Часть II E cantero di quel secondo regno, dove I'umano spirto si purga e di salire al del diventa degno. Dante, La Divina Commedia, Purgatorio (canio 1, 4–6) [3] Ангел преддверия Я черных душ вожатый бледный, я пастырь душ, лишенных крыл, я, призрак смутный и бесследный, лишь двери Рая им раскрыл. Здесь душ блаженных вереница течет, как звезды, предо мной, и падших душ, укрывших лица, стеня, влечется хмурый строй. Моя стезя одна и та же от дня творенья до Суда, за веком век, за стражей стража, но я бессменен навсегда. Я — путь к блаженствам, но неведом моим очам Господен Град, и душ стада за мною следом нисходят в мой незримый Ад. Я никогда не поднимаю всегда спокойного чела, и с мглой Преддверия сливаю два серые мои крыла. Я тенью гор столетья мерю, как тенью солнечных часов, не вопрошая, внемлю зов, все зная, ничему не верю! Мне высь полета незнакома; мне посох дан взамен меча, я им стучу у двери дома, и гаснет робкая свеча. Ночные стигматы Схимница юная в саване черном, бледные руки слагая на грудь, с взором померкшим, поникшим, покорным. Ночь совершает свой траурный путь. Гаснут под взором ее, умирая, краски и крылья, глаза и лучи, лишь за оградой далекого Рая внятней гремят золотые ключи. Строгие смутны ее очертанья: саван широкий, высокий клобук, горькие вздохи, глухие рыданья стелются сзади за нею… но вдруг все ее очи на небо подъяты, все мириады горящих очей, блещут ее золотые стигматы, в сладком огне нисходящих мечей. Кровоточа, как багровая рана, рдеет луна на разверстом бедре. Там в небесах по ступеням тумана Ангелы сходят, восходят горе. Боже! к Тебе простираю я длани, о низведи сожигающий меч, чтобы в огне нестерпимых пыланий мог я ночные стигматы зажечь! Петелийская надпись Рядом с домами Аида, налево найдешь ты источник, белый найдешь кипарис ты здесь же с источником рядом; светлый увидев источник, к нему не дерзай приближаться, воду другую, холодную, что из болот Мнемозины медленно вспять протекает, поодаль найдешь ты без стражей, молви тогда: «Я дитя земли и звездного неба! Я из небесного рода, вы знаете это и сами! Весь я иссохнул от голода; вы же, не медля, мне дайте влаги холодной, что вспять из болот Мнемозины струится!» Будет дано и тебе испить божественной влаги, снова ты царственным станешь и к сонму героев причтешься! Два голоса первый голос Пора! Завершены все сроки, мир опьянен и побежден… Иду туда, где Крест высокий, и где Безгласный пригвожден. Там в ликованья исступленном свершу свой танец у Креста и обовью венком зеленым чело терновое Христа. Свободным тирса мановеньем мне язвы заживить дано, моим последним дерзновеньям — в святой сосуд вмешать вино, и смех зари, и сумрак хмурый в единой светотени слить и леопардовою шкурой ребро пронзенное укрыть. второй голос Иди! Но станешь сам Иуда, едва в пути промедлишь миг! Иди! Но нет пути оттуда тому, кто в тайну тайн проник! Иди! Мой Крест высок и прям, на нем Безгрешный и Закланный, впервые сердце дрогнет там, и там падешь ты бездыханный! Предсуществование И все мне кажется, что здесь я был когда-то, когда и как, увы, не знаю сам!.. Мне все знакомо здесь, и сладость аромата, и травка у дверей, и звук, что где-то там вздыхает горестно, и тихий луч заката,— и все мне кажется, что здесь я был когда-то!.. И все мне кажется, что ты была моею, когда и как, увы, не знаю сам!.. Одно движенье уст. и весь я пламенею, лишь упадет вуаль, и вдруг моим очам случится увидать блистающую шею… И все мне кажется, что ты была моею!.. И все мне кажется, что это прежде было, что времени полет вернет нам вновь и вновь все, все, что Смерть рукой нещадною разбила, надежду робкую, страданье и любовь, чтоб радость день и ночь в одно сиянье слила, и все мне кажется, что это прежде было!.. Погибшая Взор, ослепленный тенью томных вежд, изнемогая, я полузакрыла, о, в спутницы я не зову Надежд: пускай они крылаты, я бескрыла. Я глубже вас, быть может, поняла всех ваших слов и дел пустую сложность, и в спутницы до гроба избрала бескрылую, как я же, Безнадежность. Я плакала у своего окна. вы мимо шли, я опустила штору, и бледный мир теней открылся взору, и смерть во мне, со мною тишина! Я сплю в бреду, я вижу наяву увядшие в дни детства маргаритки, я улыбаюсь на орудья пытки!.. Кто нас рассудит, вы иль я живу? вернуться Я здесь второе царство воспеваю, Где грешный дух приемлет очищенье И вновь достоен приобщиться Раю! Данте. Божественная комедия. Чистилище (песнь I, 4–6). |
