«Рас—стояние: версты, мили…» Рас—стояние: версты, мили… Нас рас—ставили, рас—садили, Чтобы тихо себя вели По двум разным концам земли. Рас—стояние: версты, дали… Нас расклеили, распаяли, В две руки развели, распяв, И не знали, что это — сплав Вдохновений и сухожилий… Не рассорили — рассорили, Расслоили… Стена да ров. Расселили нас как орлов- Заговорщиков: версты, дали… Не расстроили — растеряли. По трущобам земных широт Рассовали нас как сирот. Который уж, ну который — март?! Разбили нас — как колоду карт! 24 марта 1925 «Русской ржи от меня поклон…»
Русской ржи от меня поклон, Ниве, где баба застится. Друг! Дожди за моим окном, Беды и блажи на сердце… Ты, в погудке дождей и бед То ж, что Гомер — в гекзаметре. Дай мне руку — на весь тот свет! Здесь — мои обе заняты. 7 мая 1925 Прага «От родимых сёл, сёл!..» От родимых сёл, сёл! — Наваждений! Новоявленностей! Чтобы поезд шел, шел, Чтоб нигде не останавливался, Никуда не приходил. В вековое! Незастроенное! Чтобы ветер бил, бил, Выбивалкою соломенною Просвежил бы мозг, мозг — Всё осевшее и плесенное! — Чтобы поезд нёс, нёс, Быстрей лебедя, как в песенке… Сухопутный шквал, шквал! Низвержений! Невоздержанностей! Чтобы поезд мчал, мчал, Чтобы только не задерживался. Чтобы только не срастись! Не поклясться! не насытиться бы! Чтобы только — свист, свист Над проклятою действительностью. Феодальных нив! Глыб Первозданных! незахватанностей! Чтобы поезд шиб, шиб, Чтобы только не засматривался На родимых мест, мест Августейшие засушенности! Всё едино: Пешт, — Брест — Чтобы только не заслушивался. Никогда не спать! Спать?! Грех последний, неоправданнейший. Птиц, летящих вспять, вспять По пятам деревьев падающих! Чтоб не ночь, не две! — две?! — Еще дальше царства некоего — Этим поездом к тебе Всё бы ехала и ехала бы. Конец мая 1925 Маяковскому 1 Чтобы край земной не вымер Без отчаянных дяде́й, Будь, младенец, Володимир: Целым миром володей! 2 Литературная — не в ней Суть, а вот — кровь пролейте! Выходит каждые семь дней. Ушедший — раз в столетье Приходит. Сбит передовой Боец. Каких, столица, Еще тебе вестей, какой Еще — передовицы? Ведь это, милые, у нас, Черновец — милюковцу: «Владимир Маяковский? Да-с. Бас, говорят, и в кофте Ходил…» Эх кровь-твоя-кровца! Как с новью примириться, Раз первого ее бойца Кровь — на второй странице (Известий). 3 «В гробу, в обыкновенном темном костюме, в устойчивых, грубых ботинках, подбитых железом, лежит величайший поэт революции». («Однодневная газета», 24 апреля 1930 г.) В сапогах, подкованных железом, В сапогах, в которых гору брал — Никаким обходом ни объездом Не доставшийся бы перевал — Израсходованных до сиянья За двадцатилетний перегон. Гору пролетарского Синая, На котором праводатель — он. В сапогах — двустопная жилплощадь, Чтоб не вмешивался жилотдел — В сапогах, в которых, понаморщась, Гору нес — и брал — и клял — и пел — В сапогах и до и без отказу По невспаханностям Октября, В сапогах — почти что водолаза: Пехотинца, чище ж говоря: В сапогах великого похода, На донбассовских, небось, гвоздях. Гору горя своего народа Стапятидесяти (Госиздат) Миллионного… — В котором роде Своего, когда который год: «Ничего-де своего в заводе!» Всех народов горя гору — вот. |
