– А у меня есть высшее образование, – вставил Аркад.

– Ну, само по себе образование ничего не решает! Нужна хватка, нужна склонность, нужен характер. Какое-нибудь мелкое дело, раскрытием которого чаще всего хвастает полиция, согласен, проводит всякая шушера, без образования и без положения в обществе. На это обычно идет молодежь "без царя в голове". У них нет фантазии, нет положения, нечего терять и нет извилин в голове. Вообще ничего нет. На мелкую кражу – да! Ну, на мелкое хулиганство или драку они способны. Но крупную аферу, поверь мне, могут задумать и осуществить только люди, имеющие достаточное образование, воспитание, достаточную сметку и с извращенным вкусом. Если государство или общество не позволяет им проявить свои таланты и возможности на благо, то они все равно должны выплеснуть свою энергию во внешнюю среду. Они ее и выплескивают в организацию и проведение уголовных действий.

– Интересный взгляд, я никогда об этом не задумывался, – прокомментировал Аркад. – Прошу прощения, но, поскольку вы что-то об этом знаете, невольно думаешь, что вы как-то с этим связаны.

Аркад чуть не поперхнулся на последней своей фразе и уточнил:

– Ну, может, были как-то связаны.

– Не волнуйся, парень, я сам напросился своей болтовней, – здоровяк с ожесточением опрокинул остатки бокала себе в рот. Его взгляд в один миг потускнел, усмешка исчезла. Опустив плечи, облокотившись на стол, он задумался о чем-то своем, уже ни на кого не обращая внимания. Только что перед Аркадом сидел пышущий здоровьем крепкий моложавый мужчина, и вдруг он сразу на глазах постарел и поскучнел.

Они еще некоторое время просидели в баре, мешая разные напитки, перебросились еще несколькими ничего не значащими фразами, но первого веселого настроя в разговоре уже не было. Потом, уже глубоко за полночь, разошлись.

В гостиницу Аркад возвратился поздно. Придя в номер, он вспомнил происшествие, которое произошло с ним в том маленьком городке, где жил Серж, разговор в баре о преступности и кражах и потому решил проверить свои документы. Обшарив карманы своей одежды, проверив сумку и не обнаружив их на месте, он отправился в местное отделение полиции, чтобы сделать заявление. Дежурный сержант, посмотрев на него внимательно, в жестких выражениях посоветовал ему быстренько покинуть отделение, пока не схлопотал неприятностей.

Глубокой ночью, мучаясь бессонницей, он стал перебирать в памяти все детали сегодняшнего дня. Вдруг ему стало стыдно. Зачем он пошел под хмельком в полицию с каким-то дурацким заявлением о мнимой краже? Неизвестно, где он оставил документы, возможно, в лаборатории Майкла. Даже если бы кража была реальной, разве мало ему уже имеющегося опыта общения с полицией? Разве он недостаточно просвещен на ее счет? Туда никогда не следует ходить по собственной инициативе, если не хочешь иметь дурных последствий. Дежурный сержант мог запросто засунуть его за решетку. Он еще не забыл, как совсем недавно они принесли ему столько неприятных переживаний, подозревая его в совершении убийства приятеля. Продержали в кутузке несколько дней и всячески изгалялись над ним. И все же он обратился к ним сам… Как это противно и глупо! Как он мог так поступить?!

Его охватило разочарование в самом себе, в способности рационально продумывать последствия своих шагов. "Неужели я настолько глуп?" – с горечью подумал он, ворочаясь в темноте без сна. Ему стали вспоминаться и другие случаи, когда он вот так же проявлял себя как мальчишка, умеющий лишь хвастать перед окружающими, хотя ничего глубокого и серьезного за подобным хвастовством не стояло. Он почувствовал жар на лице от стыда.

Однако он не умел долго унывать и не любил заниматься самобичеванием. Постепенно память услужливо спрятала события, за которые ему было стыдно перед самим собой. Мысль обратилась к предстоящим делам наступающего нового дня. А от них воображение понеслось по другим разным событиям. В окружающей его темноте окно выделялось светлым пятном прямоугольника. Наступало утро нового дня. Включив ночник, он взглянул на будильник. Оставалось совсем немного времени до утра. Выключив свет, он вновь попытался заснуть.

Вернувшись в свой город, Аркад уже несколько раз экспериментировал с Альбертом, используя некоторые приспособления, которые ему дал Майкл. Документы, как он и надеялся, оказались в лаборатории Майкла; ему не стоило ходить в полицию.

В один из дней после этой поездки они в очередной раз проводили обследование. Аркад, как обычно, прикрепил диски к вискам. В последний раз у него были удивительные видения, ни на что не похожие, как будто из какого-то сна, про который он давно уже забыл.

Окинув взглядом небольшую комнату, приспособленную Альбертом под их импровизированную лабораторию, Аркад рукой дал ему знак: "Включай".

В очередной раз он ожидал увидеть удивительные, неожиданные картинки, рождавшиеся в его мозгу. До сих пор он был уверен, что лишь удовлетворяет прихоти Альберта, поскольку ничего особенного обнаружить они не смогли – лишь удивительные видения, очень смахивавшие на его сны. Он не хотел разочаровывать своего старшего друга, наблюдая, с каким оживлением тот всякий раз приготавливает аппаратуру для экспериментов. Видимо, для Альберта эксперименты с ним были единственной возможностью чистых научных исследований, с тех пор как он покинул официальные структуры. Но и обнадеживать его Аркаду было нечем.

Он до сих пор считал, что видения, порождавшиеся с помощью аппарата, – это всего лишь отголоски его подсознания, обрывки снов, которые он уже когда-то видел. Поэтому он молчал, позволяя Альберту оживленно комментировать те или иные записи аппарата.

Но на этот раз все оказалось по-другому. Одна из ячеек его памяти решила сыграть с ним неприятную шутку. Окружающий мир исчез. Его сознание провалилось в темноту. Ни малейшей искорки света. Вообще ничего. Что с ним? Не означает ли это для него конец жизни? Этот чертов аппарат – не перекрыл ли он все каналы связи рассудка с его бренным телом?

Отчаяние дало толчок. В панике, на грани безумия его мозг нашел лазейку. И хотя она ничего не давала для реальности его сознания, но могла помочь в его странствиях в этом странном темном мире. "Надо увидеть какой-нибудь сон, – отрешенно подумал он, и тогда все образуется. Я окажусь во сне, а потом проснусь в той же комнате, и все будет нормально".

Сознание пыталось воспроизвести хоть какую-нибудь искорку света из его прошлых снов, но ни одна картинка из них не вспоминалась. Ничего! Вторая волна паники подстегнула: ну хоть что-нибудь! "Надо придумать какой-нибудь аппарат, наподобие того, в который засунул меня Альберт, – лихорадочно думал он, – и с его помощью проникнуть в какой-нибудь свой сон. Ведь те картинки, которые я видел до того с помощью аппарата Альберта, – они ничем не отличаются от обычных моих снов. Ну же, мозг, давай! Выводи меня из этой пропасти!"

Как будто произошел щелчок, мгновенное переключение. Как будто и не было в помине этой бездны, которая мгновение назад терзала душу. Ему снился сон или казалось, что ему снится сон. Он увидел себя читающим какую-то интересную книгу о захватывающем приключении. В то же время какая-то часть его разума до странности четко осознавала, что это всего лишь видение. Аркад чуть ли не физически почувствовал раздвоение сознания. Другая его половина была захвачена интригующим сюжетом книги, оплетена тонкими психологическими нитями

событий и брошена в этот, на этот раз уж точно нереальный, мир. Он оказался в этом нереальном мире как наблюдатель.

На него вдруг снизошло философское спокойствие. Одна часть его Эго активно действовала в романтических событиях повествования, в то время как другая, наблюдая действия первой со стороны, предалась размышлениям о способностях и возможностях собственного мозга.