Первым в самом начале февраля 1690 г. выступил отряд из Монреаля, которым командовали Николя д'Айбу де Мантэ и Жак Ле Муан де Сент-Элен. В этой экспедиции приняли участие представители многих известных семей канадских мехоторговцев: Ле Му-анов (в том числе прославившийся впоследствии Пьер Ле Муан д'Ибервиль и его младший брат Жан-Батист Ле Муан де Бьенвиль), Ле Вер, Репентиньи и др. Всего в отряде насчитывалось около 200 человек, почти половину из них составляли индейцы.
После тяжелого зимнего перехода в метель 8/18 февраля они достигли Скенектади (большинство жителей этого селения были голландцами, и французы часто называли его Корлаэр или Корлар по имени его основателя Ван Курлера). Дождавшись вечера, канадцы и их индейские союзники ворвались в поселок, жители которого явно совершенно не ожидали нападения (они даже не запирали на ночь ворота, ведущие внутрь палисада). Во всех английских отчетах об этом событии подчеркивается крайняя жестокость, с которой действовали атаковавшие. Мэр Олбани Петер Скайлер весьма красноречиво утверждал, что «никакое перо не может описать и никакой язык не может рассказать <… > о тех зверствах, которые были допущены».[673] Однако ни Скайлер, ни авторы других «свидетельств» не присутствовали в Скенектади в тот роковой день и черпали информацию из третьих рук.
Сравнивая данные английских и французских источников, следует признать, что во время ночной атаки было убито около 60 жителей поселка, а еще 110-120 человек (из них тридцать индейцев мохоук) попало в плен.[674] Почти все строения были разрушены или сожжены. Французы пощадили только дом Джона Сандер Глена, который не раз выручал их соотечественников, оказавшихся в руках ирокезов. С пленными нападавшие поступили относительно мягко. Они отпустили восвояси всех индейцев, заявив, что воюют не с ними, а с англичанами, а также оставили на пепелище около 60 женщин, детей и стариков. После этого, погрузив добычу на захваченных в Скенектади лошадей, французы быстро ушли, уведя с собой в Канаду 27 мужчин и подростков. Власти Олбани, в тот же день получившие известие о нападении, попытались организовать преследование противника силами индейцев, к которым присоединилось полтора десятка добровольцев, но они не смогли ничего сделать.
Через несколько дней после нападения на Скенектади первые лица Олбани: Скайлер, Вессел и Ван Ренселаэр отправили властям Массачусетса слезное послание, где, с одной стороны, жаловались на свое крайне сложное положение, а с другой стороны, призывали к нападению на французские владения. «Дорогие соседи и друзья, мы должны сообщить вам, что никогда самый бедный народ в мире не был в состоянии более худшем, чем мы сейчас <… > мы полностью полагаемся на вас и не сомневаемся, что вы примите это дело близко к сердцу и весной сделаете все необходимые приготовления, чтобы напасть на Канаду с моря».[675]
Почти одновременно с Монреальцами де Манте и Сент-Элена из Труа-Ривьера выступил небольшой отряд Франсуа Эртеля. Почти три месяца 24 канадца и 25 индейцев медленно пробирались на юго-восток. 27 марта/б апреля под покровом темноты они напали на поселение Сомон-фоллс. Несмотря на то что оно было не только окружено бревенчатой стеной, но даже имело сторожевые башни, гордо называвшиеся «фортами», нападавшим удалось легко проникнуть внутрь, так как англичане не выставляли караулов, считая, что им не угрожает никакая опасность. Внезапность принесла успех французам. Около 30 англичан было убито в схватке, более 50 попало в руки нападавших (поначалу их всех приняли за индейцев, так как люди Эртеля были одеты и раскрашены так же, как и их индейские союзники).
Власти в Портсмуте пытались организовать преследование уходящего на север неприятеля и послали вдогонку отряд милиции. На Вустер-ривер англичане почти настигли Эртеля; от французов их отделяла только река. Однако сильный огонь противника не позволил им переправиться на другой берег.
Отряд Эртеля остановился в одной из деревень абенаки на реке Кеннебеке. Там он и его люди узнали о приближении отряда сьёра Репе Робино де Порнёф. Этот третий по счету отряд, состоявший из 50 французов и 60 абенаки из миссии Сен-Франсуа, выступил из Квебека еще в январе, но двигался очень медленно, периодически делая остановки для охоты. В середине мая Порнёф, наконец, прибыл на Кеннебек, где к нему присоединилась большая часть людей Эртеля и много воинов абенаки во главе с Сен-Кастэном и его тестем, вождем Мадокавандо. По данным Коттона Мэзера, которому доверяют многие английские и американские исследователи, в походе Порнёфа принимало участие от 400 до 500 французов и индейцев.[676] Это явно завышенные цифры. На Кеннебеке собралось не более 90 канадских ополченцев, к которым присоединилось около 150 индейцев.[677] Однако этих сил оказалось достаточно для того, чтобы атаковать хорошо укрепленный форт Лойял, располагавшийся на месте современного Портленда (штат Мэн).
15/25 мая отряд Порнёфа подошел к бухте Каско. Правда, застать противника врасплох, как это было в двух предшествующих случаях, французам и индейцам не удалось. Английские поселенцы быстро узнали о приближении вражеского отряда и подняли тревогу. Гарнизон Лойял а насчитывал 70 бойцов, имевших достаточное количество боеприпасов и продовольствия. На стенах форта было установлено 8 больших пушек. Однако английские офицеры никак не могли договориться между собой о том, какую тактику им следует избрать. Комендант Лойяла Сильванус Дэвис утверждал, что следует запереться в форте и ждать нападения, рассчитывая (возможно, вполне обоснованно), что крепкие стены и тяжелые орудия быстро охладят наступательный пыл французов и абенаки, в то время как англичане смогут получить подкрепление из соседних поселений. Его помощник лейтенант Тэддэус Кларк, наоборот, считал, что защитникам следует организовать вылазку и самим напасть на врага. Дисциплина в форте явно хромала, так как Кларк, не подчинившись приказу своего начальника, самовольно организовал вылазку, которая закончилась полным провалом. Его отряд попал в засаду и был почти полностью уничтожен. Из тридцати человек назад вернулось лишь четверо.
После этого 19/29 мая остальные защитники форта были вынуждены капитулировать. Французы подожгли форт и находившееся неподалеку поселение. Часть пленных они отпустили, часть отдали индейцам, часть увели с собой в Квебек.
Рейды Фронтенака способствовали поднятию боевого духа канадцев и получили поддержку со стороны населения Новой Франции. Современники единодушно отмечали «рвение, которое демонстрировала канадская молодежь к тому, чтобы идти против англичан».[678]
Однако эти операции (может быть, за исключением последней) были бессмысленны с военной точки зрения. Все они сопровождались убийствами мирных жителей, другими жестокостями и произвели совсем не такой моральный эффект, на который рассчитывал Фронтенак. Франко-индейские рейды, которые Коттон Мэзер в целом справедливо назвал действиями «наполовину индеанизированных французов и наполовину офранцуженных индейцев», не только посеяли ужас в английских колониях, но и способствовали росту среди их жителей антифранцузских настроений и поддержке решения об организации совместной операции против Новой Франции (правда, само это решение, как мы увидим в дальнейшем, к этому времени уже было принято).
При этом ряд специалистов указывает, что в начале 1690 г. французы упустили реальную возможность нанести удар по Олбани, власти которого не признали находившуюся в то время у власти в Нью-Йорке администрацию Лейслера и имели в своем распоряжении лишь незначительный гарнизон, состоящий из нескольких десятков королевских солдат и отряда милиционеров из Коннектикута.[679] В одном из писем первые лица Олбани, в частности, жаловались, что у них «нет ни губернатора, ни руководителей, ни денег, чтобы организовать какую-либо экспедицию [против французов. — Ю. А.], и едва хватает людей, чтобы удерживать город».[680]
