– Расслабься, босс, – шамкаю набитым ртом, – это не говядина.

– Это ядерная грелка, Тичер, – мрачно говорит Админ, и я сразу понимаю, что он о моей странной находке. – Кто-то фарцует атомными теплостанциями.

Хлеб сырой глиной застревает в глотке. Сдерживая удушливый кашель, вливаю в себя едва остывший кофе.

– Вот-вот, – кивает Хитрый Лис, – я тоже чуть со стула не упал. Так что приступай к работе. А пока будешь вошкаться с грелками, я наведу справки о грузополучателе. При удачном раскладе отхватим куш, о котором не могли мечтать!

Я прикручиваю регулятор керогаза до упора и надеваю куртку. Но ты смотри, зараза, как наблатыкался на русском! «Вошкаться», «фарцует»… Может, никакой он не индус?

Самого бы сюда. Уж он бы повошкался-покрутился.

Что расклад неудачный, я понял через шесть часов, когда крепил погрузчик в нижнем боксе.

Основная работа была закончена: грелки стояли на третьем ярусе. Днища выпотрошенных ящиков покоились на своих местах. Стенки и крыши контейнеров с реакторами восстановлены, домкрат разобран и готов к транспортировке. Оставалось перебраться наверх и засыпать порожняк свинцом.

Отвратительный визг подсказал мне, что достоверность легенды о нерадивом стивидоре больше неактуальна: кто-то болгаркой резал найтовы.

Кажется, я уже говорил: судно-автомат… до этой минуты я был абсолютно уверен в своём одиночестве. Теперь же чьё-то упорство выворачивало душу: вой шлифмашинки, резонируя стенками пустых контейнеров, многократно усиливался, выдавливая из мозга слёзы. Я открыл рот и прижал к ушам ладони. Стало легче. Но ненамного… Через минуту болгарка умолкла. Застучал отбойный молоток.

«Нижние фитинги сбивают», – понял я и вернулся к прерванному занятию: не закрепив роклу сейчас, я мог забыть закрепить её после. А если крановщик неудачно подхватит ящик, незафиксированный погрузчик пробьёт стенку контейнера, как бумагу, и наделает бед, в том числе откроет моё присутствие… какая глупость! – труды идиота, который резал перемычки между контейнерами, делали моё присутствие очевидным.

Закончив возиться с растяжками, я поднялся в жилой бокс и опустил люк. Стало легче: стенки моего жилья обшиты пенополиуретаном, чтобы портовые сканеры не обнаружили живое существо на грузовой площадке. Незаконное пересечение границы, знаете ли. До двух лет за сам факт, эго если без отягощающих… Да.

Здесь было тише.

Вызвал Кинтана и доложил обстановку.

– Переключаю на спутник, – сказал Админ, – посмотрим, что у тебя делается.

Картинка из космоса казалась размытой – мешала дымка приближающегося шторма. Но основные фрагменты легко угадывались: огромное корыто с разноцветными коробками, рядом небольшое судно, судя по смещённой к носу надстройке – сейнер. Вертолёт, моторная лодка, пришвартованная к контейнеровозу, и чёрные точки людей, деловито снующих по верхнему ряду ящиков.

Необычное ощущение: изображение давал спутник, а шум я слышал сам, в натуре.

Вертолёт опустил стропы, люди закрепили крюки на фитингах, и через минуту контейнер полетел в море… белый бурун, фонтан брызг.

– Выбрасывают наши ящики со свинцом, – спокойно прокомментировал Кишан. – Грубая работа. Варвары.

В подтверждение его слов при подъёме очередного контейнера от соседнего ящика оторвался приличный лоскут жести. Из прорехи посыпались короба, вязанки вагонки, рулоны сверкающей ткани… Грабители неудачно разбили нижний болт, которым докеры прикрепили мой верхний контейнер к соседнему, и острый торец подхватил боковую стенку ящика.

– Каменки, пароделы, фольга теплоизоляции… – сказал Кишан и усмехнулся: – Девайс русской бани делают в Балтиморе.

Деформатор голоса подчеркнул издевательские нотки, а глаза Лиса плутовато блеснули. Мне это не понравилось:

– Откуда знаешь?

– Мне ли не знать… – надменно заявил Хитрый Лис и облизнулся. – Работа у меня такая.

Необходимость достойной отповеди убил низкий гул, от которого заныли зубы и перехватило дыхание.

– Это ещё что такое? – испуганно спросил я.

– Проверяют герметичность контейнеров, – пожал плечами Лис. – Акустический детектор, две штуки зелени, если без документов.

Мне стало неловко за свой испуг, и я поспешил сменить тему:

– Пилоты отстреливают тросы. Расточительство!

– Экономия, – возразил Хитрый Лис. – Топливо дороже тросов. Дешевле сбросить стропы, чем возиться с крюками. Наши верхние контейнеры со свинцом утопят, а свои, нижние, возьмут на буксир.

Мы несколько минут наблюдали за действиями авральной команды.

– Но зачем им это, Кишан? Турбоход ночью заходит в порт. Заплатить таможне за невнимательность – и не нужно рисковать здоровьем.

– Это же Россия, Тичер. С вашей таможней сложно разговаривать.

– Да! – Подумать только – я гордился своей таможней!

Мы такие. Неподкупные!

– Нет, – теперь Хитрый Лис смотрел на меня угрюмо, с печальным сожалением. – Покупаетесь и продаётесь вы хорошо. Плохо, что не помните, у кого и за что брали деньги.

– Всё равно, – заупрямился я, – мы не такие!

– Не такие, – уступил Лис. – И работаете с огоньком в заднице… с ядерным огоньком! К примеру, контейнеры с атомными грелками принадлежат ростовскому агентству недвижимости.

Он склонил голову к плечу и округлил глаза, ожидая моей реплики.

– Подставная фирма? – удивился я. – Мощности одной такой установки достаточно, чтобы отправить в утиль все котельные Ростова…

– …или разогреть донные слои Чёрного моря, чтобы поднять к поверхности сероводород.

– Сероводород?

– Ты не слышал о прошлогоднем обвале цен на жильё в прибрежных районах Сочи? Теперь-то понятно: подождали подходящего ветра, включили установку, придонный слой поднялся, и облако вони понесло к берегу. После четвёртой газовой атаки владельцы приморских особняков были согласны избавиться от недвижимости за любые деньги. Твои земляки скупили элитное жильё за бесценок. Установку выключили. За два-три года ситуация нормализуется, о сероводороде забудут, и стоимость вновь взлетит до небес…

– Неплохие качели, – оценил я. – Значит, риелторам схема понравилась, и теперь они раскошелились на пять грелок? Это ещё пять городов?

Вертолёт опустился на сейнер. Контейнеровоз исчез с экрана. Моторная лодка обходила качающиеся на волнах ящики. Было тихо.

– Если так и дальше пойдёт, придётся перебираться глубже на континент.

– Не драматизируй, – отозвался Кишан. – Всё побережье бандитам не по зубам. Есть ещё мелкие хутора и посёлки. Тебе моря хватит.

– Дело не во мне. Море – оно общее. Как-то не по-людски…

– Ты это брось, – строго сказал Админ. – Не о том думаешь.

– Не о том?

– Скоро эти парни поймут, что взяли воздух. Они вернутся, Тичер. Они обязательно вернутся, чтобы отыскать свои грелки.

Нужно было признать, что Кишан просчитывал ситуацию лучше меня. Я ведь и сам о чём-то таком думал. Вот только додумать мысль не хватило смелости.

– Свяжусь с владельцами груза, – невозмутимо продолжал Кишан, – предложу им номера ящиков, куда ты перегрузил грелки. В обмен на деньги, разумеется. Так что всё равно разбогатеем, Тичер.

Я покачал головой:

– Это неправильно, Кишан. Нельзя зарабатывать на дерьме.

– Не валяй дурака. Деньги не пахнут…

– Зато пачкают совесть. А новую совесть ни за какие деньги не купишь. Превращать море в болото – плохая идея. Я на такое не подписывался.

– А что ты можешь? – Морда Хитрого Лиса обострилась, показались клыки, в оскале появилось что-то такое… администраторское. – У тебя есть оружие?

– Нет. У меня ничего нет. Только руки и голова.

– Это немного, – вздохнул Хитрый Лис. – Ты – мягкий, покладистый Ёжик. И все твои иголки – блеф. Не смеши аватаром, Тичер. Ты не то чтобы убить – ударить по лицу не можешь. И от людей тебе проще спрятаться, чем объяснить, чего тебе нужно. А если объяснишь, настаивать не будешь: что дадут – примешь, но, если отберут – отдашь. И отдашь молча. И всё твоё негодование – сердитый блеск глаз, большего ты себе не позволишь. Не так?