«Брожу — не дом же плотничать…» Брожу — не дом же плотничать, Расположись на росстани! Так, вопреки полотнищам Пространств, треклятым простыням Разлук, с минутным баловнем Крадясь ночными тайнами, Тебя под всеми ржавыми Фонарными кронштейнами — Краем плаща… За стойками — Краем стекла… (Хоть краешком Стекла!) Мертвец настойчивый, В очах — зачем качаешься? По набережным — клятв озноб, По загородам — рифм обвал. Сжимают ли — «я б жарче сгреб», Внимают ли — «я б чище внял». Всё ты один, во всех местах, Во всех мастях, на всех мостах. Моими вздохами — снастят! Моими клятвами — мостят! Такая власть над сбивчивым Числом у лиры любящей, Что на тебя, небывший мой, Оглядываюсь — в будущее! 16 октября 1923 «Живу — не трогаю…» Живу — не трогаю. Горы не срыть. Спроси безногого, Ответит: жить. Не наша — богова Гора — Еговова! Котел да логово, — Живем без многого. 1 декабря 1924 «Существования котловиною…» Существования котловиною Сдавленная, в столбняке глушизн, Погребенная заживо под лавиною Дней — как каторгу избываю жизнь. Гробовое, глухое мое зимовье. Смерти: инея на уста-красны — Никакого иного себе здоровья Не желаю от Бога и от весны. 11 января 1925 «Что, Муза моя? Жива ли еще?..» Что, Муза моя? Жива ли еще? Так узник стучит к товарищу В слух, в ямку, перстом продолбленную — Что Муза моя? Надолго ли ей? Соседки, сердцами спутанные. Тюремное перестукиванье. Что Муза моя? Жива ли еще? Глазами не знать желающими, Усмешкою правду кроющими, Соседскими, справа-коечными — Что, братец? Часочек выиграли? Больничное перемигиванье. Эх, дело мое! Эх, марлевое! Так небо боев над армиями, Зарницами вкось исчерканное, Ресничное пересвёркиванье. В воронке дымка рассеянного — Солдатское пересмеиванье. Ну, Муза моя! Хоть рифму еще! Щекой — Илионом вспыхнувшею К щеке: «Не крушись! Расковывает Смерть — узы мои! До скорого ведь?» Предсмертного ложа свадебного — Последнее перетрагиванье. 15 января 1925 «В седину — висок…» В седину — висок, В колею — солдат, — Небо! — морем в тебя окрашиваюсь. Как на каждый слог — Что на тайный взгляд Оборачиваюсь, Охорашиваюсь. В перестрелку — скиф, В христопляску — хлыст, — Море! — небом в тебя отваживаюсь. Как на каждый стих — Что на тайный свист Останавливаюсь, Настораживаюсь. В каждой строчке: стой! В каждой точке — клад. — Око! — светом в тебе расслаиваюсь, Расхожусь. Тоской На гитарный лад Перестраиваюсь, Перекраиваюсь. Не в пуху — в пере Лебедином — брак! Браки розные есть, разные есть! Как на знак тире — Что на тайный знак Брови вздрагивают — Заподазриваешь? Не в чаю спитом Славы — дух мой креп. И казна моя — немалая есть! Под твоим перстом Что Господень хлеб Перемалываюсь, Переламываюсь. 22 января 1925 «Променявши на стремя…» Променявши на стремя — Поминайте коня ворона! Невозвратна как время, Но возвратна как вы, времена Года, с первым из встречных Предающая дело родни, Равнодушна как вечность, Но пристрастна как первые дни Весен… собственным пеньем Опьяняясь как ночь — соловьем, Невозвратна как племя Вымирающее (о нем Гейне пел, — брак мой тайный: Слаще гостя и ближе, чем брат…) Невозвратна как Рейна Сновиденный убийственный клад. Чиста-злата — нержавый, Чиста-серебра — Вагнер? — нырни! Невозвратна как слава Наша русская… 19 февраля 1925 |
