Наиболее дальновидные французские колониальные чиновники также прекрасно понимали стратегическое значение долины Гудзона для обеспечения безопасности поселений долины реки Св. Лаврентия. Еще в Записке, представленной правительству губернатором Новой Франции П. Дюбуа д'Авогуром (1661-1663), говорилось о том, что следует напасть на ирокезов с тыла, поднявшись по Гудзону.[531]
В 1666 г. знаменитый интендант Новой Франции Жан Талон в письме к Кольберу выдвинул план приобретения североамериканских владений голландцев в результате сделки, которую он советовал им навязать после окончания второй англо-голландской войны. С точки зрения Талона, «если бы Король, примиряя Голландию с Англией, настоял на возвращении первой Новых Нидерландов и в дальнейшем нашел возможность вести переговоры с Соединенными Провинциями <…> он бы смог добиться приемлемых условий, и эта страна, которая для них не столь существенна, усилила бы Короля, который приобрел бы два доступа в Канаду, что дало бы французам всю пушнину севера, которая пока приносит выгоду англичанам, связанными через Манхеттен и Оранж с ирокезами, которые в этом случае были бы поставлены под контроль Его Величества, а сверх того это позволило бы нанести удар, когда это Ему заблагорассудится, и держать Новую Англию замкнутой в ее пределах».[532] Эти слова лишний раз подтверждают правоту знаменитого историка и философа А.Дж. Тойнби, заметившего, что приобретение Нью-Йорка, возможно, спасло жителей Новой Англии от уничтожения.[533]
Возвращаясь к вопросу об Акадии, нужно отметить, что положение этой колонии продолжало оставаться сложным. Вокруг нее шла борьба, в которой как с английской, так и с французской стороны участвовало множество заинтересованных лиц. Так, в Англии, кроме Темпла, продолжавшего контролировать ключевые форты в этой колонии, на нее претендовали приближенные Карла II, а также многочисленные наследники Кёрков и Александера.[534] Если раньше противоречащие друг другу решения по поводу Акадии принимались только во Франции, то теперь так стали поступать и по другую сторону Ламанша. В 1661 г. с интервалом в полтора месяца английское правительство назначило губернаторами Акадииновой Шотландии сразу двух разных людей: Марка Харрисона и Томаса Бридона.[535] Темплу было приказано передать Бридону «форты Его Величества Пентагоэ и Сен-Жан».[536]
В начале 1662 г. неразбериха, царившая в Лондоне вокруг Акадииновой Шотландии, увеличилась еще больше за счет очередного демарша, предпринятого французской стороной. Компания ста участников и Ле Борнь, стремившиеся использовать произошедшие в Англии изменения в своих интересах, добились того, что в феврале 1662 г. французский посол граф д'Эстрад потребовал от Карла II возвращения Акадии, захваченной англичанами в мирное время.[537] В ответ английская сторона заявила, что права англичан на Акадию основываются на том, что эта территория находится во владениях подданных Британской короны, и, в свою очередь, пожаловалась на враждебные акции Ле Борня.[538]
Несмотря на то что именно в это время Карл II активно искал сближения с Францией, он также прислушивался к мнению своих подданных, заинтересованных в сохранении Акадии под английским контролем. Как заметил по этому поводу британский историк К. Фейлинг, во время аудиенции д'Эстрада король Англии, «одним ухом» слушая аргументы французского посла, «другим ухом обратился к депутациям Новой Англии и гугенотским пасторам».[539] В ход пошли рассуждения о том, что захваченные в 1654 г. у французов форты находятся в той части Новой Шотландии, которая была открыта англичанами и всегда оставалась владением шотландской короны и управлялась Ля Туром, баронетом Новой Шотландии, получившем эти земли от Уильяма Александера.[540] В ответ д'Эстрад излагал французскую версию акадийской истории (открытия бретонцев, экспедиции Веррацано и Картье, патент де Мона и т.д.).[541] Темпл и Комитет по колониям (Committee for Foreign Plantations) в своих многочисленных письмах и обращениях к королю утверждали, что отдавать Новую Шотландию французам «стыдно и необязательно». Наоборот, там следует основать английскую колонию, что позволит более эффективно использовать природные богатства этой страны, а также ликвидировать французскую угрозу другим английским колониям. В одном из этих документов прозвучала даже мысль о том, что необходимо изгнать французов и из Канады![542] Можно сказать, что Темпл был первым английским колониальным деятелем, который обратил внимание на стратегическое значение Атлантического региона, его важность для сохранения и укрепления английских позиций в Северной Америке и возможность его использования для борьбы против французов.
В 1662 г. Темилу удалось устранить своих английских конкурентов и закрепить за собой земли в Новой Шотландии, а также получить должность губернатора колонии от Ля-Эв до границ Новой Англии.[543] Правда, в 1664 г. герцогу Йоркскому наряду с другими землями была пожалована территория, расположенная между реками Сагадахок и Сент-Круа и ограниченная Атлантическим океаном и рекой Св. Лаврентия, и, таким образом, владения Темпла (а заодно и французов) были урезаны. Однако никаких конкретных шагов, направленных на освоение этого региона, герцог не предпринимал, сосредоточив свои усилия на долине Гудзона.
Людовик XIV также достаточно живо интересовался колониальной частью переговоров, одобряя действия своего посла. Правда, французский король (очевидно, вспомнив о событиях конца 1620-х — начала 1630-х годов) сразу же заявил, что не пойдет на выплату англичанам каких-либо компенсаций за Акадию.[544] Показательно, что он считал вопрос возвращения этой колонии чисто политическим делом, обусловленным колебаниями внешнеполитического курса Карла II. Людовик XIV писал д'Эстраду: «Я хочу дать ему [Карлу II. — Ю.А.] удовлетворение во всем, что в моей власти. Но также справедливо и то, что я не отказываюсь от защиты своих собственных интересов; особенно, если его интересов на самом деле там нет, и им руководит лишь желание помешать мне».[545]
В марте 1665 г. началась вторая Англо-голландская война. Ее начальный этап складывался неудачно для Республики Соединенных Провинций, что вызвало тревогу Людовика XIV. Французский король всеми силами старался склонить воюющие стороны к миру, опасаясь, что поражение голландцев подтолкнет их к союзу с Англией, который помешает ему осуществить его собственные планы в отношении Испанских Нидерландов. В августе 1665 г. Людовик XIV пообещал руководителям Республики Соединенных Провинций, что, если Англия не примет его мирных предложений, он объявит ей войну.
В сентябре 1665 г. ситуация резко изменилась. Умер Филипп IV, и французский король, основываясь на деволюционном праве, готовился предъявить претензии на Испанские Нидерланды, что неминуемо должно было привести к войне с Испанией. Воевать одновременно с испанцами и англичанами Людовик XIV не решился, хотя мысль о войне на два фронта у него была.[546] В итоге он решил использовать войну с Карлом II для того, чтобы под ее прикрытием сконцентрировать свои силы во Фландрии. В то же время Людовик XIV не оставлял надежды на то, что ему удастся помирить Англию и Республику Соединенных Провинций. Вплоть до декабря 1665 г. в Лондоне известный французский дипломат Оноре Куртен вел переговоры с англичанами. Однако недовольство Карла II двойственным поведением французов и нежелание Людовика XIV связывать себя какими-либо конкретными обязательствами привели к срыву переговоров. В январе 1666 г., выполняя союзные обязательства перед голландцами, Людовик XIV объявил Англии войну.
