Я развернулся и быстрым шагом двинулся к жилому боксу. В местах перехода между контейнерами в лицо и за шиворот сыпалась снежная крупа, морозный ветер ерошил волосы, но особого холода я не чувствовал. Предстоял нелёгкий разговор. В таких случаях крайнего находят быстро, а наказывают ещё быстрее…

Поднявшись по лесенке, я опустил люк, включил свет и приложил руки к отопителю. На самом деле, особо раздумывать было не о чём. Следовало немедленно выяснить, что за контейнер я распотрошил. «Неужели стивидор напортачил? Перепутал контейнеры? Или кто-то поработал с грузом до меня?»

С выносным объективом на гибком штативе я вернулся к загадочному предмету и со всех сторон снял его на смартфон.

Никаких отметок или надписей на нём не оказалось. Развернул трёхметровую стремянку и поднялся на предпоследнюю ступеньку. Отрегулировав резак на перфорацию, сделал крошечное отверстие в двери и просунул в него объектив. Через минуту на экране смарта увидел опознавательный номер на табличке КБК. Вспышка позволила сделать чёткий снимок. Никакой ошибки – это был «мой» контейнер.

Теперь мешкать с докладом было не только бессмысленно, но и опасно. Спустившись, я подключил смартфон к Сети и нажал единичку – единственный номер, легко запомнить.

К чести группы поддержки, ответили немедленно:

– Какого чёрта, Тичер? – Админ выразился грубее, но мы же культурные люди! – Прямая связь только для экстренных случаев.

Мимика его аватары – Хитрого Лиса – оставалась безучастной. Голос тоже не казался взволнованным. Удивлённым?

Да. Раздосадованным? Конечно. Но не обеспокоенным. Ничего. Сейчас мы проверим его хладнокровие.

– Это и есть экстренный случай, Кишан, – сказал я. – В ящиках нет оргтехники. Снимки только что отправил, сам посмотри.

Он нахмурился. В спикере мягко прошелестела клавиатура, и Хитрый Лис опустил глаза, рассматривая «добычу» на своём мониторе.

– Остальные контейнеры тоже вскрыл?

– Нет, только просканировал плотность. В каждом – по одному массивному предмету. Размеры одинаковые. Груз идёт из Балтимора. Может, до нас кто-то в Атлантике поработал?

– Непохоже, – неуверенно сказал Админ. – Номер контейнера проверил?

– Наш ящик, не сомневайся.

Кишан «долистал» альбом со снимками и тяжело вздохнул.

– Вот что, – сказал он, – ты пока чайку попей, а я попробую разобраться. Свяжусь минут через двадцать. Далеко не уходи…

Он отключился, а я не смог сдержать усмешки: дальше борта не уйдёшь. В моём распоряжении было тринадцать контейнеров: верхний – жилой, два контейнера под ним – среднего и нижнего ярусов, пять порожняков нижнего яруса, в которые предполагалось перегрузить оргтехнику, и пять верхних с гранулированным свинцом. Жилой отсек вместе со мной подсадили на турбоход в Стамбуле. Остальные ящики идут прямиком из Балтимора. Всё просто!

Вернувшись «домой», первым делом зажёг фитиль керогаза и поставил чашку на отопитель. Только после этого вымыл руки, нарезал хлеб и сало, почистил варёную картошку и вынул из банки пару кислых огурцов. Заметив язычок пламени над газосмесителем, перевёл регулятор керогаза в положение «меньше» и поставил на огонь турку.

На самом деле условия работы тяжёлыми мог назвать только конченый сибарит. Биотуалет, холодильник, гамак… а ещё котельная на жидком топливе, дизель-генератор для зарядки резака и тонна солярки. Есть и запас воздуха в баллонах, и регенеративные очистители. Излишества присутствуют в виде пятисот литров воды и древнего, почти антикварного керогаза. Всегда таскаю его с собой: походы, маёвки и прочие дерзкие вылазки на природу. Люблю готовить на открытом огне. Есть в нём какая-то сила.

Достаю из морозилки молотый в пыль кофе и насыпаю его в турку. Добавляю сахар, имбирь, доливаю воду…

В ящик зашёл позавчера, в пятницу. Сутки перехода до Стамбула потратил с большой пользой: проверил контрольные «А» и «Б» классов, выспался и сыграл со смартом несколько партий в шахматы. Все проиграл.

Помешивая кофе, наблюдаю, как пузырится светлая пена.

На терпкий, чуть горьковатый запах желудок отзывается довольным ворчанием… Саму работу обременительной я бы тоже не назвал: всегда начинаю с удаления боковых дверей, чтобы освободить проход между контейнерами. Двери (с нетронутыми пломбами!) автопогрузчиком отвожу в свою нижнюю коробку. На места стыков контейнеров укладываю настил, а боковые и верхние щели работают как вентиляция.

В итоге получается галерея, длина которой зависит от количества намеченных к потрошению ящиков. Нетрудно понять: чем длиннее галерея, тем круче заработок.

Подхватываю турку с огня и активным перемешиванием сбиваю подъём пены, через минуту возвращаю кофе на керогаз… тысяча один, тысяча два – всё, праздник готов! Для меня не секрет, что вы обо мне думаете. Но вором себя не считаю. Скорее мошенником. Что-то вроде Брэда Питта из «Одиннадцати друзей».

Судите сами: контейнеры специально подбираются с похожими номерами. Разница в одной-двух цифрах. А я после перегрузки поднимаюсь на первый ярус, в котором находится свинцовая крошка, и пересыпаю гранулы в коробку, в которой недавно стояли ящики с оргтехникой. Как? Если я сумел переместить груз из среднего ящика в нижний, то неужели не смогу насыпать дробь из верхнего в средний? Важно то, что грузополучатель вместо компьютеров видит свинец, и ему не приходит в голову, что подмена сделана нарочно. Любому понятно – перепутали контейнеры. Так что от злости никого не трясёт, и к пистолету ручонки не тянутся.

Вместо скорострельно-противоправных действий потерпевший обращается к индусу Кишану, который берётся отыскать любой товар за соответствующее вознаграждение. Расходы оплачивает не грузовладелец, а страховщики и экспедиторы. Каждый – по четверти страховой стоимости. Для «китов» расходы мизерные, незаметные. А для нас с Кишаном фантастический барыш: мне – исполнение мечты, а ему…

Не знаю, для чего ему деньги. Отвлечённые темы не поддерживаем. Специфика работы. Даже если прижмут – подельников не сдашь, не сможешь. Поэтому на смартфоне я вижу морду Хитрого Лиса. А Кишан на своём экране смотрит на Пьяного Ёжика. Только не спрашивайте, почему я себе такую аватару подобрал. Сам не знаю. «Ёжик» – понятно, меня так раньше Влад называл. Но «пьяный»? Не выношу спиртного.

Крепче кваса ничего не пробовал…

Программа не только искажает голос, но и приводит мимику мультяшных персонажей в соответствие нашим словам и настроению. Конспирация!

Опрокидываю кофе в тёплую чашку и ополаскиваю турку чистой водой. Пожалуй, пора к столу… С наслаждением впиваюсь в ломоть душистого хлеба, закидываю в рот кусочек сала и с хрустом перекусываю огурец.

Кажется, о своей мечте ещё не рассказывал. У каждого человека в душе есть райский сад, куда чужому нет доступа. Мечты и фантазии, которые помогают жить и не опускать руки, особенно когда хочется их на себя наложить. Высокой зарплату учителя я бы не назвал, но нам с Владом хватает.

Влад? Сын мой… Семь лет. Да. Счастливый возраст, в котором твёрдо знают, что папа ответит на все вопросы и выполнит любое, самое заветное желание. Жаль, мамы у Влада нет. Может, поэтому у меня маниакальное желание ради сына разбиться в лепёшку?

Задумали мы с ним заняться морем: подводная съёмка, затонувшие корабли, сокровища… а ещё удочки, рассвет и большая моторная лодка… как же без неё? Обязательно! Чтобы пахло рыбой и туманом. А спрятавшись в тихой бухте от непогоды, подвесить котелок над керогазом и говорить под шум прибоя и душистую ушицу.

Делаю осторожный глоток кофе и в упоительной неге откидываюсь на спинку кресла. Никогда не понимал людей, страдающих клаустрофобией. Уют – это когда со всех сторон железо или камень. Никто не ударит в спину, не плюнет в лицо, не толкнёт локтем…

Бедствие – это человек. И чем больше вокруг народу, тем сильнее головная боль.

Отвечая моим мыслям, коротко попискивает смартфон.

Подтверждаю соединение и вновь кусаю хлеб, не забывая о сале с картошкой. На экране Хитрый Лис неодобрительно хмурится, будто видит мою непритязательную трапезу.