Адмиралтейские огни впредь до особого распоряжения будут гореть голубым светом».

Когда Мэлтби подошел, она стояла к нему спиной. Поколебавшись, он напряг разум и удержал ее возле отсека, служившего некогда капитанским мостиком «Звездного роя».

Длинная металлическая сигара лежала, наполовину зарывшись в болотистый грунт долины; нижний ее конец был погружен в глубокие мерцающие темно-желтые воды медлительной реки. Мэлтби остановился в нескольких футах от высокой стройной женщины и, по-прежнему не выдавая своего присутствия, вновь осмотрелся по сторонам, внимательно изучая мир, который стал теперь их жизнью. Слепой дождь, мелкой водяной пылью посыпавший Мэлтби на всем протяжении рекогносцировки, сейчас удалился за край долины на западе. Маленькое желтое солнце выглянуло из-за занавеса темных охристых облаков и теперь заливало ослепительным сиянием джунгли, чуждо отблескивавшие коричневым и зеленым. Все вокруг было темно-коричневым и насыщенным ярко-желтым.

Мэлтби вздохнул и вновь сосредоточил внимание на женщине и заставил леди Лорр не ощущать его присутствия до тех пор, пока, обойдя вокруг, он не очутился прямо перед ней. За время прогулки он много думал о ее сиятельстве Глории Сесилии. В основном, конечно, проблема мужчины и женщины, обреченных провести остаток своей жизни вдвоем на далекой планете, была чрезвычайно проста. Особенно если учесть тот факт, что один из них был подготовлен любить другого. Мэлтби мрачно улыбнулся. Он отдавал себе отчет в искусственном происхождении этой любви, что, однако, ничуть не уменьшало глубину чувства.

Гипногенератор ударил его в самое сердце. К несчастью, ее это не коснулось совсем; и двое суток их совместного пребывания выявили жестокую действительность: леди Лорр из благородных Лорров и в мыслях не имела уступать естественным требованиям сложившейся ситуации. Времени для размышлений ей хватило уже с избытком; срочно принимать решение не было ни необходимости, ни даже желания. Однако должна она все-таки отдавать себе отчет в том, что проблема существует! Мэлтби сделал шаг вперед и обнял ее.

Высокая грациозная Глория скользнула в его объятия, как если бы это было ее естественным местом; и поскольку он все еще контролировал ее сознание, поцелуй, который она ему вернула, оказался страстным в точном соответствии с его намерениями. Мэлтби собирался освободить ее сознание посредине поцелуя.

Но не освободил.

Когда он выпустил Глорию из объятий, это было лишь физическое освобождение. Разум леди все еще оставался полностью подвластным ему.

Возле одного из люков стоял металлический стул. Мэлтби опустился на него и пристально посмотрел на главного капитана. Он ощутил дрожь. Пламя желания, взметнувшееся в нем, свидетельствовало о том, насколько успешным оказалось кондиционирование его психики. Это не укладывалось в прежние представления о силе внушенных чувств. Он полагал, будто полностью владеет собой, но все оказалось не так. Забавно, что объективность, с которой он полубеспристрастно пытался осмыслить собственное отношение к сложившейся ситуации, оказалась совершенно бессильна. Гипногенератор был чрезвычайно эффективен.

Мэлтби любил эту женщину с таким неистовством, что одного ее прикосновения хватило, чтобы его действия тотчас же разошлись с намерениями. Сердце его понемногу успокаивалось, пока он с видимой бесстрастностью рассматривал Глорию. Она была по-своему красивой и статной, хотя все женщины деллианской расы выглядели эффектнее; губы не слишком полные, но выдававшие некоторую жестокость, и еще нечто особенное во взгляде, что подчеркивало жестокость. В этой женщине, которой будет нелегко примириться с необходимостью вести жизнь робинзона на неизвестной планете, придется созидать чувства. Это надо обдумать. А пока…

Со вздохом Мэлтби освободил Глорию от чар трехмерного гипноза, наложенных его двойным разумом, из предосторожности заставив сначала отвернуться от него. С любопытством он наблюдал за тем, как она постояла мгновение — не оборачиваясь, совершенно неподвижно, а затем направилась вверх по склону к небольшим зарослям деревьев. Она размеренно шагала по пружинящей под ногами, насквозь пропитанной влагой топкой земле. Поднявшись туда, она остановилась и взглянула в сторону, откуда несколькими минутами раньше пришел Мэлтби. Она явно высматривала его. Наконец Глория обернулась, заслоняя глаза от лучей заходящего желтого солнца; затем спустилась с холмика и увидела Мэлтби.

Она остановилась, прищурясь, неспешно приблизилась и произнесла с излишней резкостью в голосе:

— Вы подобрались очень тихо. Должно быть, описали круг и зашли с запада.

— Нет, — проговорил он неторопливо. — Я задержался на востоке.

Казалось, леди Глория задумалась, хмуро и с пренебрежением рассматривая Мэлтби. Она плотно сжала губы, которые припухли и, должно быть, болели, потому что Глория вздрогнула.

— Что вы обнаружили? — спросила она. — Нашли что-нибудь?..

Она смолкла, внезапно осознав, что с губами не все в порядке. Глория легко коснулась их пальцами, и в яростном взгляде отразилась осенившая ее догадка. Прежде чем она успела произнести хоть слово, Мэлтби сказал:

— Да, вы совершенно правы.

Она разглядывала его, с трудом сдерживая гнев. Справившись с собой, произнесла каменным голосом:

— Попробуйте еще раз — и я со спокойной совестью застрелю вас.

Мэлтби без улыбки покачал головой.

— И в одиночестве проведете здесь остаток жизни? Вы сойдете с ума. — Он тотчас же понял, что для логических выводов гнев ее слишком велик, и поспешно добавил: — К тому же вам пришлось бы стрелять мне в спину. Не сомневаюсь, что вы могли бы это сделать по долгу службы. Но не по личным мотивам.

К удивлению Мэлтби, на глазах у нее выступили слезы. Разумеется, слезы гнева — но все-таки слезы! Быстро шагнув вперед, она дала ему пощечину.

— Ты, робот! — всхлипнула она.

Мэлтби посмотрел на нее, потом насмешливо улыбнулся.

— Если память мне не изменяет, леди, высказавшая это справедливое замечание, является той самой особой, которая в своем циркулярном радиопослании всем планетам Пятидесяти Солнц клятвенно заверяла, что за пятнадцать тысяч лет земляне забыли о своем предубеждении против роботов.

Возможно ли, — закончил он, — что при ближайшем рассмотрении проблема оказалась куда более сложной?

Ответа не последовало. Сиятельная Глория Сесилия прошмыгнула мимо и скрылась внутри корабля. Когда несколько минут спустя она появилась вновь, лицо ее выражало безмятежность, а следы слез, как заметил Мэлтби, исчезли.

— Что вам удалось обнаружить за время моего отсутствия? — мирно поинтересовалась она. — Я откладывала связь с кораблем до вашего возвращения.

— Я полагал, они просили вас выйти на связь в десять часов, — заметил Мэлтби.

Она пожала плечами, и в голосе ее зазвучали высокомерные нотки:

— Они ответят, когда я вызову. Удалось вам обнаружить следы разумной жизни?

Мэлтби ощутил прилив сочувствия к человеку, на долю которого выпало столько потрясений, сколько пережила главный капитан Лорр.

— Долина представляет собой сплошное болото, — сказал он, — И джунгли очень древние. Ни одного следа пилы или топора. Удалось заметить несколько странных зверей, а также двурукое и четвероногое существо, издали наблюдавшее за мной. Оно было вооружено копьем, но находилось слишком далеко, чтобы я мог воспользоваться гипнозом. Должно быть, деревня неподалеку. Возможно, на краю долины. Я собираюсь в течение ближайших нескольких месяцев разобрать отсек и по частям перенести на твердую землю. Специалистам вашего корабля я передал бы следующее: мы находимся на планете, обращающейся вокруг звезды спектрального класса G; это солнце крупнее типичного желто-белого и имеет более высокую температуру поверхности — оно более горячее, потому что, даже будучи очень удаленным, дает достаточно тепла для поддержания в северном полушарии планеты субтропического климата. В полдень солнце стояло чуть к северу, а сейчас вновь повернуло на юг. Наклон оси планеты я навскидку определил бы градусов в сорок, а значит, можно ожидать холодной зимы, хотя это и не подтверждается возрастом и характером растительности.