IV. Об них молва подобно яркой сети раскинулась теперь по всей земле, прославлены повсюду в семилетье их имена, сокрытые во мгле. Они прошли неведомые страны, покорены их дланью великаны. V. Один стяжал за подвиги возмездье, дочь короля ему обручена, презрела все враждебные созвездья его золотокудрая жена, и, как воспоминание святое, на нем кольцо сверкает золотое. VI. Другой с пути коварно уклонился, в Сицилии провел пять долгих лет, потом в страну родную возвратился, как звездочет, гадатель и поэт. был всеми чтим, хоть каждый втайне ведал, что дух и меч он Бафомету предал. VII. И стал их вид таинственно различен, стал старший брат недвижен, как мертвец, и ко всему на свете безразличен, как будто свой предчувствуя конец, все что-то вспомнить силился напрасно; была его задумчивость прекрасна! VIII. Другой сверкал зелеными очами, насмешки яд струил он каждый миг, и чудилось, что за его чертами вдруг проступал иной, ужасный лик, круглился лоб надменно оголенный, но скорбен взор был тайно-умиленный. IX. Они стоят как в первый час призывный, на небе гаснет призрачный огонь, различны оба, странно-неразрывны, и к белому прижался черный конь. Им кажется, они нездешней силой приведены пред очи прежде милой. X. И вновь она навстречу к ним выходит, светла и непорочна, как тогда, приветным взором рыцарей обводит, безмолвствует, по-прежнему горда, слегка рукой касается распятья, готово с уст слететь: «Привет вам, братья!..» XI. Но вдруг кольцо увидев золотое, бледнеет вся, шатается и вмиг. в нем знаменье увидя роковое, таинственно преображает лик,— покорены необъяснимой властью пылают очи ревностью и страстью. XII. Сорвав с груди железное распятье, . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . XIII. Они несутся прочь на резвых конях, . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . XIV. Сгустился сумрак, воздух холодает, нет ни звезды в небесной высоте; они одни, лишь слышно, как рыдает, прильнув к земле, Мария в тишине. и мнится им тогда, в своем рыданье она земле передает страданье! XV. Вот фыркают, прядут ушами кони, не слышат шпор и скачут на дыбы, все ближе шум невидимой погони. вот грянул топот дрогнул зов трубы, вот меч сверкнул, за ними, словно птицы ночных теней несутся вереницы. XVI. Свистят мечи, но сталь лишь воздух режет, несутся кони. грива по земле, и дикий смех, змеиный свист и скрежет за ними долго гонится во мгле; когда ж занялся луч рассвета бледный, исчезло все, как утром сон бесследный… Песнь четвертая Fac me tecum pie flеге, crucifixo condolere, donee ego vixero; fuxta crucem tecum stare et me tibi sociare in planctu desidero! Sequentia Jacoponis de Todi de compassione BMV. I. Свершилося: над миром возникает опять святое знаменье Креста, пред ним весь мир смиренно поникает, и каждая душа опять чиста. ликует тварь, ликует вся природа в предчувствии крестового похода. II. Священный клич, что будит сон столетий, великий зов, зовущий с небеси! О подвигах во сне мечтают дети… Кто смеет, меч за правду вознеси! Гнев рыцаря — то правый гнев Господен! Ужель Тебе, он, Боже, не угоден? III. Пора… Завет любви и веры старой презрела церковь блудная!.. Пора!.. Сам Сатана под папскою тиарой воссел на трое рыбаря Петра; повсюду скрыты пурпуром стигматы, торгует Божьим гробом враг проклятый. IV. Слыхали ль вы, о братья? Горе, горе! С себя венец роскошный совлекло Христово изваяние в соборе, горячей кровью оросив чело; слыхали ль вы, у Mater Dolorosa в очах живые проступили слезы? V. Мы ждем! Народы на собор вселенский, как прежде, соберет какой Клермонт? Пусть кликнет клич смиренный Петр Амьенский, на клич ответит гордый граф Раймонд; и Божий мир в семью народы свяжет и всем врага единого укажет. VI. Когда же снова под открытым небом нас властно новый созовет Урбан слов пастырских сердца насытит хлебом? Когда ж опять от всех морей и стран на парусах, подъятых ветром веры, к Земле Святой помчатся вновь галеры? |
