Правление Берке (примерно между 1257-1266 годами) окончательно определило дальнейшее развитие кипчакского ханства. [1033]
Что бы не предполагал Рубрук, если бы Сартак был жив, можно сказать, что христианство пользовалось бы благосклонностью монарха. Берке же, наоборот, склонялся больше к исламу. Не из-за того что монголы отказались от религиозной терпимости, привычной для всей Чингизханидской династии. Несторианство было одной из религий, существовавшей в империи и было бы оплошностью тут же запретить его. Но в конце концов и особенно во внешней политике, симпатии правителя оказались скорее на мусульманской стороне. С учетом доводов Бартольда и назревших тенденций в ту эпоху, следует признать по этому поводу, что это было начало принятия ислама кипчакским ханством. [1034]
Берке, как мы это видели, был замешан во всех междоусобных войнах между Чингизханидами. Нам известно, что он был на стороне Арикбоги против Хубилая, не оказывая, между прочим, эффективной помощи. [1035] Он воевал затем, но безуспешно, против чагатайского хана Туркестана – Альгу, который между 1262 и 1265 гг. отобрал у него Хорезм, страну, которая до тех пор рассматривалась как принадлежащая кипчакскому ханству и, которая, с тех пор стала частью чагатайского ханства. Некоторое время спустя (до 1266 г.) Альгу отнял даже у Берке Орды, брата Берке, местность Отрара, промежуточный караванный этап на северном берегу среднего течения Сырдарьи, разрушил этот город, который связывал степи Западного Чу с чагатайским ханством, тем самым нанеся ущерб потомкам Джучи. Берке, об этом мы будем еще говорить, ничего не смог предпринять против этого врага, так как его основные военные силы находились на Кавказе. [1036]
Если симпатии Берке к исламу, как об этом пишут арабо-персидские историки, не явились причиной разрыва с персидским ханом Хулагу, по крайней мере они явились дипломатическим поводом в этой конъюнктурной обстановке. Персидские историки отмечают, что кипчакский хан в самом деле ставил Хулагу в упрек, что тот без согласования с другими Чингизханидскими сановниками устроил массовую бойню в Багдаде и предал казни халифа. [1037]
Практически династия Джучи рассматривала утверждение Хулагу в Азербайджане как незаконный захват и посягательство на права других. [1038]
Что же касается своих кузенов, персидских монголов, он не колеблясь заключил союз с личными врагами Чингизханидов, с ярыми сторонниками мусульманского сопротивления, с мамелюками Египта, которыми руководил султан Бейбарс. Начиная с 1,261 года, две стороны обменялись посольскими делегациями, представители Бейбарса прибыли в Солодажу (Судак) в Крыму, а посланники Берке прибыли в Александрию. В 1263 г. между двумя монархами было заключено четкое соглашение, направленное против персидского ханства. [1039]
Бейбарс извлек из этого двойную выгоду. Отныне у него появилась возможность набирать в свои войска кипчакских тюрков из Золотой Орды, пополнять армию новыми мамелюками (он сам, как известно, был из тюрков-кипчаков). Благодаря самой удачной дипломатической победе, Бейбарс помог Чингизханидам нейтрализовать одних другими. Ему удалось, опираясь на поддержку династии Джучи, благодаря диверсиям, проведенным Берку на Кавказе, окончательно остановить продвижение Хулагу в сторону Сирии. Испытывая угрозу наступления на Дербент, персидские ханы не могли больше, со стороны Алеппо, взять реванш от поражения Эн Джалуда. Хулагу, как мы об этом говорили выше, очень ясно осознал ущерб, который нанес ему Берке. В ноябре-декабре 1262 г., как мы это знаем, он перешел дербентский пролив, являвшийся разделительной полосой между двумя ханствами, дошел до Терека, но некоторое время спустя, у реки, на него неожиданно напали его враги и он был отброшен в сторону Азербайджана вражеской армией под командованием Ногая, младшего племянника Берке. [1040]
Множество всадников армии Хулагу утонули при переходе Терека по льду, который треснул под копытами лошадей. Таковыми были печальные последствия раздоров между Чингизханидами: Хулагу казнил всех торговцев кипчакского происхождения, которые были в Персии. Берке расправился таким же образом с персидскими негоциантами, которые торговали с кипчаками. [1041]
В 1266 г. Ногай переправился, в свою очередь, через Дербентский пролив, пересек Куру и стал непосредственно угрожать Азербайджану, центру персидского ханства. Но он потерпел поражение в Аксу от Абаки, преемника Хулагу в качестве хана Персии. Ногай был ранен в глаз, а его армия в беспорядке отступила к Ширвану. Берке явился лично, возглавив военное подкрепление. Он поднялся вдоль северного берега Куры, чтобы перейти реку и пойти в направлении Тифлиса, но умер в этом же 1266 г.
Что касается христианской Европы, то русский князь Даниил Галицийский восстал против монгольского покровительства (1257). Он рискнул даже атаковать границы ханства, но быстро был возвращен в подчинение без личного вмешательства Берке и по приказу хана снес большинство крепостей, которые он возвел. С другой стороны, хроника Кромеруса, относящаяся к 1259 г., свидетельствует о новом кавалерийском продвижении монголов на Запад. После вторжения в Литву, они вырезали всех жителей, которые не успели укрыться в лесах или болотах, затем монголы вошли в Польшу со вспомогательными отрядами русских, которых они вынудили следовать за ними. "После того, как они сожгли во второй раз Сандомиры, они взяли в осаду цитадель, за которой укрылись жители. Комендант крепости Пьер де Крэмпа отказался сдаваться. Монголы отправили к нему брата и сына Даниила Галицийского, который убедил последнего сдаться на очень благоприятных условиях. Монголы, тотчас же, как обычно, совершая клятвопреступление, уничтожили всех несчастных защитников. Оттуда они двинулись на Краков, который сожгли дотла. Король Болеслав Целомудренный укрылся в Венгрии. Монголы опустошили страну вплоть до Бытома в районе Оппельна и вернулись в Кипчакию спустя три месяца, нагруженные богатой добычей".
В период правления Берке монголы Кипчакии участвовали в решении балканских проблем. В частности, по просьбе Константина Теша, царя болгар, они вступили в борьбу против византийского императора Михаила Палеолога. Монгольский принц Ногай, младший племянник Берке, пересек Дунай с 20 000 всадниками. Михаил Палеолог двинулся к ним навстречу, но по мнению Жоржа Рахимера, греки по прибытию к болгарской границе, были охвачены паникой при виде монголов. Они бросились врассыпную и были почти все уничтожены (весна 1265 г.). Михаил Палеолог добрался до Константинополя на генуэзском судне, в то время как монголы опустошили Фракию. [1042]
В течение этого похода (а по некоторым источникам, только в зимнее время 1269-1270 годов), Ногай освободил бывшего сельджукского султана Кай-Кавуса II, который жил в полу-неволе в Константинополе. Кай-Кавус последовал за монголами, которые возвращались к себе домой с награбленным. Он женился на дочери хана Берке, который отдал ему во владение город Саладжу или Судак (в 1265-1266 годах), важный центр торговли в Крыму. [1043]
Тем не менее, Михаил Палеолог понял значимость монгольского фактора. Он отдал замуж свою внебрачную дочь Ефросинью за могущественного Ногая и выслал ему замечательные шелковые ткани, на что Чингизханид, впрочем, заявил, что он предпочитает бараньи шкуры. [1044]
