Одновременно с этими смелыми торговцами прибывали миссионеры. В 1289 г. Папа Николос II, который узнал, как это мы увидим далее, через Раббану Шому о существовании многочисленных христианских общин среди коренных жителей в монгольской империи, он отправил на Дальний Восток францисканца Жана де Монтекорвино с посланиями персидскому хану Аргуну и Великому хану Хуби-лаю. Монтекорвино задержался на некоторое время в Таурисе при дворе Аргуна. Он выехал оттуда в 1291 г. и направился в Индию, где пробыл тринадцать месяцев в Мелиаппуре вместе с негоциантом Петрусом де Длюкалонго. Оттуда он на корабле направился в Китай, где внук и преемник Хубилая, Великий хан Темюр оказал ему радушную встречу. Одорик де Парденон пишет по этому поводу: «Один из наших братьев епископов служит при дворе императора. Он дает благословение императору, когда император садится верхом на лошадь и тот с набожностью прикасается губами к кресту».
Монтекорвино построил в Пекине две церкви. На строительство одной из них итальянский купец Петрус Люкалонго выделил безвозмездно деньги и которого он сопровождал от Мелиапура (1305). За несколько лет он обратил в христианскую веру «более десяти тысяч тартар» [769] и приступил к переводу псалтыря на один из обиходных языков своей паствы. Именно он обратил в католицизм принца онгютов Коргюза, то есть Георгия, по рождению несторианца. [770]
Весьма любопытное обращение в веру. «Принц Георгий» оказывал очень сильную протекцию миссионерам, так как занимал высокое положение при императорском дворе, как зять императора Темю-ра. Молодой сын Коргюза был крещен под именем Шуангана, то есть Жана, в честь Монтекорвино.
В 1307 г. Папа Клемент V назначил Монтекорвино архиепископом Камбалюка. В 1313 г. в этот город, сегодняшний Пекин, прибыли три францисканца, которые стали викарными епископами: Андре де Пэруз, Жерар и Перегрино. [771]
В тот же период Папа отправил к монголам братьев Томаса, Жерома и Пьера Флоранса. Жером был назначен епископом Крыма (Газариа) с правом исполнения епископальских обязанностей в кипчакском ханстве. Жерар стал епископом Зайтона (Тэюаньчеу в Фукуене), городе, где богатая армянка построила церковь. После ее смерти епископство Зайтуны перешло к Перегрино, который скончался в 1322-1323 гг., и был в свою очередь замещен Андре де Пэрузом. В письме Андре вышеназванным сановникам монастыря Перкза, поданного из Зайтона в январе 1326 г. говорится особо о той благосклонности, которой пользовались миссионеры при монгольском правительстве. Мы узнаем из письма, что Великий хан – им был в то время Йэсун Темюр – назначил ему пансион в размере ста золотых флоринта. Аид-ре добавляет, что он построил около Зайтона монастырь на двадцать два верующих и, что он занимался богоугодным делом как в церкви, так и в горном ските.
После Монтекорвино и Андре де Пэруза самым известным католическим миссионером монгольского Китая стал францисканец Одорик де Порденон (родился к 1265, умер в 1331 г.). Одорик отплыл из Венеции к 1314 г. (по свидетельству некоторых летописцев – в 1318 г.). Он высадился в Трабзонде и вначале направился в монгольское ханство Персии. Он посетил Таурис, торговую значимость которого он оценил высоко. Он говорит, что этот город приносил выгоды персидскому хану больше, чем королевство Франции своему королю. Он указывает на значение многочисленных несторианских и армянских общин Азербайджана. Он рассчитывал проникнуть в Индию через Восточный Иран, но, прибыв в Иезд, он изменил свой маршрут, настолько мусульманский фанатизм оказался бескомпромиссным в тех краях. Дополним, что в 1313-1315 гг. Восточный Иран был погружен в братоубийственную войну: персидский хан Олджайту вел военные действия против чагатайского хана Туркестана Есенбуки и против племянника Есенбуки – Дауда-ходжи, властителя Афганистана. К тому же связи между Восточным Ираном и Индией осложнились в связи с непрекращающимися грабительскими походами с 1305 по 1327 гг. монголов Туркестана чагатайской ветви в провинции Пенджаб. Таким образом, Одорик повернул на запад в направлении Арабского Ирака, где он отплыл в Бассор, в Ормуз и оттуда на корабле направился в Индию. Он достиг Таны около Бомбея возможно в начале 1324 г., может только в конце 1324 г., где забрал мощи четырех францисканцев, ранее казненных мусульманами (9-11 апреля 1321 г.); он посетил Малабар, который являлся именно местом пряностей, царством перца и там он собрал некоторые интересные сведения о том, что так интересовало купеческие круги той эпохи. [772]
Посетив Сан Томе или Мелиапур, где, как говорили, находилось тело апостола Томаса [773] и где проживала мощная христианская колония, он обнаруживает вырождение античных несторианских общин, которые, находясь в ярко выраженной идолопоклоннической среде, опустились вниз вплоть до язычества. Рубрук, будучи в Монголии, показал нам несторианское духовенство, боровшееся с шаманизмом на их земле, опустившихся почти до их уровня. Особенно обращалось внимание на ужасные вымыслы индуизма, кровавые последствия отклонений от норм, толкавших верующих фанатиков бросаться под тяжелую колесницу идола, заставляли наших святых испускать такой же крик возмущения, как это было в Хиюаньтзанге, когда возмутился буддийский паломник в VII в. Затем Одорик посетил Цейлон, Яву и остановился в Чампе, откуда он отплыл в Китай.
Одорик высадился в Кантоне, который он называет Синкаланом, имитация арабского названия Чинкалан или Чиникалан. Он отмечает высокую плотность населения, богатство страны, изобилие и дешевизну продуктов питания, деловой настрой жителей, врожденных коммерсантов и прекрасных ремесленников, разнообразие народного пантеона. [774]
Он не меньше интересуется Тзюаньчеу или Зайтоном, который в своих записях называет Кайтаном, город, который «в два раза крупнее Рима», где он был встречен во францисканском монастыре, о котором мы говорили, и где он восхитился собором, построенном в честь святого Франциска, а также скитом, который они построили в горах. Ханьчеу, который в рукописях Одорика звучит как Кансай или Гин-зай, поразил его больше всего. Он говорит, что это «самый крупный город, который существует на земле, расположенный между двумя озерами, каналами и лагунами, как наша Венеция». [775]
Одорик воздает хвалу монгольской администрации, говоря о различных слоях населения: китайцах, монголах, буддистах, несторианцах, мусульманах и так далее. «Тот факт, что столько разных рас сосуществуют мирно и ими руководит одна и таже администрация, мне кажется самым прекрасным явлением в мире». Отметим, что Одорик встретился в Ханьчеу с одним знатным монголом, который принял католицизм (ранее был несторианцем) от францисканцев и который приветствовал его, называя «ата», то есть «отец» по-тюркски. [776]
Благодаря знакомству с этим человеком он смог посетить буддистский монастырь и побеседовать с бонзами о переселении душ.
Из Наньчеу Одорик продолжил путь в Келинфу, который Кордье называет Кинлингфу, нынешний Нанкин, затем Янзу. То есть Йангчеу, где он посетил монастырь францисканцев, а также множество несторианских церквей. Далее Сюнзюматю, то же самое что и Син-жиюматю у Марко Поло, безусловно, нынешний Тзинин Шантонга, который наш миссионер называет крупным шелковым рынком. Наконец, он прибыл в «город хана» Ханбалык, сегодняшний Пекин. «Именно там восседает Великий хан в таком обширном дворце, что, по крайней мере, там имеются четыре тысячи башен и куда входят еще немало второстепенных дворцов. Императорский городок также состоит из многих концентрических поясов укреплений, которые также заселены и во втором ряду построек городка проживает сам Великий хан со своей семьей и всей челядью императорского двора. Внутри ограждения высится искусственный холм, на котором возвышается императорский дворец. Он окружен прекрасными деревьями и в связи с чем получил название Зеленого холма. К холму примыкают озеро и пруд. Посредине озера проложен великолепный мост, один из самых прекрасных, который довелось мне увидеть, который отличается высоким качеством и утонченностью архитектуры. У пруда можно увидеть множество птиц, охотящихся за рыбой, утки, лебеди и дикие гуси. Таким образом, Великому хану не надо покидать пределы своих дворцов, чтобы насладиться прелестями охоты. Внутри городка имеется обширный парк, полный диких животных».
