Заявление о том, что ирокезы являются подданными английской Короны, естественно вызвало протест Фронтенака. Он объявил Скайлеру и Деллиусу, что он отпустит всех англичан, «но что касается индейцев, он не может принять решение освободить их, до тех пор пока представители Пяти наций не придут заключать свой мир, в соответствии с тем обещанием, которое они дали ему через своих представителей». Кроме того, Фронтенак заметил, что ирокезы «всегда находились под французским управлением», что в течение сорока лет и даже дольше в их стране находились французские миссионеры и гарнизоны, что индейцы зовут его своим отцом, что англичане совсем недолго владеют этой страной, и что в тексте мирного договора нет никакого упоминания об индейцах.[868]
На это представители Нью-Йорка возразили: «…англичане всегда мирно пользовались правами над Пятью Нациями, а миссионеры были терпимы англичанами просто в силу снисходительности; и что касается гарнизонов, мы [англичане. — Ю. А.] полагали, что это были лишь служители миссионеров, защищавшие их от возможных нападений со стороны индейцев <…> что касается владения, то оно не было долгим в руках англичан, но раньше оно принадлежало голландцам, которые передали его англичанам со всеми своими правами и привилегиями и невозможно отрицать того, что Пять наций находились в зависимости от голландцев <…> что касается упоминания о них [ирокезах. — Ю. А.] в статьях мирного договора, мы полагаем, что в этом не было необходимости, поскольку они являлись подданными короля Англии; иначе все подданные каждого государя должны были бы быть упомянуты <…> что касается слова отец, прилагаемого к графу де Фронтенаку, то это лишь комплимент, которому они [ирокезы. — Ю. А.] научились у иезуитов».[869]
Фронтенак сказал, что при такой постановке вопроса они с Белломонтом никогда не придут к соглашению и что лучше всего передать этот вопрос на рассмотрение монархов. По поводу ирокезов губернатор Новой Франции добавил, что «если они не придут к нему заключать мир, он знает дорогу в их страну, он пойдет и принудит их сделать это».[870]
В таком же духе было выдержано ответное послание Фронтенака к Белломонту, где говорилось следующее: «Я не могу понять, как вы могли дать инструкции этим господам [Скайлеру и Деллиусу. — Ю. А.] просить освободить ирокезов, которых мы держим у себя, обещая возвратить мне всех французов, которых удерживают они». Фронтенак резко заявил, что ирокезы должны заключить с ним мир сами, а Белломонту «бесполезно <…> утруждать себя вмешательством в это дело, так как это дети, ослушавшиеся своего отца, которые непрерывно в течение долгого периода были подданными королевского владения [т. е. Новой Франции. — Ю. А.], даже до того как англичане взяли Нью-Йорк и голландцев <…> миссии, которые мы имеем среди них более 40 лет, гарнизоны, которые мы держим в их деревнях, их дети, которых они отдают нам <…> и многие другие обстоятельства являются самыми достоверными доказательствами, что они всегда были под защитой короля. Я имею столь точные приказы на сей счет, что не могу преступить их, до тех пор пока не получу новых инструкций, и до тех пор пока короли, наши господа, сами или через своих уполномоченных <…> не придут к соглашению касательно сложностей, которые имеются здесь».[871]
Позиция, занятая Фронтенаком объясняется достаточно просто. В 1696 г. он нанес ирокезам сильный удар и хотел воспользоваться результатами своей победы. Предупреждения и угрозы Белломонта он, видимо, не считал серьезными. Ведь англичане, которые во время войны боролись руками ирокезов с французами и при этом постоянно заверяли племена Лиги в своей дружбе, не помогли своим союзникам — партнерам и «братьям» по Договорной цепи, когда Фронтенак обрушил на их поселения всю мощь Новой Франции! Вряд ли англичане стали бы воевать ради Союза пяти племен после заключения мира.
В итоге Скайлер и Деллиус добились лишь освобождения пленных англичан, находившихся в Новой Франции (при этом некоторые пленные категорически отказались возвращаться и заявили, что они останутся с французами). Фронтенак также пообещал посланцам Белломонта, что индейские союзники Новой Франции прекратят всякие враждебные действия против всех английских колоний.
Во время своего пребывания в Квебеке Скайлер установил контакты с заправилами французского пушного бизнеса, с которыми он договорился о поставках мехов в Олбани в обмен на английские товары.[872] Так было положено начало торговым связям Монреаля и Олбани, которые в дальнейшем оказали весьма существенное влияние на позицию, занятую администрацией Нью-Йорка на начальном этапе Войны за испанское наследство.
13 августа 1698 г. Белломонт написал Фронтенаку новое письмо, где сообщал, что он встречался с ирокезами, которые заверили его в том, что они остаются под английским покровительством и жаловались на враждебные действия союзных французам индейцев. Английский губернатор с издевкой заявил: «Пять наций индейцев всегда считались подданными английской короны, что может быть продемонстрировано всему миру вескими и достоверными доказательствами, которые, как видно из вашего письма от 8 августа с. г., мне было бы совершенно бесполезно приводить, поскольку в этом письме вы ясно говорите мне, что имеете столь точные приказы о подчинении Пяти наций индейцев, что не можете преступить их, пока не получите других». Белломонт высказывал свое удивление по поводу намерения французов продолжать войну, когда уже заключен мир, и уверял, что он хранит интересы своего короля глубоко в сердце и не позволит «подвергать его народ малейшим обидам». Губернатор Нью-Йорка также обвинил Фронтенака ни мало ни много в развязывании Войны Аугсбургской лиги, заявив следующее: «Поступки и враждебные действия ваших людей по отношению к нашим индейцам перед последней войной были главной причиной [курсив мой. — Ю. А.] того, что король объявил войну Франции». В заключение Белломонт объявил, что готов ответить «силой на силу», и что он снабдил ирокезов оружием, дабы они были в состоянии защитить себя, и пообещал оказать им помощь в любое время.[873]
Спустя несколько дней, узнав от своих агентов, что французы угрожали ирокезам новым нападением в случае, если они не придут заключать мир, Белломонт составил новое, гораздо более резкое послание, где заявил, что он отдаст приказ своему помощнику отправиться к индейцам с отрядом королевских войск, чтобы противостоять возможным враждебным действиям французов. Кроме того, английский губернатор объявил Фронтенаку: «Я вооружу каждого человека в провинциях, которые находятся под моим управлением, чтобы дать вам отпор и ответить на урон, который вы нанесете нашим индейцам».[874]
В тот же день Белломонт действительно дал приказ капитану Джону Ненфену оказать в случае необходимости поддержку ирокезам силами его роты и милиции Олбани и Скенектади.[875]
Однако резкость Белломонта не произвела большого впечатления на губернатора Новой Франции. В конце лета 1698 г. Фронтенак наконец получил известие о заключении мира из Версаля. В статье VIII Рисвикского договора говорилось о назначении уполномоченных для решения спорных вопросов, относящихся к колониям, и Фронтенак использовал это, чтобы охладить пыл английского губернатора: «Мне кажется, милостивый государь, что, прежде чем разговаривать со мной в таком тоне, как Вы делаете в ваших последних письмах от 13 и 22 августа, которые я только что получил <…> Вам следует подождать решения этих уполномоченных и не думать о прекращении дела уже начатого». В то же время Фронтенак подчеркнул, что вопрос о мире с Союзом пяти племен — «это дело, которое надо рассматривать отдельно от договоров о мире и дружбе, недавно заключенных королями нашими государями», так как помимо прочего ирокезы обещали заключить мир с Новой Францией еще до окончания войны между англичанами и французами. Он также парировал заявления Белломонта, отметив: «Я достаточно хорошо информирован о чувствах ирокезов и знаю, что ни одна из Пяти наций <…> не желает находиться под господством Англии». В заключение престарелый губернатор Новой Франции гордо заявил: «Я полон решимости неуклонно продолжать мой курс, и прошу Вас не пытаться пресечь это, что в Вашем случае обернется бесполезными усилиями, и вся защита и помощь, которую, как Вы объявили мне, Вы уже предоставили и будете продолжать предоставлять ирокезам в нарушение условий мирного договора, не станет для меня причиной большой тревоги, не заставит меня изменить мои планы, но, напротив, будет побуждать меня исполнять их с большим рвением <…> а Вы будете ответственны перед Небом и Вашим королем, так как Вы будете единственным виновником кровопролития, которое последует».[876]
