Еще тебе кланяется… — А что добрый Наш Льсан Алексаныч? — Вон — ангелом! — Федор Кузьмич? — На канале: По красные щеки Пошел. — Гумилев Николай? — На Востоке. (В кровавой рогоже, На полной подводе…) — Всё то же, Сережа. — Всё то же, Володя. А коли всё то же, Володя, мил-друг мой — Вновь руки наложим, Володя, хоть рук и — Нет. — Хоть и нету, Сережа, мил-брат мой, Под царство и это Подложим гранату! И на раствороженном Нами Восходе — Заложим, Сережа! — Заложим, Володя! 7 Много храмов разрушил, А этот — ценней всего. Упокой, Господи, душу Усопшего врага твоего. Август 1930 Савойя Страна С фонарем обшарьте Весь подлунный свет! Той страны — на карте Нет, в пространстве — нет. Выпита как с блюдца,— Донышко блестит. Можно ли вернуться В дом, который — срыт? Заново родися — В новую страну! Ну-ка, воротися На спину коню Сбросившему! Кости Целы-то хотя? Эдакому гостю Булочник ломтя Ломаного, плотник — Гроба не продаст! …Той ее — несчетных Верст, небесных царств, Той, где на монетах — Молодость моя — Той России — нету. — Как и той меня. Конец июня 1931 Мёдон Родина О, неподатливый язык! Чего бы попросту — мужик Пойми, певал и до меня: — Россия, родина моя! Но и с калужского холма Мне открывалася она — Даль — тридевятая земля! Чужбина, родина моя! Даль, прирожденная как боль, Настолько родина и столь Рок, что повсюду, через всю Даль — всю ее с собой несу! Даль, отдалившая мне близь, Даль, говорящая: вернись Домой! Со всех до горних звезд Меня снимающая мест. Недаром, голубей воды, Я далью обдавала лбы. Ты! Сей руки своей лишусь — Хоть двух! Губами подпишусь На плахе: распрь моих земля — Гордыня, родина моя! 12 мая 1932 «Никуда не уехали — ты да я…» Никуда не уехали — ты да я — Обернулись прорехами — все моря! Совладельцам пятерки рваной — Океаны не по карману! Нищеты вековечная сухомять! Снова лето, как корку, всухую мять! Обернулось нам море — мелью: Наше лето — другие съели! С жиру лопающиеся: жир — их «лоск», Что не только что масло едят, а мозг Наш — в поэмах, в сонатах, в сводах: Людоеды в парижских модах! Нами — лакомящиеся: франк за вход. О, урод, как водой туалетной — рот Сполоснувший — бессмертной песней! Будьте прокляты вы — за весь мой Стыд: вам руку жать — когда зуд в горсти: Пятью пальцами — да от всех пяти Чувств — на память о чувствах добрых — Через всё вам лицо — автограф! 1932–1935 «Вскрыла жилы: неостановимо…» Вскрыла жилы: неостановимо, Невосстановимо хлещет жизнь. Подставляйте миски и тарелки! Всякая тарелка будет — мелкой, Миска — плоской. Через край — и мимо — В землю черную, питать тростник. Невозвратно, неостановимо, Невосстановимо хлещет стих. 6 января 1934 «Тоска по родине! Давно…» Тоска по родине! Давно Разоблаченная морока! Мне совершенно всё равно — Где совершенно-одинокой Быть, по каким камням домой Брести с кошелкою базарной В дом и не знающий, что — мой, Как госпиталь, или казарма. Мне всё равно, каких среди Лиц ощетиниваться пленным Львом, из какой людской среды Быть вытесненной — непременно — |
