Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Боюсь, что не смогу этого сделать. Они взяли под полный контроль военную операцию, пока не вернут то, что вы у них украли.

— Тогда я все это уничтожу, если они приблизятся. Прикажите им отступить немедленно.

— Мистер Хет, — главный администратор принял тон, каким говорил бы с одним из членов правления. — Между нами есть нечто общее — мы оба бессильны отдавать приказы командованию национальной гвардии. Примите совет: если вы уничтожите их собственность, вы лишь приблизите свою смерть, и ничего не добьетесь.

— Не испытывайте меня, Шутсу.

— Вы уже превзошли все, что я мог бы предложить. Ваш переворот преуспел! Весь Новый Эдем наблюдает за вами, и я беспомощен сделать что-либо и могу лишь также наблюдать. Это не со мной вам следовало бы говорить…

Глаза обвели каждого в комнате.

— Тогда предупреждаю — свяжите меня с кем-нибудь из «Каалакиоты», иначе…

«Отчаяние и слабость, — думал главный администратор. — Превосходно».

— Мистер Хет, я вам не враг, — продолжал он, подходя ближе к изображению. — Мы можем помочь друг другу. То, что вы сделали, не должно закончиться смертью…

— Я не боюсь смерти!

«Вырази ему сочувствие».

— Но вообразите, как трагично будет умереть, прежде чем ваше послание будет услышано! — взмолился Шутсу. — Вы сделали достаточно; ради спасения каждого, кто рядом с вами, давайте сотрудничать, дабы удостовериться, что это не закончится так. Я не могу предложить вам ничего, кроме личной помощи. И если я смогу встретиться с вами наедине, то мы обсудим, как мы сможем пройти через это вместе.

Выражение глаз изменилось, и впервые Тибус промолчал.

Шутсу сделал еще шаг вперед, в то время как все прочие в комнате затаили дыхание.

— Один на один, Тибус.

— Если вы попытаетесь что-нибудь…

— Все козыри у вас. А я побит.

Прошло еще мгновение, прежде чем последовал ответ.

— Западные ворога откроют ровно через двадцать минут. Проходите за периметр и ждите, пока не откроются внутренние ворота заграждения. Я выйду, чтобы встретиться с вами лично, без оружия, за исключением детонаторов, — глаза сузились. — Они сработают по кабелям лифтов, если я упаду — независимо от причины. Так и потрудитесь передать снайперам национальной гвардии.

«Наивен, как дитя».

— Я понял, — сказал Шутсу. — Так мы заключили сделку?

— Узнаем через двадцать минут, — произнесло изображение. — Если вы не явитесь, я, так или иначе, взорву кабели к черту.

И глаза исчезли.

Шутсу развернулся к команде управленцев.

— Ханнекен, у вас двадцать минут, чтобы подготовить заявление. Диспетчер! Свяжите меня с национальной гвардией!

— Вы действительно собираетесь последовать за ним? — спросила Нилен.

— Конечно, нет, — усмехнулся Шутсу. — Что еще более важно, он лжет. Этот дурак Тибус недооценивает меня. Кабели вовсе не заминированы.

— Откуда вы знаете? — спросил Тамо.

Шутсу ринулся к выходу.

— Вы не достигнете моего положения, если не научитесь распознавать ложь на слух, — бросил он.

— Превосходная работа, Хейдан, — заметил Тибус, выключая терминал и снимая шлем. — Думаю, мы достаточно убедительно продемонстрировали нашу некомпетентность.

Младший из мужчин, еще дрожа после пережитого испытания, отодвинулся от стола Тибуса, в то время как зеленоватый свет направленных на него камер понемногу угасал.

— Теперь я должен пойти туда, верно?

— Да, — ответил Тибус, — но не один. Если что-то случится, мы будем прямо за тобой.

В комнату вошел рабочий, который нес доспехи охранника корпорации — того самого, который чуть не разбился, выпав за ограждение офиса. Тибус взял нагрудную кирасу и постучал по ней кулаком.

— Военный композитный сплав, — сказал он. — Защищает от любого оружия, кроме тяжелого калибра — а они не станут его использовать, когда там будет Шутсу.

Хейдан принял у него устройство и тщательно осмотрел. Сделал глубокий вздох и медленно выдохнул.

— Это большая честь — быть первым, сэр.

Тибус приковылял поближе и обнял молодого человека.

— Это для меня честь, — сказал он. Затем обернулся к остальным.

— Вы знаете, что вам делать. Выдвигаемся.

— Впечатляет, — издевательски произнесла Хаатакан Оиритсуу. — Отчаяние порой пробуждает в людях отвагу.

— Благодарю, госпожа. — Шутсу поклонился голограмме. — Повторяю, я обещаю полное возмещение, если что-то из товара будет утрачено. Иначе…

— Я получу возмещение в любом случае, — прошипела главный администратор «Каалакиоты». — Но я хочу точно прояснить одну вещь, и вам лучше тщательно обдумать ответ. Вы уполномочиваете национальную гвардию использовать смертельное оружие против служащих вашей корпорации, верно?

— Совершенно верно, — без колебаний ответил Шутсу. — Но только после того, как я дам подтверждение, что человек, который встретит меня в воротах, — Тибус Хет.

— И заявление, которое вы готовите для прессы…

— Официально подтвердит, что у нас ситуация с заложниками, за которую ответственны террористы.

— Тогда вам пора на борт, господин Шутсу, — сказала она, скрестив руки. — У вас единственный шанс, чтобы исправить свои ошибки.

10

С колотящимся сердцем, чувствуя, как по лбу стекает пот, юный Хейдан вышел вперед, с головы до ног в доспехах, принадлежащих «Калдари констракшнс». Безоружный, он стоял перед мощными входными дверями, в то время как позади него десятки его собратьев-рабочих поспешно устанавливали последний из нескольких заградительных барьеров. Используя МТАКи, они буксировали из сборочного цеха броневые плиты для звездолетов и размещали их в «зоне поражения» перед входом. За ними на огневых позициях располагались мужчины и женщины с оружием, захваченным на складах корпорации. Если бы национальные гвардейцы пошли в атаку сразу после того, как откроют бронированные двери, им первым бы устроили кровавую баню. План состоял в том, чтобы просто не впустить захватчиков внутрь, учитывая то, что Тибусу и его товарищам было некуда отступать.

Голос внутри шлема Хейдана произнес:

— Девяносто секунд.

Молодой человек помнил, как близок он был к смерти, когда решил, что больше не выдержит ни дня работы на комбинате. Тибус тогда нашел его в жилом модуле, рыдающего, как ребенок, и сжимающего заостренный обломок металла, за мгновение до того, как он полоснул бы лезвием себе по запястьям.

Многие другие выбирали подобный выход. «Ради чего жить? — оправдывался он. — Ради тяжкого повседневного труда на безразличную компанию, за жалкий заработок, на который ничего невозможно купить за пределами собственности компании? Сколько ни работаешь, освободиться от этой бесконечной кабалы невозможно. И для чьей выгоды? Корпоративной элиты? Где то величие, — спрашивал он, — которое, как предполагалось, сопутствует гражданству Альянса? В чем состоит гордость расы калдари?»

И на это Хет ему ответил: «Величие достигается следованием благородным идеалам».

С этих слов началось перерождение Хейдана и родилась его беззаветная преданность задаче, способной заполнить его душу гораздо большим, чем когда-либо могла предложить корпорация. Это ведь простой вопрос «эго», основная потребность каждого мужчины — быть способным обеспечить свою семью, испытывать удовлетворение оттого, что повседневный труд способствует великой цели. Только теперь элита калдари, жиреющая вместе с ростом богатства, перестала обращать внимание на элементарные человеческие потребности и в своей безграничной жадности не способна была осознать опасность, которая возникает, когда людей лишают этих самых простых вещей.

— Шестьдесят секунд.

Они не могут изменить весь Альянс Калдари, сказал ему тогда Тибус. Но они могут привлечь внимание к его слабостям здесь, в этом самом месте, показать вселенной, что элита не столь могущественна, как считается, и что цивилизация калдари в опасности, готовая рухнуть из-за их ненасытности. «Это благородная идея, ради которой стоит жить, — вспомнил он, как говорил Тибус, сжав кулаки, — и еще больше величия в том, чтоб ради нее умереть». Чем дольше они удержатся здесь, тем больше людей воодушевится, вспомнив о духе своей расы, благодаря которому они выжили среди опасностей Нового Эдема, несмотря на неисчислимые препятствия.

14
{"b":"184643","o":1}