— Чтобы внушить им это, понадобятся усилия, — сказала она, направляясь к двери. — Но я попробую…
Коммандер Реппола вновь появился на экране.
— Сэр, я только что выслушал коронера. Он говорит, что причиной смерти техника было самоубийство, отравление. Но вот что самое интересное: он прожил на свете самое большее неделю.
Взгляды Отро и Милы снова встретились.
— Далее — его сотрудники утверждают, что он отсутствовал пять, от силы десять минут. Но солдаты, которые нашли его, сообщили, что он выглядел так, будто гнил там в течение многих недель. Я видел снимки, Отро. Такое впечатление, будто лицо парня просто истаяло. У меня есть кому это обстоятельно исследовать, но, похоже, его ткани просто отказали еще до смерти. Вам решать; но я думаю, что это — более чем достаточное свидетельство причастности сами-знаете-кого.
— А то я не знаю! — рыкнул Отро. — Пожалуйста, сообщите вашему контакту на канале, что мое выступление будет через десять минут.
— Десять? — прервала его Мила. — Разве тебе не нужно больше времени?
— Никакой отсрочки, — сказал Отро. — Так все будет исходить от сердца.
И снова настала всеобщая тишина, когда иссеченное шрамами лицо Отро Гариучи показалось на всех экранах по всему Альянсу Калдари. Но он не был незнакомцем для нации и был встречен с радостью. Он был героем в глазах пролетариев, и они приветствовали знакомый голый череп и татуировку со скрещенными костями на щеке, ожидая от него одобрения их ненависти к галленте и разжигания националистического порыва, охватившего города Калдари Прайм. За исключением немногих здравомыслящих, они были совершенно не подготовлены к тому, что он собрался сказать.
— Народ калдари, — начал Отро. — Я должен был появиться перед вами, чтоб донести следующее послание: те из вас, кто сейчас нападает на галленте… Вы — враги Альянса!
Это был шок, сопровождаемый шиканьем и шипением, поскольку множество людей оторвалось от лицезрения картин резни, чтобы посмотреть на свою икону.
— Я смиряю свою гордость, чтобы просить вас, но, пожалуйста, остановитесь… отступите… и вспомните о человечности. Вы полны гнева — и я тоже. Нам напомнили о том, что мы, как нация, не сумели жить в соответствии с идеалами калдари. Мы совершили ошибки, которые можем исправить — но не этим путем.
Наши проблемы — внутри нашего общества. Не за пределами наших границ и не в прошлом, которого мы стыдимся. Тибус Хет…
Кое-где голос Отро был заглушен приветствиями, которыми было встречено имя Хета.
— …показал вам степень жадности управленцев в нашей государственной системе. Он продемонстрировал, что элита нации больше не в состоянии создать богатство, которое принесло бы выгоду тем, кто занят производительным трудом. В Альянсе Калдари возможности создавались трудом хороших мужчин и женщин. Хороших людей. Не животных. Хороших людей. Не дикарей. Мы — люди, которые принимают на себя ответственность за свои действия, и мы — люди, которые считают, что другие должны принимать ответственность за свои.
Но Тибус Хет не прав. Ему нужен козел отпущения. Он хочет перемен через ненависть. Он показал лишь, насколько хрупко понятие… которое мы называем «цивилизация» — когда испытанию подвергаются пределы человеческого терпения. Верно, что некоторые люди совершили прошлой ночью ужасные вещи… злые люди, которые преднамеренно стремились оскорбить самую нашу суть, нанести удар прямо в наши сердца. Но вы — на Калдари Прайм или в Альянсе Калдари, — не позволяйте себе играть на руку тирану. Не позвольте ему вести вас вниз этим путем, ибо путь этот — заверяю вас — ведет к катастрофе.
Вы знаете мое прошлое. Вы знаете, что я никогда не отступал без борьбы. Но ради этого поколения, не путайте патриотизм с трусостью. Призыв Хета к ненависти бесполезен, эгоистичен и невыразимо опасен. Теперь я обещаю всем вам, что мы найдем ответственных за преступления на Калдари Прайм и добьемся их наказания по суду по всей строгости закона. И затем мы найдем тех, кто использовал средства мегакорпораций в собственных целях, и они поплатятся за свою жадность.
С того момента, как я принял этот пост, я управлял «Ишуконе», ставя интересы своих рабочих выше собственных. Я солидарен с Тибусом Хетом в обличении пороков мегакорпоративного управления. Но я осуждаю его за подстрекательство к анархии. Нам предназначена великая судьба. Наш путь никогда не должен был заводить нас сюда. Есть лучший путь. Но вы должны прекратить то, что делаете сейчас, или мы утратим и то, что сохранили.
Я прошу всех вас — фактически я требую этого от имени Альянса — успокойтесь! Вернитесь на производство, в школы, к решению наших собственных задач. Вы обращались за руководством прежде; теперь я умоляю довериться мне снова. Следуйте за мной.
Следуйте примеру «Ишуконе». Мы сделаем Альянс сильнее… мы сможем объединить свои цели… но мы никогда, никогда не будем едины в ненависти.
Едва заметное движение руки послужило сигналом, что камеры можно отключить.
— Ты только что совершил самый рискованный поступок в своей жизни, — прокомментировала Мила. — Надеюсь, это сработает.
— Давай просто надеяться, что Шакор хорошо заплатит, — проворчал Отро, взяв фляжку с водой и осушив ее единственным большим глотком. — Как мегакорпорации — в одной лодке с нами?
— В отношении защиты активов галленте — да. Но их дальнейшие поступки будут продиктованы реакцией общественности на твою речь.
— Верно… — сказал он, вытирая подбородок. — Помнишь, что я говорил насчет того, что все ставки уже на столе?
Мила наблюдала, как руки Отро пляшут над пультом.
— Да?
Через мгновение прозвучал женский голос.
— Это офис президента Федерации Галленте. Президент Фойритан сейчас будет говорить с вами.
Двое мужчин изучали друг друга с экранов, физически разделенные сотнями световых лет. До этого момента их идеологически разделяло точно такое же расстояние.
— Господин президент, — начал Отро, сопроводив обращение кивком.
— Господин Гариучи, — ответил президент Фойритан. — Вам было очень тяжело сделать этот звонок?
— Это вовсе не было тяжело, — сказал глава «Ишуконе». — Мы оба делаем все, что можем, чтобы обеспечить безопасность наших граждан.
— Я также делаю все, чтоб не использовать смертельное оружие при подавлении бунтов на Калдари Прайм. — Лицо президента Фойритана выглядело спокойным, он не выказывал своему коллеге-противнику того, о чем действительно думал.
— Тогда я предполагаю, что мы понимаем друг друга, — сказал Отро.
— Ваши усилия восстановить мир похвальны. Но я опасаюсь, что ситуация может вырваться из-под контроля.
— Я прилагаю все усилия, чтобы сдержать Тибуса Хета, — продолжал Отро. — Его приход к власти застал мегакорпорации врасплох.
— Вы удивлены, господин Гариучи?
— Чем именно? Возвышением Хета или тем, что мегакорпорации были пойманы врасплох? Ответ «нет» — на оба вопроса. Я в течение многих лет предупреждал их, что может произойти нечто подобное. Меня никто не слушал.
— Вы думаете, что теперь они вас послушают?
Отро покачал головой.
— Честно говоря, не знаю.
Президент Фойритан вздохнул, не отводя взгляда.
— Что бы вы сделали, если бы находилось на моем месте? — спросил он. — Тибус Хет объявил открытым сезон охоты на этнических галленте, и люди вашей расы, кажется, более чем счастливы ее осуществить. Или даже вся нация? Вы говорите от имени Альянса Калдари? Или только «Ишуконе»?
— Слушайте, — прорычал Отро, — у меня нет времени перечислять причины, по которым мы должны вас ненавидеть. Сейчас это неуместно. Что действительно имеет значение — мы оба, вы и я, будем нести ответственность за то, что случится, если мы не сумеем это предотвратить. Наши нации — на пути к столкновению, и мы должны изыскать способ быстро работать вместе.
Президент изучал его взглядом в течение нескольких секунд.
