– Надеюсь, Янис, твой кабинет защищен. У меня важная информация, которую нужно обсудить. Думаю, она заставит тебя, наконец-то заткнуть рты болтунам в Совете.

– Не беспокойся, я пока еще президент. За этими стенами никто не сможет ничего услышать, если я того не захочу.

Президент с неприязнью посмотрел на сенатора и медленно опустился на свой стул с высокой спинкой. Он недолюбливал этого выскочку, сенатора Яринга, прислужника "Интеркосма", хотя и отдавал себе отчет в его быстром и жестком уме. Кроме того, он всегда помнил о политических силах, стоявших за Ярингом.

Да, действительно, хотя он и президент могущественной страны, которую уважают и побаиваются ближние и дальние соседи, но без определенной и весьма сомнительной поддержки Яринга и его сторонников в Госсовете ему будет трудно проводить в жизнь свой, как он считал, выверенный во всех отношениях политический курс на умиротворение противостоящих политических сил в это опасное, смутное время. Тем более непонятна была и раскладка сил в Межпланетной Ассамблее.

– Но все же, может быть, ты назовешь причину, по которой срываешь мой рабочий график?

– Конечно, я за этим и пришел. Нам пора откровенно поговорить об Улавливателе. Не делай удивленных глаз. Ты думаешь, если лаборатории спецслужб на обеспечении государства, то о том, что в них делается, знаешь только ты один?!

– Не забывай, что у меня во всех службах хорошие друзья. И, думаю, скорее это твой плюс, чем минус. Я информирован достаточно хорошо об аппарате, созданном нашими учеными. И я также хорошо знаю, что он улавливает неизвестный нам раньше вид энергии из большого космоса; скажем так, пси-энергию.

Сенатор откинулся в кресле и жестко посмотрел в лицо президенту.

– Но вот, что мне еще известно, чего ты, как президент, пока еще не знаешь, а должен был бы знать – в твоем подчинении все государственные службы информации, в отличие от меня, – так это то, что полностью меняет ситуацию у нас здесь, в этой говорильне, называемой Госсоветом. Оказывается, наши люди лабораторий и служб, – не дуйся, как индюк, – во всяком случае, часть из них наши друзья, уже не монополисты этого прибора, как они его называют, Улавливателя. А если кто-то еще завладеет секретом этого оружия, то нам будет очень трудно удержать нынешние позиции в стране, да и в целом на Земле.

Президент, молча выслушивавший монолог Яринга, при последних его словах весь подобрался.

– Откуда ты взял, что Улавливатель – это оружие? Он действительно регистрирует источник излучения на одном из созвездий. Но это и все; большего ученые пока не добились…

– Янис, со мной не надо играть в эти детские игры. Ты можешь забавляться ими с такими, как Траб. Еще немного исследований, и с помощью прибора мы сможем накапливать огромную пси-энергию. Ее и не нужно будет применять в широких масштабах. Не надо думать, что я уж такой изверг. Но политика – жесткая вещь, она не для слабонервных. Достаточно будет только продемонстрировать всем на маленьком примере наши новые возможности, как, я уверен, всем захочется дружить с нами. А повод для демонстрации можно найти, хотя бы те же толпы этого новоявленного пророка. Пусть все знают, что мы в состоянии контролировать волю землян. Пусть только попробуют после этого нам перечить!

Яринг непроизвольно сжал кулаки.

– Ты хоть задумывался, о чем ты мечтаешь. Впервые земляне смогут получить такой источник, с помощью которого мы превратим Землю в рай! А ты мечтаешь о покорении душ?!

Президент будто увидел Яринга в первый раз; он увидел его новыми глазами; его взгляд потемнел.

Не замечая изменений в лице президента, увлеченный своей страстью, Яринг продолжал разглагольствовать:

– Какой рай для всех? Рай может и должен быть только для избранных, для таких, как мы с тобой. И вот поэтому я здесь. Нужно срочно провести в Госсовете жесткое решение по моему предложению, иначе будет поздно.

– Я еще не все сказал. Главное, что такой же прибор, а может, и мощнее, появился у гражданских, я хотел сказать, независимых ученых на астероиде. Поэтому кроме мер здесь, в совете, надо срочно снарядить профилактическую экспедицию из верных людей на астероид. Пока об этом не узнали другие, надо подчинить этих гражданских нам либо изъять прибор.

– Думаю, это общепланетарное дело, и поэтому оно входит в юрисдикцию Межгосударственных Космических Сил. Почему ты так уверен, что я дам соответствующие команды для наших подразделений?

Президент встал и с презрительной миной уставился на низкорослого сенатора. Яринг почувствовал негативную реакцию на свои слова, его лицо налилось кровью, и он резко поднялся из кресла.

– По очень простой причине. Если не дашь команду ты, то ее дадут уже другие, но без тебя. И не вздумай играть со мной в прятки, Янис, я все равно играю в эти игры лучше тебя. Я тебя предупреждаю, у тебя ровно неделя, чтобы дать команду. Я и мои друзья в "Интеркосме" надеемся, что ты примешь правильное решение.

Яринг, не прощаясь, впрочем, он и не здоровался, резко повернулся и быстрым шагом направился к двери. Рука президента потянулась к кнопке, но на полпути к ней в нескольких секундах быстрых раздумий остановилась. Президент точно не знал, какие люди в его аппарате и в аппарате спецслужб работают на Яринга.

В периоды наибольшего приближения орбиты астероида к Земле, когда регистрация сигналов из дальнего космоса становилась практически бесполезной из-за множества привносимых Солнечной системой помех, группа исследователей, собиралась в общем гостином зале. Здесь можно было выпить чего-нибудь крепкого по желанию, послушать музыку или последние земные новости, обсудить их с друзьями и коллегами, да просто приятно провести свободное время за выпивкой, игрой или разговорами. Компания исследователей была достаточно разношерстной как по происхождению, так и по своему характеру. В основном преобладали меланхоличные натуры типа Мирея, для которых сам процесс исследования, наблюдения и обработки данных приборов давал достаточную пищу для раздумий, поглощения избыточной духовной энергии. И потому в какой-либо шумной компании они чувствовали себя не совсем удобно. Просто посидеть за коктейлем, послушать музыку, перекинуться парой фраз ни о чем с коллегами – этого хватало для удовлетворения инстинкта общения. Основное внимание, время и эмоции забирали приборы. Основные сотрудники состояли из англоязычной группы. Были представители и других этнических групп землян, например помощник Мирея по наблюдениям Ли Юнь, одновременно совмещавший ремонт аппаратуры наблюдения, входившей в комплекс Макроскопа. Среднего роста, с крепкой мускулатурой, вечно улыбающийся, малоразговорчивый при встрече, но в целом коммуникабельный. Или славянин Андрей Сеунин, плотного телосложения, заведовавший охранными системами, безопасностью и техникой по чрезвычайным ситуациям, по характеру спокойный, дружелюбный, но с норовом, когда дело касалось его работы.

После полученного мощного энергетического сигнала из области созвездия Волопаса прошел почти месяц. За это время они отремонтировали монитор, проверили на нейтральном участке небосвода работу Улавливателя, восстановили провода. Все опять работало нормально, но настроение было гнетущим.

С последней электронной почтой от коллег с Земли пришло тревожное сообщение. Власти готовят не то проверочную, не то наблюдательную комиссию на астероид. Самым неприятным было то, что эту комиссию возглавит какая-то крупная шишка из спецслужб. Все понимали, что это касается их Улавливателя, тех сигналов, которые он получил из космоса месяц назад. Наверняка за этим кроется заинтересованность властей в их детище, хотя у них там, на Земле, и есть подобный прибор.

В "гостиной", как они окрестили между собой кают-компанию, отдыхали человек десять свободных от дежурств у приборов наблюдения исследователей. Все сотрудники комплекса находились в состоянии некоторого напряженного ожидания приближающихся событий. Поэтому, по возможности, старались не затрагивать больную тему. Было заключено молчаливое табу – говорить о чем угодно, только не о главном.