипломатических и торговых отношений между странами.
Обеспокоенный Ленин писал A.M. Горькому 6 декабря 1921 г.:
«Дорогой А.М.
Очень извиняюсь, что пишу наскоро. Устал дьявольски. Бессонница. Еду лечиться. Меня просят написать Вам: не напишете ли Бернарду Шоу, чтобы он съездил в Америку, к Уэллсу, который-де теперь в Америке, чтобы они оба взялись для нас помогать сборам в помощь голодающим?
Хорошо бы, если б Вы им написали. Голодным попадет тогда больше.
А голод сильный. Отдыхайте и лечитесь получше. Привет!
Ленин».
В 1922 году в ответ на помощь и поддержку со стороны известного американского ученого Штейнмеца Ленин напишет: «Отсутствие официальных и законно признанных отношений между Советской Россией и Соединенными Штатами крайне затрудняет и для нас, и для Вас практическое осуществление Вашего предложения» (т. е. помощь Советской России).
Каждый факт помощи и содействия России со стороны американских граждан Ленин принимал с особенным вниманием и сообщением о нем в печати.
Первая концессия на территории РСФСР на разработку асбестовых рудников в Алапаевском районе Урала предоставлена «Американской объединенной компании медикаментов и химических препаратов» по договору от 29 октября 1921 года, утвержденному Совнаркомом 1 ноября 1921 года. Компанию (она получила название «Аламерико») возглавляли Арманд и Юлиус Хаммеры. С последним Ленин познакомился еще в Швейцарии. «Аламерико» была в начале 1920-х годов и долго оставалась единственной иностранной концессией в Советской России, созданной большевиками в качестве наживки.
К концессиям многие большевики подходили с недоверием и опасением: «Свою буржуазию прогнали, а других будем пускать?» Арманда Хаммера называли позже «миллиардером с Красной площади». Сколько же надо было вывезти сокровищ из России, чтобы так разрослись богатства одного только Арманда Хаммера?!
НЭП показал, что опасаться при действенном государственном контроле нечего. Ленин доказывает это весьма убедительно и не устает повторять еще и еще раз: «Я прекрасно сознаю, какие трудности встретятся на этом пути, И потому говорю, что концессия не означает наступления мира между классами. Концессия есть продолжение войны между классами».
Это говорилось для тех, кто не хотел останавливаться на достигнутом, кто требовал продолжения мировой революции.
26 мая 1921 года в докладе о продовольственном налоге Ленин повторил: «По-прежнему дело стоит так, что мы усердно предлагаем концессии, но ни одной сколько-нибудь серьезной концессии до сих пор иностранные капиталисты не получили, ни одного сколько-нибудь солидного концессионного договора мы до сих пор не заключили».
Чьи это происки? Ленин объясняет: «Вся белогвардейская русская пресса ставит себе после неудачи военного нашествия (…) неосуществимую цель: сорвать торговые соглашения (…) Та кампания, которая нынешней весной была предпринята в чрезвычайно усиленных размерах, (…) велась к определенной цели: к весне сорвать экономические соглашения между Россией и капиталистическим миром. И эта цель в значительной степени им удалась».
«Кампания», о которой говорил Ленин, — это мятежи и крестьянские волнения, прокатившиеся по всей стране весной 1921 года.
