Кто-то рассмеялся, а неподалеку раздался женский голос:

— Но, дорогой, ты уверен, что мы можем себе позволить турпоездку по планетам?

Пара прошла рядом, и Кейл удивился той свободе, с которой они говорили о путешествиях.

Сперва он чувствовал себя крайне скованно, но постепенно начал расслабляться. Он занялся чтением сообщений на встроенном в кресло телестате, время от времени бросая ленивые взгляды на простирающийся внизу ландшафт. Пока напротив него не уселись трое и не начали играть в карты, он чувствовал себя почти как дома.

Игра шла на небольшие ставки, и во время нее он услышал имя лишь одного из троих игроков. Его звали Тюлень, что показалось Кейлу весьма необычным. Впрочем, странным был и он сам — лет тридцати, с желтыми кошачьими глазами и волнистыми, по-мальчишески растрепанными волосами. Лицо было самым обычным, хотя и несколько нездорового вида. На лацканах плаща поблескивали украшения из драгоценных камней. Пальцы были унизаны многочисленными перстнями. В его неторопливой речи чувствовалась уверенность в себе. И именно он обратился к Кейлу:

— Я заметил, что ты за нами наблюдаешь. Хочешь присоединиться?

Кейл охотно принял предложение, инстинктивно признав в Тюлене профессионального игрока, однако насчет остальных он не был столь уверен. Оставался вопрос — кто из них был мошенником?

— Будет интереснее играть, — добавил Тюлень.

Кейл побледнел, внезапно сообразив, что эти трое — сообщники и только что выбрали себе жертву. Он невольно огляделся вокруг, желая увидеть, сколько людей стали свидетелями его позора, и с облегчением отметил, что никто на них не смотрел. Ближайший пассажир сидел в десяти футах, скрытый высокой спинкой кресла. Какая-то дородная, элегантно одетая дама прошла мимо, но отвела взгляд. Постепенно лицо Кейла приобрело свой естественный цвет. Значит, они думают, будто нашли простофилю. Он встал и улыбнулся.

— Почему бы и нет? — ответил он.

Кейл сел на свободное кресло напротив желтоглазого. Раздавать выпало ему. Он быстро, но честно раздал карты. На руках у него оказались три короля — один закрытый и два открытых. Он быстро разыграл партию и даже при низких ставках получил около четырех креди мелочью.

Из последующих восьми партий он выиграл три, что было явно ниже его возможностей. Он был каллидетиком[1] — хотя никогда и не слышал такого слова — с периодически проявляющимися способностями к карточной игре. Пять лет назад, когда ему было семнадцать, во время игры с другими четырьмя мальчишками он выиграл девятнадцать из двадцати партий. С тех пор его везение в азартных играх, которое могло бы спасти от скучной жизни в поселке, почти вошло в поговорку, и никто в Глее не хотел с ним играть.

Несмотря на то что карта шла хорошо, он ничем не показывал собственного превосходства. В игре вел Тюлень. Его окружала аура лидера, в нем чувствовалась некая паранормальная сила, так что Кейл даже начал им восхищаться.

— Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, — наконец заметил он, — что ты довольно интересный тип.

Тюлень задумчиво взглянул на него желтыми глазами, но ничего не ответил.

— Полагаю, тебе приходилось много летать? — не отставал Кейл.

Вопрос не понравился ему самому — он прозвучал чересчур по-детски. Тюлень, несмотря на то что был всего лишь обычным игроком, явно считал себя выше столь наивных попыток завязать разговор. Но он все же уклончиво ответил:

— Бывало.

Его приятелей эта реплика определенно позабавила — оба грубо загоготали. Кейл покраснел, но ему очень хотелось узнать больше.

— На планеты? — спросил он.

Ответа не последовало. Тюлень внимательно пригляделся к закрытым картам, затем повысил ставку на четыре креди. Стараясь подавить ощущение, что он ведет себя как дурак, Кейл извиняющимся тоном сказал:

— Нам всем приходится слышать разное, и порой трудно понять, что правда, а что нет. Есть смысл слетать на какую-нибудь из этих планет?

Желтые глаза теперь разглядывали его с явным весельем.

— Слушай, дружок, лучше вообще к ним не приближайся. Земля — рай этой системы, и если кто-нибудь тебе скажет, мол, прекрасная Венера манит к себе, можешь ответить им, чтобы катились в ад. Ибо Венера — как раз ад и есть. Бесконечные песчаные бури. Однажды, когда я был в Венусбурге, температура поднялась до восьмидесяти четырех градусов, — Он сделал паузу, — Такого в рекламе не говорят, верно?

Кейл поспешно согласился, несколько сбитый с толку разговорчивостью собеседника и его слегка заносчивым ответом. Неожиданно тот показался ему уже не столь интересным, как прежде. Однако он все же задал еще один вопрос.

— Ты женат?

Тюлень рассмеялся.

— Женат?! Послушай, приятель, я женюсь в каждом месте, куда мне удается попасть. Естественно, нелегально, — Он снова рассмеялся. — Похоже, я даю тебе советы, как жить.

— Подобных советов брать не стоит, — коротко ответил Кейл.

Фразу эту он произнес уже почти машинально — он никак не ожидал, что Тюлень окажется таким. Несомненно, тот был смелым человеком, но все его очарование улетучилось. Кейл понимал, что, оценивая своего собеседника, он руководствовался моральными принципами жителей поселка — но ничего не мог с этим поделать. Много лет ему приходилось делать выбор между взглядами матери и инстинктивным осознанием того, что внешний мир никак не втиснуть в обычаи поселковой жизни.

Тюлень снова заговорил — казалось, совершенно искренне:

— Из этого парня может кое-кто получиться в достославной империи Ишер, а, ребята? Я не преувеличиваю, — Внезапно он замолчал. — И откуда ты берешь такие хорошие карты?

Кейл снова выиграл. Забрав банк, он поколебался. У него было сорок пять креди, и он знал, что лучше будет выйти из игры, прежде чем они разозлятся по-настоящему.

— Боюсь, мне пора заканчивать, — сказал он. — У меня еще есть кое-какие дела. Мне было очень при…

Он не договорил — из-под края стола на него смотрел маленький блестящий пистолет.

— Значит, думаешь, самое время остановиться? — спросил Тюлень, не поворачивая головы, но явно обращаясь к своим компаньонам. — Он думает, что самое время остановиться, парни. Разрешим ему?

Вопрос был, видимо, риторическим, поскольку на лицах двоих его приспешников появились лишь невыразительные гримасы.

— Лично я, — продолжал их предводитель, — целиком за то, чтобы остановиться. А теперь посмотрим, — промурлыкал он. — Как показывает просвечивание, его бумажник находится в верхнем правом кармане, там же — конверт, приколотый к карману рубашки, в котором лежит несколько банкнот по пятьдесят креди. Ну и конечно, есть еще деньги, которые он выиграл у нас. В кармане брюк.

Он наклонился вперед, глядя на него широко раскрытыми глазами, в которых поблескивала ироническая усмешка.

— Значит, ты думал, будто мы мошенники, которые собирались тебя обмануть? Нет, дружок, мы действуем совсем по-другому — куда проще. Если ты не захочешь добровольно отдать деньги или попытаешься привлечь чье-то внимание, я выстрелю тебе прямо в сердце. Луч настолько тонкий, что никто даже не заметит маленькой дырочки в твоей одежде. Ты будешь просто сидеть, будто спящий, но кого это удивит в большом самолете, полном занятых собой людей? — Голос его стал тверже. — Давай! Быстро! Я не шучу. У тебя десять секунд.

Чтобы отдать деньги, времени потребовалось несколько больше. Ему позволили положить в карман пустой бумажник, проигнорировав несколько монет.

— Наверняка тебе захочется перекусить, прежде чем мы сядем, — великодушно сказал Тюлень.

Оружие исчезло под столом, и желтоглазый лениво откинулся на спинку кресла.

— Если решишь пожаловаться капитану — мы тебя сразу же убьем, не беспокоясь о последствиях. Наша история будет весьма проста: ты крайне глупо себя повел, проиграв в карты все свои деньги.

Он засмеялся и встал, вновь став непроницаемым и таинственным.

— Пока, приятель. Пусть в следующий раз тебе больше повезет.