Нашлось в этих лекциях место и методике поиска озера, которое Кузьма отыскал сам и совсем не случайно.

После Упадка рождалось много детей с удивительными способностями. Дикость первых времён породила немало суеверий и ужасных обычаев, в соответствии с которыми «странные» дети умерщвлялись в младенчестве, нередко вместе с матерями. Обижаться на хомоортодоксов не стоило. В санитарные отряды шли не только испуганные люди и негодяи, склонные к жестокости и садизму. В Санитарной Службе встречались и романтики с искренней верой в чистоту человеческой расы и необходимость спасения генофонда как залог грядущего процветания человечества.

Тем не менее, несмотря на зверства СС и доносительство, многие мутанты ускользали от чистки. И среди уцелевших можно было обнаружить дарования, способные чувствовать фандр в неактивированном состоянии. Чаще – дети. В основном – девочки. Такие за километр могли учуять озеро. И привести к нему.

О своей фандр-ищейке Шепитько умолчал. Зато подробно описал, как нашёл её: ходил по сёлам из хаты в хату простым мешочником. Предлагал яркие обрезки тканей на платки и заплатки. И среди разноцветия лоскутов обязательно выглядывал серый холщовый ремешок, побывавший в озере Тьмы. Одна из тысячи заинтересовалась невзрачной полоской. Она-то и привела Кузьму к озеру.

Так что алгоритм прост: кто ярким, красочным лоскутам предпочтёт ничем не примечательный обрывок холста, тот и будет фандр-ищейкой – недобитым разумным артефактом, способным «видеть» фандр.

«Придётся возвращаться в Московию, – задрёмывая, думал купец. – Спокойно и методично обойду посёлки: селение за селением. Найду! Другие находят, и я найду. А с новым озером возьму кредит у Гильдии. Не откажут. Впрочем, если поиски не затянутся, может, и без кредита обойдусь. „Жирового” запаса на тысячу отбоев хватит…»

Новая мысль заставила открыть глаза.

Но что, если «выдыхание» фандра связано не с увяданием отдельно взятого озера, а с какими-то общими процессами, происходящими в мире? Перемены заметны, от них нельзя отмахнуться. К примеру, все знают, что в последнее время землетрясений стало меньше. По рассказам старожилов, раньше трясло через день на третий. Но сегодня это «развлечение» не чаще одного на две-три сотни отбоев.

Неужели магма успокаивается?

Или ещё пример – стабилизация русел рек. Раньше «прыгали» чуть ли не каждую сотню отбоев. Но теперь-то крестьяне куда реже снимались с насиженных мест!

С фандром тоже что-то происходит. Ведь «таяли» не только ткани Пека? Что, если поиск нового озера не имеет смысла, поскольку умирали все озёра? Тогда поиск ищейки – непростительная трата времени и сил… вдобавок опасная игра с СС.

Но если так, то следует радоваться, а не огорчаться.

Побеждает тот, кто первым выпускает из рук уходящую в небо леталку. Кто замешкался – разобьётся насмерть.

Ему повезло, что озеро «выдохлось» у него первого. И об этом лучше помалкивать. Но не для того, чтобы подольше удерживаться в Гильдии, усмиряющей аппетиты таможни и мытарей. Нет. Молчать следует, чтобы подольше сохранить преимущество перед остальными купцами. Он первым займётся раскопками на Юге.

Мутный Пек приподнялся на лежбище и сел прямо. Ну конечно!

Судьба благоволила – послала необычных спутников исключительно в порядке помощи для кардинальной смены профессии.

Дальнейшие действия не вызывали сомнений: вернуться в Шостку, обменять остатки тканей на лошадей и припасы и отправиться вместе с Рыжим к Краю.

«Научу парней обходить сиреневые топи, и двинемся, – подумал купец. – Только не к началу Тьмы, а к нетронутым складам, которые ждут своих мародёров на таинственном Юге. Не всякий туда доберётся. Впрочем, если с Рыжим – то всякий…»

Жаль будет расставаться с девушками. Приятные собеседницы, неиссякаемый источник знаний. Не существовало вопроса, на который они не могли ответить.

А ведь о столь многом ещё можно было спросить! «Чтобы узнать цену – потеряй…»

Инкубы для хохлов – вопрос жизни и смерти. Нечего и думать выкупить или вымолить хотя бы одного…

Следующая мысль окончательно разбудила Пека: а что, если у остальных купцов то же самое? Что, если Гильдия – только прикрытие, ширма для поставки упаднических раритетов в Московию? И он, Пек, был последним, кто вёл в Московии реальный фандровый промысел. Это бы всё объясняло: и высокомерный отказ Гильдии от торговых предложений Питера, и масштабность операции московитов по внедрению агентов в его экспедицию, и бестолковость дружинников…

Это две разные группы, которые ничего не знали друг о друге!

Дружинники позвали монстров, чтобы занять место конвоя. Их интересовали только склады. А на складах – древоружие. Если Гильдия действительно покрывает нелегальный оборот оружия, то дружинники, независимо от ментов и эсэсовцев, решили внедриться в фандровую экспедицию. Отсюда все нестыковки и недоразумения!

Тогда Рыжий со своим приятелем – боковая припёка. Парни мешали дружинникам, поэтому Булыга и пытался от них избавиться. Только Рыжий оказался шустрее и сумел отравить оппонента первым.

Пек дотянулся до бурдюка со слабым, разведенным вином, сделал несколько глотков и удобно улёгся на камне. Приятная сытость умиротворяла и баюкала. Было тепло и сухо. Ионизированный воздух едва слышно поскрипывал. Разве сравнишь с оглушительным треском, которым озеро встретило Пека при его первом посещении?

Купцу казалось, что он сделал важное открытие. Фандр умирал или уже умер. Но таковы правила: имеющий начало всегда примет конец.

Забавно. Эти слова прозвучали в первой лекции Кузьмы Шепитько. Тогда он рассказывал о мечнике Фандоре, который по неосторожности свалился в озеро из сверкающей пыли. Товарищи быстро подоспели на выручку, вытащили мечника на безопасное место, но каково было их удивление, когда по команде «оправиться» Фандор не смог снять штаны, а перед отбоем не сумел снять и рубашку. Все попытки стащить с него одежду или разрезать её не увенчались успехом. Так родилось понятие фандр – скафандр человечества и проклятие мечника Фандора. Отправлять естественные надобности и мыться он как-то приспособился. А вот детьми так и не обзавёлся. Мало кто помнил о таких подробностях. Важным казалось другое: мельчайшая пудра, забиваясь в пряжу, заполняла микрощели в переплетении нитей и наделяла ткани сказочными, волшебными свойствами. И это была заметная помощь Природы в выживании человеческой расы. Жаль, кончилась эта помощь. Что ж. Будет другая.

На то и человек, чтобы приспособиться.

А если не приспособился, то какой же это человек?

Камера переноса выводила в «обезьянник»: прутья чуть тоньше моей руки, а в ячейку не просунешь голову. За решёткой – четвёрка ментов в полной полевой экипировке: тренч-фандр, шляпа, очки и респиратор. Удивило, что у одного в руках был лук с натянутой тетивой. «Зачем ему лук и стрелы, если у других – лучемёты?»

На мои радостные возгласы: «Зёмы, привет, за содружество земуправ» – ответили спокойно, буднично и по-деловому:

– Руки сквозь прутья, ноги шире плеч.

Голос под респиратором звучал хоть и глухо, но с воодушевлением и подъёмом, в нём слышалась радость человека, едва не уснувшего на длинной нудной вахте. А я припомнил регламент карантина и решил не спорить: положил питерский вещмешок на пол и просунул руки сквозь прутья.

– В одну ячейку руки! – заволновался мент.

В самом деле. Если между скованными руками окажется прут, я не смогу отойти от решётки. Покорно выполнив распоряжение, я вдруг понял, зачем лук и стрелы. Скажем, если бы в клетку попал Рыжий, депа с два он бы понял угрозу лучемётами. Другое дело – стрела, направленная в голову.

Додумать не получилось. На голову набросили мешок, остро пахнущий эфиром. Сразу же понял, к чему дело идёт, но дёрнуться не успел, потому что в следующую секунду стало всё равно…

…Пришёл в себя на твёрдой кушетке. На шее, запястьях и щиколотках – широкие металлические браслеты. Короткие цепи соединяют браслеты с кушеткой. Задница саднит и чешется – интересно, нашли там что-нибудь интересное?