Надо признать, что, несмотря на активные действия французских каперов, масштабы английского (или, точнее, новоанглийского) рыболовного промысла в акадийских водах в период Войны за испанское наследство нисколько не сократились. В январе 1710 г. Сюберказ сетовал по этому поводу: «Мне чрезвычайно больно видеть, как господа бостонцы обогащаются в наших владениях».[1168] Рыболовные суда из Массачусетса, Нью-Гемпшира и других колоний приходили сотнями, и захват даже нескольких десятков из них никак не влиял на ситуацию, но лишь сильнее озлоблял англо-американцев.

Тем временем в метрополии зимой 1709-1710 гг. активную деятельность развили приехавшие туда представители колоний Ф. Никольсон и П. Скайлер. Власти Нью-Йорка сделали ловкий ход: по их предложению вместе со Скайлером в Лондон было отправлено пять индейских вождей, которые должны были помочь привлечь внимание общества и правительства к проблемам колоний. Правда, один из индейцев по дороге умер, однако остальные — один могиканин и трое ирокезов (один из этих троих был знаменитый Тейаногин (Хендрик)) — благополучно добрались до Лондона. Там было объявлено, что это «могущественный император мохоук» и три подвластных ему «короля», которые признают себя подданными Ее Величества и прибыли, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение и обратиться с просьбой оказать им помощь против французов. Поскольку никто из вождей не говорил по-английски, Скайлер, выступая в роли «переводчика», мог говорить от их имени все, что считал нужным.

Трюк удался. Появление «американских королей» произвело при дворе настоящий фурор. Индейцам были сшиты специальные костюмы, их возили в дорогом экипаже по столице и ее окрестностям, демонстрируя богатство и могущество Англии. О них упоминали в своих статьях и памфлетах Стил и Аддисон, а голландский художник Б. Верельст написал их портреты (рис. 20). Вождей приглашали к себе аристократы и члены правительства, а спустя некоторое время герцог Шрусбери представил их королеве. Богобоязненная Анна больше всего была озабочена распространением христианства среди индейцев (для рассмотрение этого вопроса даже был создан специальный комитет), однако она благосклонно выслушала и другие «просьбы» вождей, пообещав оказать им содействие.[1169]

В целом все получилось так, как рассчитывали Скайлер и его нью-йоркские коллеги. Визит «американских королей» действительно способствовал привлечению внимания правительства к проблемам колоний. Уже в начале года Никольсону удалось убедить министров в необходимости захвата Акадии, что должно было явиться первым шагом к изгнанию французов из Северной Америки, который к тому же можно было осуществить сравнительно небольшими силами. В то же время вигский кабинет не счел целесообразным предпринимать операцию против Канады и направлять в колонии крупные контингенты, так как весной 1710 г. появились слухи о подготовке нового вторжения сил Претендента в Шотландию. Кроме того, как мы уже говорили, многие влиятельные вигские политики вообще были против всякого отвлечения английских сухопутных и военно-морских сил из Европы.

18 марта 1710 г. Никольсон был назначен главнокомандующим всеми английскими и колониальными войсками в Северной Америке (в чине бригадного генерала), которые выделялись для атаки на Пор-Руайяль или «любое другое место в этих краях, которое находится в руках неприятеля». Его первым заместителем был назначен Ветч. Для операции было выделено пять военных кораблей и 500 морских пехотинцев, которые должны были соединиться в Бостоне с колониальными войсками из Новой Англии, набранными в соответствии с квотами, предусмотренными планом 1709 г. Колонии также должны были обеспечить их транспортом, боеприпасами, продовольствием и т. п.

Из-за различных бюрократических проволочек Никольсон смог покинуть Англию лишь в середине мая. В конечном итоге вместе с ним было отправлено всего около 400 бойцов, половину из которых к тому же составляли новобранцы. Однако прибытие даже таких небольших сил вызвало колоссальный подъем в колонии. Легислатура Массачусетса направила королеве специальное послание с благодарностью за то, что «сухопутные и морские силы из Великобритании прибыли, чтобы захватить Пор-Руайяль <…> и таким образом избавить нас от нападений наших злобных соседей французов; <…> это требует нашей самой смиренной признательности, смешанной с глубочайшей благодарностью лучшей из королев, чья врожденная осеняющая нас доброта наполняет Ее королевское сердце, столь чутко прислушивающееся к малейшей просьбе последнего из ее подданных и пристально смотрящее на тех, кто находится в такой дали от царственного трона <…> Новая Шотландия должна быть возвращена в лоно Вашей империи <…> и она впоследствии всегда может оставаться британской колонией».[1170]

Правда, как и год назад, администрация колонии столкнулась с определенными трудностями при комплектовании своих батальонов и была вынуждена искать добровольцев среди представителей низших слоев населения. В результате подготовка к операции растянулась на два месяца. Лишь 18 сентября 1710 г. эскадра Никольсона взяла курс на север.

Силы англичан были весьма внушительны. В экспедиции было задействовано 1500 бойцов из Новой Англии, 400 английских морских пехотинцев, а также до 1500 моряков. Общее число участников предприятия составляло около 3400 человек. В их распоряжении имелось шесть военных кораблей (пять английских плюс массачусетская «провинциальная галера») и тридцать транспортных судов.

24 сентября / 5 октября 1710 г. английская армада появилась в бухте Пор-Руайяля и бросила якоря у хорошо знакомого англичанам острова Иль-о-Шевр. На следующий день англичане начали операцию. Войска были переправлены на берег двумя группами. Первая, под командованием Ветча, высадилась севернее, а вторая, под командованием самого Никольсона, — южнее форта, в котором находилось 150 французских солдат (причем значительную часть из них составляли те самые молодые рекруты, которые были присланы в 1709 г.), а также около 100 ополченцев и несколько десятков индейцев и матросов с каперских кораблей. Всего в рядах армии Сюберказа насчитывалось не более 300 человек. Не сомневавшиеся в своем успехе англичане решили немедленно атаковать форт, однако интенсивный огонь крепостной артиллерии и залпы французов, укрывшихся в домах и за деревьями, быстро охладили наступательный пыл англичан, потерявших за один день несколько десятков человек.

Понимая, что в любом случае на его стороне огромный численный перевес, Никольсон решил не спешить и предпочел перейти к регулярной осаде. Англичане начали возводить укрепления, рыть траншеи и перевозить на берег корабельные пушки. Через несколько дней их батарея начала обстрел Пор-Руайяля. В городке запылали пожары, стали рушиться дома. Испуганные жители стали покидать акадийскую столицу. Несколько солдат дезертировало. Боясь, что остальные бойцы последуют их примеру, Сюберказ не решался организовать вылазку.[1171]

Ввиду совершенного безнадежного положения и явного неравенства сил офицеры и представители поселенцев обратились к губернатору с просьбой согласиться на почетную капитуляцию. В таком же духе высказался и собранный Сюберказом военный совет. Правда, еще несколько дней губернатор продолжал героическое сопротивление, главной целью которого, как заметил историк Акадии Э.Ришар, было «спасение чести».[1172] Лишь спустя неделю 30 сентября/ 11 октября к английскому генералу был отправлен сьёр Ля Парель с просьбой разрешить женщинам и детям покинуть форт.[1173] Правильно поняв истинный смысл слов французского посланца, Ни-кольсон, стремившийся избежать лишних жертв, а, кроме того, не знавший истинной численности французского гарнизона и опасавшийся, что на выручку Сюберказу могут прийти индейцы или канадские ополченцы, тут же предложил французам почетную капитуляцию. 1/12 октября огонь прекратился, и полковник Тейлор и капитан Эйберкромби отправились к Сюберказу с письмом от английского главнокомандующего. За сутки условия капитуляции были согласованы и 2/13 октября документ, состоявший из 12 пунктов, был подписан. Условия капитуляции были достаточно мягкими. Французский гарнизон покидал крепость с оружием (в том числе шестью пушками и двумя мортирами), знаменами и барабанным боем и после этого на английских судах должен был быть доставлен в Ля-Рошель или в Рошфор. Поселенцам, живущим в радиусе 3 миль от форта, гарантировалась неприкосновенность личности и имущества, а также свобода вероисповедания. В течение двух лет они могли оставаться в колонии, либо выехать на Ньюфаундленд или в Канаду.[1174]